Агата Кристи - Кошка на голубятне. Бледный конь. И в трещинах зеркальный круг

— А другие девочки? — спросил Пуаро. — Не видели вы их нигде прежде?..

— Только тех, с кем была знакома до Медоубенка. А в Рамате я вообще мало кого запомнила. Я там была недолго — всего три недели. Если б я и встретила кого сейчас, то вряд ли узнала бы.

— Вам следовало бы развивать наблюдательность, — строго заметил Пуаро.

— Это так скучно — все замечать! — запротестовала Дженнифер. И продолжила: — Если Медоубенк не закроют, я бы хотела вернуться туда. Может, вы попробуете уговорить маму? Хотя, — добавила она, — я думаю, тут она заодно с папой… Здесь, в деревне, так ужасно. И даже негде как следует потренироваться в теннис.

— Сделаю все, что смогу, — пообещал Пуаро.

— Я хочу поговорить с вами, Эйлин.

Эйлин Рич проследовала за мисс Балстроуд в ее кабинет. В Медоубенке стало до странного тихо. Здесь осталось всего двадцать пять девочек — те, кого не смогли забрать родители. Паника, как и надеялась мисс Балстроуд, прекратилась, едва она сама изменила тактику. Теперь уже всем родителям казалось, что к будущему триместру все наладится, тучи рассеются, страхи забудутся.

Никто из преподавателей не уехал. Правда, мисс Джонсон раздражал избыток свободного времени. Вынужденное безделье ее не устраивало. И мисс Чедвик, постаревшая и несчастная, бродила по Медоубенку словно лунатик. На ее внешности все происшедшее отразилось куда заметнее, чем на облике мисс Балстроуд. Директор школы без видимых усилий ухитрялась сохранять душевное равновесие, ничем не выдавая своего напряжения или даже отчаяния. Неплохо чувствовали себя и две молодые учительницы, они были совсем не прочь отдохнуть: купались в бассейне, писали длинные письма друзьям и родственникам. У Энн Шепленд бездна досуга тоже не вызывала негодования. Она проводила большую часть времени в саду и с неожиданным рвением занялась садоводством. Причем за советами она предпочитала обращаться к Адаму, а не к старому Бриггсу, что можно было понять.

— Слушаю вас, мисс Балстроуд, — сказала Эйлин Рич.

— Я хотела бы поговорить вот о чем, — начала мисс Балстроуд. — Не знаю, продолжит ли наша школа свою работу. Нельзя предугадать, что будут думать и чувствовать люди через месяц или год, — все мы такие разные. Но в чем я абсолютно уверена, так это в том, что, для того чтобы спасти школу, здесь обязательно нужно все изменить. И сделать это сможет тот, в ком гораздо больше, чем во мне, решимости. Итак, или Медоубенк кончился…

— Нет, — перебила ее Эйлин Рич, — не кончился! — Она едва не топнула ногой, а ее волосы сразу же выбились из прически. — Вы не должны этого допустить. Это было бы преступлением.

— Вы настроены очень решительно, — заметила мисс Балстроуд.

— Я действительно чувствую в себе решимость. — На свете есть столько вещей, которые вовсе не стоят затраченного на них времени и труда, но Медоубенк — стоит. Я подумала об этом, когда впервые приехала сюда.

— Вы борец, — сказала мисс Балстроуд, — я люблю борцов. И заверяю вас, что не собираюсь покорно сдаваться. Мне, знаете ли, и самой нравится противоборство. Понимаете, когда все идет слишком легко и гладко, человека одолевает… Я не знаю точного слова, не могу подобрать… Самодовольство? Скука? Скучное самодовольство — вот что. Но сейчас я не скучаю и не довольна собой. Сейчас я собираюсь биться до последней капли крови, до последнего пенни, который у меня есть… Но вот что я хотела вам сказать: если Медоубенк выстоит, вы согласились бы стать моим партнером?

— Я?! — Эйлин Рич уставилась на нее. — Я?

— Да, милая, — ответила мисс Балстроуд. — Вы.

— Я не смогу, — сказала Эйлин Рич, — я слишком мало знаю. Я слишком молода. У меня нет необходимых вам знаний и опыта.

— Позвольте мне самой решать, что мне необходимо, — возразила мисс Балстроуд. — Лично для вас, возможно, было бы разумнее отправиться в какое-нибудь другое место. Но поверьте: еще до трагической гибели мисс Вэнситтарт я решила, что вы именно тот человек, которого я хотела бы видеть своим преемником.

— Меня? — Эйлин Рич, похоже, не верила собственным ушам. — Но мне казалось… Все мы думали… Что мисс Вэнситтарт…

— Скажу честно, я рассчитывала на нее, — спокойно отвечала мисс Балстроуд. — Она была у меня на примете последние года два. Но что-то всегда удерживало меня, я так и не смогла сказать ей ничего определенного, окончательного. Все допускали, что она могла стать моей преемницей. Наверное, она и сама так думала. Я, во всяком случае, до самого последнего времени имела ее в виду. А потом решила иначе.

— Но она бы продолжила дело в соответствии с вашими идеями…

— Вот именно, — согласилась мисс Балстроуд. — Это и было бы ошибкой. Нельзя все соизмерять с прошлым. Некоторые традиции — это хорошо, но их не должно быть слишком много. Школа создается для детей сегодняшнего дня. Есть школы, где всего важнее традиция, но Медоубенк — не из их числа, тут нет вековых устоев. Он — творение одной женщины, мое творение. Я испытывала свои собственные идеи, по мере сил и возможностей доводила их до конца, хотя иногда, если замыслы не давали нужных результатов, меняла все на ходу. Это нетрадиционная школа, но и нетрадиционность — не самоцель и не принцип. Это школа, берущая все лучшее как из мира прошлого, так и из мира будущего, но главное для нее — это настоящее. В таком духе она и должна развиваться. Руководить Медоубенком должен человек с новыми идеями, современный человек, ни в коем случае не пренебрегающий достижениями прошлого, но устремленный в будущее. Вы в том самом возрасте, когда я начала это дело. В вас есть то, чего больше нет у меня. В Библии сказано: «Их старики видят сны, их юноши имеют зрение»[87]. Нам не нужны сны, нам нужно зрение. Я верю, что у вас есть зрение, и поэтому я выбрала вас, а не Элинор Вэнситтарт.

— Это было бы чудесно, — сказала Эйлин Рич, — Я могла бы быть так счастлива…

Мисс Балстроуд удивилась тому напряжению, почти отчаянию, с каким было сделано это признание. Хотя и не показала виду. Она просто согласилась:

— Да, это было бы чудесно. Но почему — было бы? А что теперь? Ну что ж, я понимаю…

— Нет, нет, я вовсе не это имела в виду! — сказала Эйлин Рич. — Совсем не то. Я… я не могу вдаваться в подробности, но если бы вы… если бы вы спросили меня неделю или две назад, я бы сразу же отказалась. Но сейчас… сейчас… Можно, я обдумаю ваше предложение? Сейчас я не знаю, что вам ответить.

— Конечно, — сказала мисс Балстроуд, удивляясь про себя — «Что ж, чужая душа — потемки», — подумала она.

— Вон идет Рич, и снова вся растрепанная, — сказала Энн Шепленд, выпрямляясь над цветочной клумбой. — Если не можешь следить за прической, почему бы не постричься. У нее хорошая форма головы, и она бы выглядела куда лучше.

— Ты бы сказала ей это, — заметил Адам.

— Мы не в таких отношениях, — ответила Энн. — Как ты думаешь, школа не развалится после всего случившегося?

— Трудно сказать, — сказал Адам. — И кто я такой, чтоб судить?!

— Ты имеешь право судить не меньше, чем кто-либо другой, — возразила Энн. — Вообще-то старая Балли, как ее называют девочки, добилась, чего хотела. У нее просто какое-то гипнотическое влияние на родителей. Сколько времени прошло с начала триместра? Месяц? А кажется, что год. Какое будет счастье, когда он кончится!

— Ты вернешься сюда через год, если школа продолжит работу?

— Нет, — решительно ответила Энн. — Точно, не вернусь. Хватит с меня школ. Я не создана для того, чтобы жить взаперти среди одних только женщин. И, честно говоря, мне не нравятся убийства. Об этом забавно прочитать в газете, а еще лучше — в детективном романе, на ночь глядя… Но когда по-настоящему — бррр! Возможно, — задумчиво добавила Энн, — я уеду отсюда в конце триместра, выйду замуж за Денниса и заживу оседлой жизнью.

— Деннис? — переспросил Адам. — Ты уже говорила о нем. Насколько я помню, ему приходится все время разъезжать по служебным делам в Бирму, Малайю, Сингапур[88], Японию и тому подобное. Так что тебе придется вести не вполне оседлый образ жизни, а?

Энн внезапно расхохоталась.

— Нет, действительно, похоже, что нет. В географическом смысле.

— Я думаю, ты можешь поступить лучше, чем выйти замуж за Денниса, — заметил Адам.

— Ты делаешь мне предложение? — спросила Энн.

— Конечно нет, — ответил Адам. — Ты девушка с амбициями и не пойдешь замуж за простого работягу-садовника.

— Интересно, а как относятся к женитьбе в уголовном розыске?

— Я не из уголовного розыска, — насупился Адам.

— Нет, конечно нет, — подхватила Энн. — Давай сохраним непринужденность и легкость в общении. Ты не из уголовного розыска, Шаиста не была похищена, а в нашем садике все цветет и благоухает. — И Энн снова занялась цветами. — При всем том, — произнесла она через несколько минут, я не понимаю, как Шаиста после похищения могла оказаться в Женеве, чего бы вы ни рассказывали? Как она могла туда попасть? Как же вы работаете, если похищенную принцессу можно запросто вывезти из страны?

— Я обязан молчать, — сказал Адам.

— Да просто ты и сам ничего об этом не знаешь.

— Честно говоря, мы многим обязаны мосье Эркюлю Пуаро.

— Чем это — многим? — насмешливо спросила Энн. — Эркюль Пуаро… Это тот маленький смешной человечек, который привез обратно из Лондона Джулию Апджон?

— Да. Он называет себя «детектив-консультант».

— Мне показалось, у него весьма потрепанный вид, — сказала Энн.

— Я не понимаю — что он замышляет?.. — в задумчивости произнес Адам. — Он даже отправился повидать мою мать. Или это сделал кто-то из его друзей.