— А что ты сделала со своей старой?

— Старую она забрала.

— Кто она?

— Женщина, которая принесла эту. Она встретила на коктейле тетю Джину, и та попросила ее принести мою старую ракетку, чтобы перетянуть ее.

— А, понятно… — Джулия нахмурилась.

— Что нужно было от тебя Балл и? — поинтересовалась Дженнифер.

— Балли? А, ерунда. Просто мамин адрес. Но я не смогла ей помочь, потому что мама уехала. Куда-то в Турцию… Дженнифер, слушай. Твою ракетку не нужно перетягивать.

— Нет, Джулия, нужно. Она просто как губка!

— Я знаю. Но ведь на самом деле это бывшая моя ракетка. А твоя — та, что у меня, уже была перетянута. Ты сама говорила, что твоя мама отдавала перетянуть ее перед тем, как вы поехали за границу.

— Да, это правда. — Дженнифер выглядела слегка озадаченной. — Ну тогда, наверное, та женщина, эй… я даже не спросила, как ее зовут, — просто увидела, что ее надо перетянуть.

— Погоди, но она сказала, что это твоя тетя Джина попросила ее взять ракетку, чтобы перетянуть, а откуда тетя Джина могла узнать, что ракетку нужно перетянуть?

— Ну, — Дженнифер не скрывала нетерпения, — я думаю — наверное…

— Наверное — что?

— Возможно, тетя Джина решила, что я захотела новую ракетку потому, что старая нуждается в перетяжке. В любом случае, какое это имеет значение?

— Полагаю, что никакого, — медленно ответила Джулия. — Но это странновато. Это как… Как новая лампа вместо старой — я имею в виду лампу Алладина[68].

Дженнифер хихикнула.

— Представь, вот мы потрем мою старую ракетку — ну, в смысле твою ракетку, — и оттуда появится джинн![69] Слушай, Джулия, если бы ты потерла лампу и появился джинн, что бы ты у него попросила?

— Много чего, — взволнованно выдохнула Джулия, — магнитофон, немецкую овчарку, или датского дога, и сто тысяч фунтов, и шелковое черное вечернее платье, и — еще много разных вещей. А ты?

— Да не знаю, — отозвалась Дженнифер, — ракетка у меня теперь классная, и вроде бы ничего больше мне не надо.

Глава 13 Катастрофа

1

На третьи выходные после начала триместра, по традиции, родителям позволялось забирать учениц. Медоубенк почти опустел. В это воскресенье в школе осталось только двадцать девочек. Некоторые из учительниц тоже уехали, собираясь вернуться поздно вечером в воскресенье или рано утром в понедельник. Сама мисс Балстроуд тоже собиралась уехать. Правда, покидать школу в середине триместра было не в ее привычках, но на сей раз у нее имелись веские основания. Ее пригласила в гости сама герцогиня Уэлшемская — в Уэлсингтонское аббатство. Герцогиня особо подчеркнула свое приглашение и добавила, что среди гостей будет Генри Бэнкс — председатель совета директоров, видный промышленник, который одним из первых в свое время поддержал школу. Приглашение было сделано чуть ли не в форме приказа (а мисс Балстроуд, разумеется, никому не позволила бы подобный тон), но на этот раз приказ совпал с ее собственным желанием. Герцогиня Уэлшемская была влиятельной особой, ее дети обучались в Медоубенке, с Генри Бэнксом стоило поговорить о будущем школы, а заодно мисс Балстроуд собиралась представить в нужном свете недавнее трагическое происшествие.

До сих пор благодаря вмешательству влиятельных лиц убийство мисс Спрингер было подано в прессе очень тактично. Оно выглядело скорее досадной случайностью, чем загадочным кровавым преступлением. Впрямую ничего не говорилось, но у читателей создавалось впечатление, что, по-видимому, в спортивный корпус влезли юные уголовники и что убийство мисс Спрингер — результат их жестоких шалостей, а вовсе не преднамеренное. Далее туманно сообщалось, что некие молодые люди приглашены в полицейский участок, чтобы «посодействовать следствию»… Сама мисс Балстроуд в гостях у герцогини намеревалась смягчить неприятное впечатление, которое все же могло возникнуть у влиятельных покровителей школы. Кроме того, она знала, что герцогиня и Генри Бэнкс пожелают обсудить слухи о ее возможном уходе из школы. И наверняка будут уговаривать ее остаться. Настало время, мисс Балстроуд это чувствовала, назвать кандидатуру Элинор Вэнситтарт, подчеркнуть, что она замечательный человек и сумеет продолжить традиции Медоубенка.

В субботу утром мисс Балстроуд заканчивала разбирать свою корреспонденцию с помощью Энн Шепленд, когда зазвонил телефон. Энн сняла трубку.

— Это эмир Ибрагим, мисс Балстроуд. Он прибыл в отель «Кларидж»[70] и хотел бы забрать Шаисту завтра, в воскресенье.

Мисс Балстроуд подошла к телефону. Разговор с начальником транспортной службы эмира занял немного времени. «Шаиста будет готова после половины двенадцатого утра, — сказала она. — Девочка должна вернуться в школу в восемь вечера».

Повесив трубку, мисс Балстроуд сказала:

— Хотелось бы, чтоб восточные наши родители хоть иногда предупреждали нас заранее, ведь уже было договорено, что Шаиста уедет завтра с Жизель д'Обрэ. Теперь это придется отменять. Мы все письма закончили?

— Да, мисс Балстроуд.

— Хорошо, тогда я могу с чистой совестью уезжать. Перепечатайте их, разошлите и тоже можете быть свободны. Вы не понадобитесь мне до ленча в понедельник.

— Спасибо, мисс Балстроуд.

— Развлекайтесь, радуйтесь жизни, дорогая.

— Я и собираюсь, — ответила Энн.

— Молодой человек?

— Ну… Да. — Энн слегка покраснела. — Хотя ничего серьезного.

— Если вы собираетесь замуж, не откладывайте это слишком надолго.

— Это просто старый приятель. Никаких романтических чувств.

— Романтические чувства не всегда гарантия счастливого брака, — чуть назидательно произнесла мисс Балстроуд. — Позовите, пожалуйста, ко мне мисс Чедвик.

Мисс Чедвик не заставила себя ждать.

— Эмир Ибрагим, дядя Шаисты, забирает ее завтра, Чедди. Если он сам приедет за девочкой, скажи ему, что она делает большие успехи.

— Она не слишком способна, — сказала мисс Чедвик.

— Она не очень развита интеллектуально, — поправила мисс Балстроуд, — но зато развита в других областях и по-своему очень сообразительна. Иногда, когда говоришь с ней, может показаться, что ей двадцать пять, а не пятнадцать. Полагаю, это следствие жизни, которую она вела. — Париж, Тегеран, Каир, прочее… в нашей стране мы привыкли считать своих детей всегда слишком маленькими. Но на самом деле, подобное отношение — серьезная помеха для их становления.

— Не знаю, могу ли я полностью с тобой согласиться, дорогая, — ответила мисс Чедвик. — Я пойду предупрежу Шаисту. А ты отправляйся на выходные и ни о чем не волнуйся.

— Я и не собираюсь волноваться, — сказала мисс Балстроуд. — Кстати, заодно и посмотрим, как справится мисс Вэнситтарт. Но уверена, что под твоим и ее руководством все будет хорошо…

Известие, что дядя прибыл в Лондон, Шаисту явно удивило и не слишком обрадовало.

— Он хочет забрать меня завтра? — уныло переспросила она. — Но, мисс Чедвик, ведь я должна уехать с Жизелью д'Обрэ и ее мамой.

— Боюсь, что тебе придется сделать это в другой раз.

— Но я бы с большим удовольствием поехала с Жизелью, — сердито возразила Шаиста. — С моим дядей совсем неинтересно, он только и знает, что есть, ворчать и снова есть. С ним скучно!

— Ты не должна говорить так, — прервала ее мисс Чедвик, — это невежливо Как я поняла, твой дядя только на неделю приехал в Англию и, конечно, хочет тебя видеть.

— Наверно, он нашел для меня нового жениха. — Шаиста оживилась. — Если так, то это может оказаться забавным.

— Будь это так, он бы несомненно тебе сообщил. По-моему, ты слишком молода, чтоб выходить замуж прямо сейчас. Ты должна прежде закончить свое образование.

— Образование — такая скука, — вздохнула Шаиста.

2

Воскресное утро началось тихо и безмятежно. Мисс Шепленд отбыла еще в субботу, вскоре после мисс Балстроуд. Мисс Джонсон, мисс Рич и мисс Блейк уехали в воскресенье рано утром. Мисс Вэнситтарт, мисс Чедвик и мадемуазель Бланш остались на посту.

— Надеюсь, наши подопечные не будут обо всем рассказывать своим родителям, — с сомнением в голосе произнесла мисс Чедвик. — Я имею в виду бедную мисс Спрингер.

— Хочется думать, что все происшедшее скоро забудется, — ответила Элинор Вэнситтарт. И добавила: — Если кто-нибудь заговорит со мной об этом, уж я-то знаю, что ответить. Тут лучше твердо держать свою линию.

В десять часов девочки, сопровождаемые мисс Чедвик и мисс Вэнситтарт, пошли в церковь. Четыре девочки-католички, в сопровождении Анжель Бланш, отправились, соответственно, в костел. Около половины одиннадцатого машины начали появляться на подъездной дорожке. Мисс Вэнситтарт, приветливая, спокойная и величавая, стояла в холле. Она с улыбкой приветствовала матерей, передавала им с рук на руки дочек, ловко обходя нежелательную тему недавней трагедии.

— Ужасно, — повторяла она, — да, действительно ужасно, но, понимаете ли вы, здесь у нас об этом не говорят. Для юных душ это все так тяжело.

Тут же стояла и Чедди, приветствуя своих старых знакомых из числа родителей, обсуждая с ними планы на выходные и с восторгом рассказывая об их дочерях.

— Мне кажется, тетя Изабел могла бы приехать и забрать меня, — сказала Джулия. Они вместе с Дженнифер стояли в одной из классных комнат, прижавшись носом к стеклу, и наблюдали за подъездной дорожкой, на которой появлялись все новые машины.

— Мама собирается забрать меня на следующие выходные, — сообщила подруге Дженнифер. — А в эти у папы какие-то важные гости…

— Вон идет Шаиста, — заметила Джулия. — Как вырядилась для Лондона. Ой-ой-ой! Ты только посмотри, какие у нее каблуки! Держу пари, старушке Джонсон эти каблуки не понравились.