— Вы думаете, что та женщина с ракеткой была сама Энн Шепленд?

— Несомненно, здесь она работала в одиночку. Светлый парик, по-другому подведенные брови, вычурные, отвлекающие на себя внимание шляпа и платье… ей нужно было отлучиться от своей пишущей машинки всего на двадцать минут, не больше. Помните, вы еще хотели послать вашу секретаршу за Джулией, но Энн Шепленд не оказалось на месте, и вам пришлось посылать ученицу? Вот тогда-то она и вручила Дженнифер новую ракетку, забрав, естественно, старую. Именно рисунки мисс Рич помогли мне разобраться в этом маленьком эпизоде.

— Мисс Рич… Я хотела бы знать… — Мисс Балстроуд, казалось, чем-то озабочена.

Пуаро бросил взгляд на инспектора Келси, и тот поспешил сказать, что ему пора идти.

— Так как же с мисс Рич? — повторила мисс Балстроуд.

— Пошлите за ней, — сказал Пуаро. — Это лучший способ все прояснить. Она должна все рассказать вам сама.

Эйлин Рич появилась — она была очень бледна, но вид у нее был очень решительный, почти вызывающий.

— Вы хотите знать, — она сама обратилась к мисс Балстроуд, — что я делала в Рамате?

— Мне кажется, я догадываюсь, — ответила мисс Балстроуд.

— И я думаю, что ваша догадка верна, — сказал Пуаро. Добавив, что ему тоже пора идти, он выскользнул из комнаты.

— Дженнифер вы показались очень полной, — голос мисс Балстроуд был спокоен и деловит, — она не понимала, что увиденная ею женщина была просто беременна.

— Да, — ответила Эйлин Рич. — Я ждала ребенка. Я проработала в Медоубенке почти всю осень, но затем, когда мое состояние могло стать заметным, достала врачебное заключение, что больна, и уехала за границу. Потом возвратилась в Англию и родила ребенка — мертвого ребенка… Вернувшись в Медоубенк в этом триместре, я надеялась, что никто никогда ничего не узнает… Теперь вы, наверное, понимаете, почему я сказала, что раньше не смогла бы принять вашего предложения о партнерстве. Только теперь, когда школа в таком несчастье, я, возможно…

Она замолчала, потом заговорила совсем другим голосом.

— Вы хотите, чтоб я уехала сегодня? Или мне подождать до конца триместра?

— Вы останетесь здесь до конца триместра, — сказала мисс Балстроуд. — И, если будет следующий триместр, на что я по-прежнему надеюсь, то вернетесь после каникул в Медоубенк.

— Вернусь? — переспросила Эйлин Рич. — Неужели вы все еще хотите, чтобы я…

— Конечно, хочу, — сказала мисс Балстроуд. — Ведь вы никого не убивали, не так ли? Не безумствовали из-за драгоценных камней, да и вообще — не сходили с ума. Я вам скажу, что вы сделали. Вы слишком долго подавляли природные инстинкты и наконец влюбились. У вас был возлюбленный, и вы ждали ребенка. Я полагаю, вы не смогли пожениться?

— О женитьбе и разговоров не было, — ответила Эйлин Рич. — Но я никого не виню, я знала, на что шла.

— Итак, у вас был роман, и вы должны были стать матерью. Это было бы желанное дитя?

— Да, — тихо произнесла Эйлин Рич. — Я мечтала о ребенке.

— Тогда вот что, — произнесла мисс Балстроуд. — Я верю, ваше настоящее призвание в этой жизни — преподавание. Я думаю, что ваша профессия значит для вас больше, чем обычная жизнь замужней женщины.

— О да! — согласилась Эйлин Рич. — Я не сомневаюсь. Теперь я знаю. Это мое настоящее призвание!

— В таком случае, не упустите свой шанс, — сказала мисс Балстроуд. — Я делаю вам очень хорошее предложение. Если, конечно, все вернется на круги своя. Года через два или три мы с вами возвратим Медоубенку славу. Ваши соображения относительно того, как это следует делать, будут наверняка отличаться от моих. Надеюсь, что я воспользуюсь некоторыми из них. Я полагаю, вы бы хотели изменить кое-что в Медоубенке?

— Кое-что — да, — призналась Эйлин Рич. — Не хочу скрывать. Я хочу, например, чтобы в школу принимали действительно способных девочек, а не только из привилегированных кругов.

— Ага, — сказала мисс Балстроуд, — я понимаю. Вам не нравится снобистский дух, не так ли?

— Да, мне кажется, он-то все и портит. Даже нынешняя история…

— Не надо, не продолжайте, — прервала мисс Балстроуд. — Вы не понимаете следующего: чтобы набрать девочек, которые вам нравятся, вам обязательно придется принимать детей знати и богачей. На самом деле таких совсем немного, вы сами это знаете. Несколько зарубежных принцесс, несколько известных фамилий, причем, заметьте, и среди них попадаются способные ученицы… И каков результат? Огромный список желающих, из которых я могу выбирать! И я выбираю того, кого мне нужно, потому что есть из кого выбрать. Одних выбираю за характер, других — за ум, третьих — за одаренность. Некоторых потому, что хотя у них не было еще возможности проявить себя, из них явно выйдет что-то стоящее. Вы молоды, Эйлин, вы полны идей, для вас имеет значение только сам процесс преподавания и его результат. И, в сущности, вы правы. Но чтобы добиться успеха и реализовать собственные идеи, вам придется стать еще и настоящим бизнесменом. Нам с вами придется приложить много усилий, чтобы вновь поставить Медоубенк на ноги. Я буду вынуждена ловить на крючок некоторых влиятельных дам, моих бывших учениц, умоляя их послать учиться сюда своих дочерей. Тогда приедут и остальные. Дайте мне это устроить, а потом вы пойдете своим собственным путем. Медоубенк воспрянет и будет великолепной школой.

— Он станет лучшей школой в Англии! — с энтузиазмом воскликнула Эйлин Рич.

— Дай Бог, — сказала мисс Балстроуд. — Но, Эйлин, я бы на вашем месте изменила прическу — постриглась бы. Мне кажется, вы не в состоянии управляться с этой гривой… А теперь, — ее голос изменился, — я должна идти к Чедди.

Мисс Чедвик лежала в своей комнате, очень тихая и бледная. Вся кровь отлила от ее лица, казавшегося почти безжизненным. По одну сторону ее кровати сидел полицейский с записной книжкой, по другую — мисс Джонсон.

— Привет, Чедди, — негромко произнесла мисс Балстроуд, взяв ее леденеющую руку в свою. Глаза мисс Чедвик открылись.

— Я хочу сказать тебе, — прошептала она, — об Элинор… Это была… Это была я.

— Да, милая, я знаю.

— Это… это все ревность, — сказала Чедди. — Я хотела…

— Я знаю, знаю, — повторила мисс Балстроуд.

По щеке Чедди медленно покатилась слеза.

— Это так ужасно… Я не понимаю… Я не знаю, как я дошла до такого!..

— Не думай об этом больше, — мягко произнесла мисс Балстроуд.

— Но я не могу… Ты никогда… Я никогда не прощу себе…

Мисс Балстроуд чуть крепче сжала ее руку.

— Послушай, дорогая, — сказала она. — Ведь ты спасла мне жизнь. Мне и этой симпатичной миссис Апджон. Ведь это чего-то да стоит, а?

— Я только хочу, — прошептала мисс Чедвик, — чтоб мне удалось заплатить моей жизнью, чтобы эту плату приняли — там… Тогда все будет хорошо…

Мисс Балстроуд смотрела на нее, и сердце ее сжималось от жалости. Внезапно дрожь прошла по телу Чедди, она глубоко вздохнула — улыбка осветила ее черты — и, слегка повернув голову набок, умерла.

— Ты заплатила своей жизнью, милая, — еле слышно, с нежностью произнесла мисс Балстроуд. — Твою плату приняли. Я надеюсь — теперь ты это знаешь.

Глава 25

Наследство

1

— Вас хочет видеть некий мистер Робинсон, сэр.

— А-а! — Эркюль Пуаро протянул руку и взял со стола письмо. Задумчиво поглядел на него, потом на своего слугу и наконец ответил: — Пригласите его, Джордж.

Письмо содержало всего несколько строчек:

«Дорогой Пуаро!

В ближайшем будущем к Вам может зайти мистер Робинсон. Вы, возможно, уже знаете кое-что о нем. Весьма известная фигура в определенных кругах. Спрос на таких людей в современном мире растет… я уверен, что в вечной битве добра со злом (если можно так выразиться), он — в настоящий момент, разумеется на стороне сил добра. Это письмо — рекомендация на случай, если Вас охватят сомнения. Конечно же, и я подчеркиваю это, у нас нет никаких догадок, по какому поводу он желает с Вами увидеться.

Искренне Ваш Ифраим Пайквэй».

Пуаро отложил письмо и поднялся, когда в комнату вошел мистер Робинсон. Пуаро, поклонившись, пожал гостю руку, и предложил сесть. Мистер Робинсон извлек носовой платок и вытер свое крупное желтоватое лицо, заметив, что сегодня теплый день.

— Надеюсь, вам не пришлось идти пешком по жаре? — спросил Пуаро.

Казалось, подобная перспектива испугала его самого.

Пуаро чисто рефлекторно ощупал свои усы. Слава Богу, не обвисли.

Не меньший ужас выразило и лицо мистера Робинсона.

— Нет-нет, конечно нет. Я приехал в своем «роллс-ройсе», но эти автомобильные пробки… Иногда стоишь по полчаса.

Пуаро сочувственно кивнул. Воцарилось молчание — пауза, завершающая первую часть разговора и предваряющая переход к части второй.

— Я не без интереса узнал — разумеется, слухов полно самых разных — большинство из них ложные, — что вы занимались одной из школ для девочек.

— Ах, это!.. — воскликнул Пуаро и откинулся на стуле.

— Медоубенк, — задумчиво произнес мистер Робинсон, — одна из лучших школ в Англии.

— Великолепная школа.

— Вы хотите сказать — была? Или есть?

— Я надеюсь, что — будет.

— Я тоже надеюсь, — сказал мистер Робинсон. — Но, боюсь, все висит на волоске. Хотя… Некоторая финансовая поддержка во время неизбежного упадка, несколько тщательно подобранных новых учениц… У меня есть кое-какое влияние в европейских кругах.

— Я тоже попробую воспользоваться своими связями. И если волосок, как вы говорите, не порвется… К счастью, людская память коротка.