Агата Кристи - Кошка на голубятне. Бледный конь. И в трещинах зеркальный круг

— Мне показалось… И Белле тоже… что вам… мы можем понадобиться.

— Понадобиться?

— Белла считает, что вы приехали сюда, чтобы разыскать нас. А она ошибается редко.

— Зачем же мне понадобилось, как вы выразились, вас разыскивать?

— Этого я еще не знаю, — мягко сказала Тирза Грей, — пока не знаю.

— Так вот вы где! А мы все гадали, куда это вы запропастились! — В дверях появилась Рода, а за ней и остальные. Войдя, Рода огляделась. — Здесь вы проводите seances[174], да?

— Вы хорошо осведомлены, — весело рассмеялась Тирза. — В деревне каждый знает о тебе больше, чем ты сам о себе знаешь. У нас, как я слышала, дурная слава. Лет сто назад этого было бы достаточно, чтобы утопить нас или отправить на костер. Мою двоюродную прабабку, прапра или прапрапрабабку сожгли как ведьму где-то, если не ошибаюсь, в Ирландии.

— Я всегда считала, что вы родом из Шотландии.

— Это с отцовской стороны, с той, с которой я унаследовала дар ясновидения, а по матери я ирландской крови. Предки нашей пифии[175] Сибиллы были греками. Белла же представляет старую Англию.

— Макабрическая[176] смесь национальностей, — заметил полковник Деспард.

— Вы правы.

— Очень интересная смесь! — воскликнула Джинджер.

Тирза метнула на нее быстрый взгляд.

— Да, в своем роде интересная. — И обратилась к миссис Оливер: — Один из ваших романов следует посветить убийству с помощью черной магии. Могу предоставить вам много различной информации!

Миссис Оливер смутилась и заморгала.

— Я описываю только очень традиционные убийства, — как бы извиняясь, сказала она. Таким тоном говорят обычно: «Я умею готовить только очень традиционные блюда». — Мои герои замышляют убрать кого-нибудь с дороги и стараются сделать это как можно хитроумнее, только и всего, — добавила она.

— Да уж, на мой взгляд, хитроумия у них даже в избытке, — сказал полковник Деспард и посмотрел на часы. — Рода, по-моему, мы…

— Да, нам пора. Мы задержались дольше, чем я рассчитывала.

После подобающих случаю благодарностей и прощаний мы, не заходя в дом, проследовали к боковой калитке.

— У вас тут держат так много кур, — заметил полковник Деспард, заглянув в затянутый сеткой птичник.

— Ненавижу кур, — сказала Джинджер, — их кудахтанье меня раздражает.

— Ну, здесь-то все больше петушки. — Слова эти были сказаны появившейся из задней двери Беллой.

— Белые петушки, — сказал я.

— Вы их выращиваете к столу? — спросил Деспард.

— Да, пригодятся, — сказала Белла. Раскрывшийся рот ее, как змеящаяся щель, прорезал пухлое бесформенное лицо. В глазах вспыхнул хитрый огонек.

— Этим всем Белла занимается, — бросила Тирза Грей.

Мы распрощались, причем из передней двери выглянула, торопя наше отбытие, и Сибилла Стэмфордис.

— Не нравится мне эта женщина, — сказала миссис Оливер, когда мы отъехали. — Совсем не нравится.

— Не надо принимать старушку Тирзу чересчур всерьез, — добродушно возразил Деспард. — Ей просто нравится пыль в глаза пустить и наблюдать, как мы к этому отнесемся.

— Я не про нее. Она хоть и не слишком щепетильна, и если ей что нужно, ни перед чем не остановится, но не так опасна, как другая.

— Белла? Особа жутковатая, признаю.

— Нет, я и не ее имею в виду. Я о Сибилле. На первый взгляд, она попросту глупа. Все эти бусы, пестрые хламиды[177], вся эта чушь о колдовстве, о перевоплощениях душ… (Почему, кстати, никогда и речи нет о том, чтобы перевоплотиться кухарке или какой-нибудь старухе крестьянке? Перевоплощаются всегда лишь египетские принцессы ил и красавицы рабыни древнего Вавилона[178]. Очень подозрительно!) И все же, несмотря на всю ее явную ограниченность, у меня сложилось впечатление, что она и вправду кое-что умеет и способности ее довольно необычны. Я всегда путано объясняю… Мне кажется, что она может служить орудием, орудием неких сил… именно потому что она так глупа. Думаю, что никто не понял, что я имею в виду! — горестно заключила миссис Оливер.

— Нет, я поняла, — сказала Джинджер. — И не удивлюсь, если вы окажетесь правы.

— Нам надо будет посетить один из их сеансов, — сказала Рода. — Это может быть забавно!

— Я не пущу тебя, — твердо заявил Деспард. — Незачем тебе лезть в такие вещи.

Они затеяли шутливую перебранку. Я задумался и очнулся, лишь услышав, как миссис Оливер справляется об утренних поездах.

— Вы можете вернуться со мной в машине, — сказал я.

Миссис Оливер колебалась.

— Нет, наверное, мне лучше поехать поездом.

— Вы же раньше ездили со мной. Я вполне надежный шофер.

— Да нет, Марк, не в этом дело. Утром мне надо быть на похоронах. Поэтому я должна приехать в город без опоздания. — Она вздохнула. — Ненавижу похороны!

— Вам так необходимо там присутствовать?

— Думаю, что в данном случае — да. Мэри Делафонтен была моей очень старинной приятельницей, и она, наверное, хотела бы, чтобы я пришла проводить ее. Уж такой она была человек.

— О да, конечно! — воскликнул я. — Делафонтен… конечно!

Все с изумлением вскинули на меня глаза.

— Простите, — сказал я. — Просто я… вспоминал, где я слышал недавно фамилию Делафонтен. Это вы говорили о ней, да? — обратился я к миссис Оливер. — Говорили, кажется, что должны навестить ее… в больнице?

— Говорила? Вполне возможно.

— Отчего она умерла?

Миссис Оливер наморщила лоб.

— Токсический полиневрит — так, кажется, называется.

Джинджер с любопытством глядела на меня. Взгляд ее был острый, пронизывающий.

Мы вылезли из машины, и я вдруг сказал:

— Мне хочется немного пройтись, хорошо? Такое обилие еды… Чудесный ленч, а потом еще и чай. Надо размяться. — И торопливо ретировался в страхе, что кто-нибудь захочет составить мне компанию. Мне необходимо было остаться одному и как-то разобраться в своих мыслях.

В чем, собственно, дело? Хотя бы самому себе надо это прояснить. Начало всему, если не ошибаюсь, положила случайная, но тем не менее интригующая реплика Поппи, что если надо «от кого-то избавиться», то стоит обратиться в «Бледный конь».

А потом я встретил Джима Корригана и увидел список фамилий, так или иначе связанных со смертью отца Германа. В списке среди прочих значились Хескет-Дюбуа, Такертон; последнее заставило меня вспомнить кафетерий «Луиджи» и потасовку в тот вечер. Еще в списке была фамилия Делафонтен, показавшаяся мне смутно знакомой.

Ее называла миссис Оливер, рассказывая о своей больной приятельнице. Той самой, которая теперь скончалась.

После встречи с Джимом я, сам толком не зная почему, отправился к Поппи в ее цветочный будуар. Там Поппи принялась яростно отрицать хоть малейшее знакомство с «Бледным конем». И, что важнее, Поппи испугалась.

Сегодня на сцену выступила Тирза Грей.

Разумеется, «Бледный конь» и его обитатели — это одно, а список фамилий — совсем другое, и они никак не связаны друг с другом. С какой стати они у меня ассоциируются? Как я мог вообразить даже на минуту, что между ними есть что-то общее?

Миссис Делафонтен, по всей вероятности, жила в Лондоне. Усадьба Томазины Такертон — где-то в Суррее[179]. Никто в этом списке не имеет ни малейшего отношения к деревушке Мач-Дипинг. Если только…

Тут я как раз поравнялся с «Королевскими доспехами». «Королевские доспехи» были подлинной старинной гостиницей с трактиром, чей вид и свежевыкрашенная вывеска «Ленчи, обеды, чай» гордо возвещали об этом.

Толкнув дверь, я вошел. Стойка Бара, еще пустого, была слева от меня, справа же располагалось тесное помещение, где сильно пахло табаком. Лестница вела в так называемую контору. В конторе я обнаружил стеклянную перегородку с наглухо запертым окошечком и табличкой «Нажмите кнопку звонка». Трактир был пуст, как и все трактиры в это время дня. На полочке возле окошка лежала потрепанная регистрационная книга. Я открыл ее и перелистал страницы. Заведение не слишком усердно посещали: пять или шесть записей за неделю, и все, кажется, сделанные в один вечер. Я перелистал вспять еще несколько страниц, читая фамилии.

Вскоре я закрыл книгу. По-прежнему никто не появлялся. По правде говоря, пока мне и спрашивать-то было нечего. Я вышел на теплую сыроватую, чуть темноватую уже улицу.

Случайно ли совпадение, что в «Королевских доспехах» в прошлом году останавливался некто Сэндфорд и некто Паркинсон? Обе фамилии значились в списке у Корригана. Да, но Сэндфордов и Паркинсонов довольно много. Заметил я, правда, еще одну фамилию — Мартина Дигби. Если это тот Мартин Дигби, которого я знаю, то он приходится внучатым племянником женщине, которую я привык называть тетушка Мин — то есть леди Хескет-Дюбуа.

Я все бродил и бродил, не замечая ничего вокруг, испытывая острую потребность с кем-нибудь поговорить. С Джимом Корриганом. Или Дэвидом Ардингли. Или всегда с такой разумной и здравомыслящей Гермией. Но я был один на один со своими мыслями, хаотически крутившимися в голове, и это одиночество становилось все более невыносимым. Мне требовался кто-нибудь, способный переубедить меня, избавить от навязчивых мыслей. Более получаса месил я на улицах грязь, пока не очутился возле калитки викария. Пройдя по исключительно запущенной подъездной аллее, я тронул заржавленный колокольчик у входной двери.

— Он не звонит, — сказала миссис Калтроп, возникнув в дверях с поистине сверхъестественной внезапностью.

Я уже и сам начал это подозревать.

— Его чинили дважды, — пояснила миссис Калтроп. — И каждый раз хватало совсем ненадолго. Поэтому мне приходится быть настороже. На случай чего-нибудь важного. Ведь у вас дело важное, не правда ли?