Агата Кристи - Кошка на голубятне. Бледный конь. И в трещинах зеркальный круг

— А… а что потом?

Улыбнувшись, он покачал головой.

— Это все, что я вам могу сказать. И, строго говоря, все, что я знаю. Дальше ведомство Тирзы Грей. Не забудьте захватить с собой перчатку, или носовой платок, или что там вы выберете. А после предлагаю вам совершить маленькое путешествие за границу. На Итальянской Ривьере[203] в это время года настоящая благодать… Так, скажем, на недельку или две.

Я сказал, что не хочу уезжать за границу. Сказал, что предпочитаю оставаться в Англии.

— Решать вам, конечно, но только не в Лондоне. Да. Со всею решительностью советую вам держаться подальше от Лондона.

— Почему же?

Взгляд мистера Брэдли выразил упрек.

— Клиентам гарантируется полная… э… безопасность, — сказал он, — в том случае, если они не проявляют строптивости.

— А что вы скажете о Борнмуте? Борнмут подойдет?

— Да, Борнмут — это тоже неплохо. Поживите там в отеле, завяжите несколько знакомств, пусть вас видят почаще в обществе ваших новых друзей. Безупречная жизнь — вот к чему нам надо стремиться. А если вам станет скучно в Борнмуте, вы оттуда можете легко перебраться в Торки[204].

Все это он описывал с любезностью агента бюро путешествий.

И опять я вынужден был пожать его пухлую руку.

— Ты действительно собираешься на сеанс к Тирзе? — допытывалась Рода.

— Почему бы и нет?

— Не знала, что ты интересуешься такого рода вещами, Марк.

— Так я и не слишком интересуюсь, — сказал я с полной искренностью. — Но уж очень колоритна эта команда, эта их троица! Любопытно будет понаблюдать спектакль, который они разыграют.

Легкость, с какой я проговорил это, далась мне нелегко. Краем глаза я видел, как пристально поглядывает на меня Хью Деспард. Ему в прошлом довелось побывать в таких переплетах, что его не проведешь… Такие люди каким-то шестым чувством чуют опасность. И я понял, что он и тут что-то чувствовал, понял, что в гости к «троице» меня влечет нечто большее, чем праздное любопытство.

— Тогда и я с тобой пойду, — с жадным азартом сказала Рода. — Мне давно туда хочется.

— Никуда ты не пойдешь, Рода! — рявкнул Деспард.

— Но, Хью, я же не верю в духов и всю эту чертовщину. И ты это знаешь! Я просто хочу позабавиться!

— Хороша забава! — сказал Деспард. — Нет, тут все может оказаться гораздо серьезнее, учти это! И праздным зевакам тогда не поздоровится.

— Значит, ты обязан и Марка отговорить от этого!

— За Марка я не отвечаю, — сказал Деспард и опять кинул на меня этот взгляд, — быстрый, искоса. Я окончательно убедился: он знает, что иду я туда неспроста.

Рода подосадовала, но обижаться не стала, а когда попозже утром мы в деревне случайно столкнулись с Тирзой Грей, Тирза первая обратилась ко мне со словами:

— Приветствую вас, мистер Истербрук, мы ждем вас вечером. Надеюсь, что наше представление покажется вам интересным. Сибилла — замечательный медиум, но заранее никогда не знаешь, что получится. Поэтому в случае чего — не обессудьте. Попрошу вас лишь об одном. Гоните прочь предубеждения. Против откровенного любопытства мы никогда ничего не имеем, но легкомысленная насмешка может сослужить дурную службу.

— Я тоже хотела прийти, — сказала Рода, — но Хью… он такой противник всего этого. Вы же знаете.

— Я все равно бы не пустила вас, — сказала Тирза. — Одного постороннего вполне достаточно.

Она повернулась ко мне.

— А что, если вам сначала разделить с нами легкий ужин? — сказала она. — Перед сеансом мы много не едим. Около семи, хорошо? Ну, договорились, так ждем вас!

Кивок, улыбка, и она стремительно проследовала дальше. Я глядел ей вслед, теряясь в догадках и домыслах настолько, что совершенно пропустил мимо ушей слова Роды.

— Что ты сказала? Прости, пожалуйста.

— Ты какой-то странный, Марк! Как приехал, все эти дни. Случилось что-нибудь?

— Нет, конечно. Что могло случиться?

— Может быть, книга застопорилась. Это с книгой связано?

— С книгой? — Я даже не сразу понял, о какой книге речь. Но потом поспешно поправился: — Ах, книга! Нет, с книгой все обстоит более или менее хорошо.

— Наверное, ты влюбился, — укоризненно сказала Рода. — Да, вот это что такое. Влюбленность на мужчин действует очень плохо — они от нее дуреют. А у женщин — у тех наоборот: ходят радостные, сияющие и даже хорошеют. Не правда ли, смешно, что чувство, так украшающее женщину, из мужчины делает какую-то дохлую овцу!

— Вот спасибо! — сказал я.

— Не сердись на меня, Марк! Я считаю, что это прекрасно, я очень рада. Она просто прелесть.

— Кто прелесть?

— Гермия Редклиф, кто же еще? Ты, кажется, думаешь, что я совсем ничего не понимаю! Это уж бог знает сколько длится, и я все вижу. Она как будто создана для тебя — красивая и умная, как раз то, что надо.

— Такую обтекаемую характеристику можно дать кому угодно, — сказал я.

Рода бросила на меня задумчивый взгляд.

— Пожалуй, — сказала она и рассеянно добавила, что должна пойти и выяснить отношения с мясником Я сказал, что зайду к викарию. И тут же добавил, предваряя комментарии:

— Но не для оглашения будущей женитьбы.

Посетить дом викария было для меня все равно что вернуться домой.

Парадная дверь была гостеприимно отворена, и, едва ступив на порог, я почувствовал, что с плеч моих спадает тяжесть.

В передней появилась миссис Дэн Калтроп; с совершенно непонятной для меня целью она тащила куда-то громадное пластмассовое ведро ярко-зеленого цвета.

— Это вы, привет! — сказала она. — Я так и знала.

Она дала мне в руки ведро, и я, не имея понятия, куда его деть, замешкался, чувствуя себя полным идиотом.

— За дверь его, на крыльцо! — нетерпеливо сказала миссис Калтроп, так, словно я и сам должен был догадаться.

Я повиновался. Затем я проследовал за ней в темноватую гостиную с потертой мебелью, ту самую, где мы сидели с ней в прошлый раз. Огонь в камине еще теплился, но миссис Дэн Калтроп, поворошив угли, подбросила в него полено, и вскоре вспыхнуло яркое пламя. Жестом она пригласила меня сесть и, усевшись сама, вперила в меня живой и нетерпеливый взгляд.

— Ну? — требовательно спросила она. — Ваши успехи?

Энергии, с какою это было сказано, хватило бы на то, чтобы догнать уходящий поезд.

— Вы сказали мне, что необходимо что-то делать. Вот я и делаю.

— Отлично. Что именно?

Я рассказал. Очень обстоятельно. Как-то само собой получилось, что я рассказал ей даже и то, что самому мне было не совсем ясно.

— Сегодня вечером? — задумчиво переспросила миссис Калтроп.

— Да.

Она молчала, видимо, размышляя о чем-то Я не выдержал.

— Не по душе мне все это, ей-богу, не по душе! — вырвалось у меня.

— Почему же?

На такой вопрос я не нашел, что ответить, просто сказал:

— Я ужасно боюсь за нее.

Она сочувственно поглядела на меня.

— Вы не знаете, какая она, — сказал я, — какая она… храбрая. Если они каким-нибудь образом ухитрятся ей навредить…

— Не понимаю, действительно не понимаю, каким образом они могут навредить ей — при их, так сказать, методах, — задумчиво произнесла миссис Калтроп.

— Но по отношению к другим им ведь это уже удавалось!

— Да, пожалуй… Да, — с неохотой признала она.

— Во всем прочем она будет в безопасности. Мы примем все мыслимые меры предосторожности. Физически они вреда ей причинить не смогут.

— Но эти люди утверждают, что способны причинять именно физический вред, — возразила миссис Калтроп, — через психику воздействовать на тело. Вызывать заболевание, недуг. Если это правда, это очень интересно, но очень страшно… И этому надо положить конец, как мы и договорились.

— Но рискует именно она, — пробормотал я.

— Кто-то должен принять удар на себя, — спокойно сказала миссис Дэн Калтроп. — Ваше самолюбие уязвлено тем, что это не вы. Придется это проглотить. Джинджер идеально подходит для выбранной ею роли. Она умная и выдержанная. Она вас не подведет.

— Так я не об этом же беспокоюсь!

— Перестаньте вообще беспокоиться о чем бы то ни было. Ей вы этим не поможете. Помните о главном! Если в ходе этого эксперимента она погибнет, она погибнет во имя благородной цели.

— А вы жестоки!

— Кто-то же должен проявить разумную жестокость, — сказала миссис Дэн Калтроп. — Всегда предполагаешь худшее. Это очень успокаивает нервы. Сразу же возникает чувство, что на самом деле не может все быть так плохо.

И она ободряюще кивнула мне.

— Может быть, вы и правы, — неуверенно сказал я.

Тоном, не допускающим возражений, миссис Дэн Калтроп ответила мне, что, разумеется, она права. Я перешел к деловой части.

— У вас тут есть телефон?

— Разумеется.

— Видите ли, после этого… когда сегодняшний сеанс окончится, мне может понадобиться быть в постоянном контакте с Джинджер. Каждый день ей звонить. Вы позволите мне звонить ей от вас?

— Конечно, пожалуйста. У Роды вечно толкутся люди. А вам необходимо быть уверенным, что вас никто не подслушивает.

— Некоторое время я побуду у Роды, а потом, может быть, перееду в Борнмут. Мне запрещено возвращаться в Лондон.

— Не стоит загадывать далеко вперед, — сказала миссис Дэн Калтроп. — Сосредоточимся на сегодняшнем вечере.

— Да, на сегодняшнем вечере…

Я поднялся, собравшись уходить. И вдруг сказал нечто, мне не свойственное.