Адам рассмеялся.

— Я вижу, вы хорошо его знаете, мосье Пуаро. Я никогда не видел его вполне бодрствующим. А если увижу, то мне сразу станет ясно: значит, он не слушает, что я ему говорю.

— Вы будете абсолютно правы, друг мой.

— Теперь, — сказал начальник полиции, — перейдем к делу. Я не собираюсь никому ничего навязывать. Я здесь для того, чтобы услышать ваши соображения относительно этого дела. У вашей истории масса аспектов, но один я все же должен назвать прежде всего. Это, скажем так, вытекает из представлений, полученных мной в… высших кругах. — Он взглянул на Пуаро. — Это касается прежде всего той школьницы. Она пришла к вам с чудесной историей о том, что нашла в полой ручке своей ракетки нечто, глубоко ее восхитившее. Скажем, набор разноцветных камешков: стразы[83], хорошая имитация, что-то в этом роде… Или даже полудрагоценные камни, которые для непосвященного часто выглядят столь же привлекательно, как и камни, так сказать… э-э-э… драгоценные. В любом случае ясно, что ребенок был счастлив это найти. Девочка, естественно, могла сильно преувеличить ценность находки. Ведь так? — Он пристально посмотрел на Эрюоля Пуаро.

— Это представляется мне вполне возможным, — ответил тот.

— Хорошо, — с облегчением произнес начальник полиции. — Но если человек, ввезший в страну эти… э… цветные камешки, сделал это просто по неопытности, по недоразумению, нам не стоит и поднимать вопрос о незаконном ввозе. И в таком случае, — продолжал он, — можно вздохнуть свободнее и продолжать работать. Ведь иначе дело коснется вопросов внешней политики. Ситуация, как мне дали понять, довольно щекотливая. Когда дело касается нефтяных ресурсов, минерального сырья и… прочего, это уже затрагивает интересы государства. Мы не хотим, чтоб возникли ненужные проблемы. Вы не можете скрыть от прессы убийство, да оно и не укрылось от нее. Но пока нигде не упоминалось ни о каких драгоценных камнях. В настоящий момент подобных упоминаний в любом случае быть не должно.

— Я согласен, — вставил Эркюль Пуаро. — Всегда лучше подстраховаться, чтобы избежать международных осложнений.

— Точно, — сказал начальник полиции. — Я думаю, не ошибусь, если скажу, что бывший правитель Рамата был другом нашей страны, и поэтому его пожелания относительно неприкосновенности любой его собственности, которая может находиться в нашей стране, должны быть выполнены. К чему это относится, никто, я полагаю, в настоящий момент не знает. Если новое правительство Рамата предъявит права на эту собственность, будет лучше, если окажется, что мы ничего не знаем о ее местонахождении. Прямой отказ прозвучал бы бестактно.

— В дипломатии никогда не употребляют слово «нет», — сказал Эркюль Пуаро. — Вместо этого обычно говорят: этому вопросу будет уделено пристальное внимание, но в настоящий момент о тех предметах, которыми, возможно, владел бывший правитель Рамата, ничего определенного не известно. Весьма вероятно, что они вообще остались в Рамате, а может быть, были вывезены из страны частями или хранятся у какого-нибудь старинного друга семьи покойного принца Али Юсуфа… — Пуаро выразительно пожал плечами. — Дескать, мы рады помочь, но не знаем как.

Начальник полиции глубоко вздохнул.

— Спасибо, — произнес он с чувством. — Именно это я и имел в виду… Мосье Пуаро, у вас есть друзья в самых высоких слоях нашего общества. Вам доверяют. И если вы не возражаете, все они были бы очень рады, если бы цветные камешки, обнаруженные этой девочкой, пока что оставались бы у вас.

— Я не возражаю, — ответит Пуаро. — Но давайте обсудим более серьезные вещи. — Он оглядел собравшихся. — В конце концов, что такое три четверти миллиона в сравнении с человеческой жизнью?

— Вы правы, мосье Пуаро, — сказал начальник полиции.

— Да, вы правы, как всегда, — добавил инспектор Келси. — Кто нам действительно нужен, так это убийца. Мы были бы рады выслушать ваше мнение, мосье Пуаро, потому что до сих пор мы только и делаем, что гадаем. В целом это дело очень напоминает клубок свалявшейся шерсти.

— Великолепно сказано, — отозвался Пуаро, — нам же следует вытянуть из этого клубка всего одну нитку, — нитку, которая приведет к убийце. Так?

— Так.

— В таком случае расскажите мне, если очередной повтор не слишком утомителен, все, что вам известно, с самого начала.

И приготовился слушать.

Сначала говорили инспектор Келси и Адам Гудмэн, потом — начальник полиции… Потом Пуаро откинулся в кресле, прикрыл глаза и слегка кивнул.

— Два убийства, — заговорил он, — совершены в одном и том же месте и при очень схожих обстоятельствах. Плюс похищение девочки, которая могла бы оказаться центральной фигурой интриги. Нам следует выяснить, почему она была похищена.

— Я могу рассказать вам, что она сама говорила накануне, — вставил Келси.

Пуаро внимательно его выслушал. Потом произнес удрученно:

— Да нет, это просто несерьезно!

— Вот и я так тогда подумал. Решил, что это просто фантазии и… что она… просто хочет придать себе больше значимости.

— Тем не менее факт остается фактом: она была похищена. Почему?..

— С нас потребовали выкуп, — медленно проговорил Келси. — Но… — Он замолчал.

— Но вы полагаете, что это просто уловка? Чтобы поддержать версию о похищении?

— Ну, в общем, да. Назначенное свидание не состоялось, и не по нашей вине.

— Стало быть, мы уже можем утверждать, что Шаисту выкрали для какой-то другой цели. Но для какой?..

— Чтобы узнать, где спрятаны драгоценности? — не очень уверенно предположил Адам.

Пуаро покачал головой.

— Она не знала, где они спрятаны, — напомнил он. — И это наверняка известно ее похитителям. Нет, здесь что-то другое…

Он довольно долго молчал, сосредоточенно сдвинув брови. Затем выпрямился в кресле и спросил:

— Ее колени… вы никогда не обращали внимания на ее колени?

Потрясенный Адам уставился на него.

— Нет, — ответил он. — А зачем бы?

— У мужчин обычно всегда находятся причины для того, чтобы рассмотреть девичьи колени, — невозмутимо заметил Пуаро. — Но вы, к сожалению, не сделали этого.

— У нее было что-то странное с коленями? Шрам? Что-нибудь вроде этого?.. Я не знаю. Большую часть времени все они носят чулки. И юбки у них ниже колен.

— Ну а в бассейне? — с надеждой спросил Пуаро.

— Не видел, чтобы она туда ходила, — ответил Адам. — Наверное, вода там чересчур для нее холодная. Она ведь привыкла к жаркому климату. А что такое у нее могло быть? Какой-нибудь шрам?

— Нет-нет, совсем не то. Да, очень жаль.

Он повернулся к начальнику полиции.

— С вашего разрешения я свяжусь с моим старым другом, префектом Женевы. Я думаю, он будет в состоянии помочь нам.

— Вы имеете в виду что-то, что произошло, когда она училась в Швейцарии?

— Возможно. Так вы не против? Хорошо. Просто у меня появилась одна идейка. — Помолчав, он продолжил: — Кстати, в газетах не было ничего о похищении?

— Эмир Ибрагим убедительно об этом просил.

— Но я обратил внимание на маленькую заметку в колонке сплетен. О некой иностранной молодой леди, которая неожиданно уехала из школы. Ведущий колонки предположил, что тут многообещающая романтическая история. Если возможно, продолжение этого сюжета необходимо пресечь в корне!

— Это была моя идея, — сознался Адам. — Мне показалось…

— Восхитительно! — прервал его Пуаро. — Но, пожалуй, нам пора уже перейти к вещам более печальным. К двум убийствам в Медоубенке.

Глава 19

Консультация продолжается

1

— К двум убийствам в Медоубенке, — задумчиво повторил Пуаро.

— Мы изложили вам факты, — сказал Келси. — Если у вас есть какие-то соображения…

— Почему спортивный корпус? — произнес Пуаро. — Кажется, это был ваш вопрос, не так ли? — обратился он к Адаму. — Ну что ж, вот вам и ответ: теннисная ракетка, в которой находились камни. Кто-то знал об этой ракетке. Кто? Это могла быть сама мисс Спрингер. Вы сказали, что она несколько странно относилась к спортивному корпусу, не любила, когда туда заходили, так сказать, посторонние. Ей казались подозрительными мотивы таких посещений, так, по крайней мере, было в случае с мадемуазель Бланш.

— Мадемуазель Бланш… — задумчиво произнес Келси.

Эркюль Пуаро вновь обратился к Адаму:

— И вам тоже, по-моему, поведение мадемуазель Бланш однажды показалось несколько странным?

— Она словно оправдывалась, — сказал Адам. — Слишком много говорила. Я бы никогда не усомнился в невинности ее желания посетить спортивный корпус, если б она не пустилась в столь пространные объяснения.

Пуаро кивнул.

— Конечно, это действительно наводит на кое-какие мысли. Но единственное, что нам известно доподлинно, это то, что мисс Спрингер была убита в спортивном корпусе в час ночи, когда у нее не могло быть там никаких дел.

Он обернулся к Келси.

— Где жила мисс Спрингер до того, как поступила в Медоубенк?

— Мы не знаем, — ответил инспектор. — Она оставила свое последнее место службы (он упомянул известную школу) прошлым летом. Где она находилась с тех пор — неизвестно. У нее нет близких родственников и, очевидно, никаких друзей.

— Стало быть, она могла находиться в Рамате, — задумчиво сказал Пуаро.

— Мне помнится, что в то время там была компания школьных учителей, — заметил Адам.

— Давайте представим себе, что она была там и каким-то образом узнала о теннисной ракетке. Предположим также, что, выждав некоторое время, чтобы получше ознакомиться с порядками в Медоубенке, она отправилась однажды ночью в спортивный корпус. Она уже держала ракетку в руках и была готова вытащить драгоценные камни из тайника, когда, — он сделал паузу, — когда кто-то помешал ей. Кто-то, кто наблюдал за ней. И в конце концов застрелил ее. Но у убийцы не было времени, чтобы извлечь камни или унести ракетку, потому что выстрел услышали и к спортивному корпусу уже приближались люди.