Мисс Марпл сочувственно прицокнула языком.

— Ну что вы, голубчик, не стоит хандрить, и вообще мне кажется, что чай с бутербродами — не совсем то, что вам нужно. Когда джентльмен находится в расстроенных чувствах, ему требуется кое-что покрепче чая.

Как обычно, мисс Марпл произнесла слово «джентльмен» так, будто речь шла о какой-то диковинной особи.

— Хорошая порция виски с содовой — вот что вам надо, — сказала она.

— В самом деле, тетушка Джейн? Что ж, не откажусь.

— Для вас я налью сама. — И мисс Марпл поднялась.

— Нет-нет, зачем же. Лучше я сам. Или эта ваша мисс, как там ее?

— Нет, мисс Найт нам здесь не нужна, — возразила мисс Марпл. — Мой чай она принесет не раньше, чем через двадцать минут, так что мы можем спокойно побеседовать. Было очень разумно с вашей стороны зайти в дом со стороны сада, а не звонить в парадную дверь. Так что надеюсь, никто нас не потревожит.

Ока подошла к угловому шкафу и извлекла оттуда бутылку, сифон с содовой и стакан.

— Ну, от вас всегда так и жди сюрприза, — сказал Дермут Креддок. — Мне и в голову не могло прийти, что в вашем шкафчике хранится такое. Уж не прикладываетесь ли вы, пока никто не видит, а, тетушка Джейн?

— Вам бы, молодым, все над стариками смеяться, — пожурила его мисс Марпл. — А я никогда и не была сторонницей воздержания. В доме всегда должно быть что-нибудь на крайний случай — привести кого-нибудь в чувство или на случай простуды. Если что-то такое происходит, алкоголь — вещь незаменимая. Или если нужно подбодрить решившего вдруг вас навестить джентльмена. Вот, держите! — Мисс Марпл с торжествующим видом протянула ему свое целебное средство. — И прекратите улыбаться. Лучше сядьте поудобней и расслабьтесь.

— Наверное, в годы вашей молодости жены были — просто сказка, — сказал Дермут Креддок.

— Уверена, мой дорогой мальчик, что молодая леди, которую вы рисуете в своем воображении, в наши дни оказалась бы никудышной женой. В мои времена от девушек не требовался высокий интеллект, очень мало кому из них удавалось закончить университет или преуспеть в науке.

— Преуспеть в науке — это далеко не все, — сказал Креддок. — Есть вещи поважнее. Например, знать, когда мужу совсем не повредит стаканчик виски с содовой.

Мисс Марпл одарила его нежной улыбкой.

— Ну, а теперь, рассказывайте. По крайней мере, то, что сочтете возможным.

— Да вы, наверное, знаете не меньше моего. А то и припрятали что-нибудь про запас. Как насчет вашей сторожевой овчарки, разлюбезной мисс Найт? Что, если преступление совершила она?

— С чего бы это? — с удивлением вопросила мисс Марпл.

— С того, что она совершенно вне подозрений, — сказал Дермут. — Такие оказываются виновными весьма часто.

— Ничего подобного, — решительно возразила мисс Марпл. — Я всегда твержу — и не только вам, мой дорогой Дермут (не сочтите за фамильярность), что преступником чаще всего оказывается именно тот, на кого подозрение падает сразу. Первым делом чаще всего подозревают жену или мужа, и чаще всего преступление совершают именно они — муж или жена.

— Вы имеете в виду Джейсона Радда? — Он покачал головой. — Он просто обожает Марину.

— Я сейчас не имела в виду никого конкретно, — заметила мисс Марпл. — Сначала убили миссис Бэдкок. На кого в первую очередь падает подозрение? Конечно же на мужа. Потом мы пришли к выводу, что в действительности покушались на жизнь Марины Грегг? На кого мы сразу подумали? На мужа. Действительно мужья часто хотят избавиться от жен, хотя, конечно, в большинстве случаев дальше желания дело не идет. Но я согласна с вами, голубчик, что Джейсон Радд действительно всем сердцем любит Марину Грегг. Его, конечно, можно заподозрить в очень тонкой игре, но нет, все-таки не верится. К тому же у него нет никакого мотива — зачем ему ее убивать? Если бы он хотел жениться на другой, в наши дни нет ничего проще. Ни о какой практической выгоде речь не идет. Бедным его не назовешь. У него завидная карьера, и, насколько я могу судить, он человек весьма преуспевающий. Так что нужно попробовать поискать в другом месте. А это ой как трудно. Очень трудно.

— Да, — согласился Креддок, — и вам в особенности, вы так далеки от мира кино. Не в курсе, у кого там на кого зуб, кто кому перебежал дорожку и так далее.

— Я знаю несколько больше, чем вы думаете, — сказала мисс Марпл. — Вы посмотрите, все эти журналы я тщательно проштудировала. — Она указала на солидную кипу.

Дермут Креддок, сам того не желая, рассмеялся.

— Ну и ну! Вы сразили меня наповал!

— Между прочим, они весьма занимательны, — сказала мисс Марпл. — Стиль, правда, не очень, если это вообще можно назвать стилем. Признаться, я немного разочарована — со времен моей молодости ничего нового в таких журналах не появилось. Тогда были «Современное общество», «Пикантные новости» и тому подобное. В общем, тоже сплетни. Скандальные истории. Ну и сейчас только и пишут, кто в кого влюбился да кто с кем развелся. У нас здесь, в Сент-Мэри-Мид, судачат на те же темы. И в Новых Домах тоже. Человеческая натура везде одинакова. И опять-таки возникает вопрос: кому так необходимо расправиться с Мариной Грегг, что даже после того конфуза на приеме он продолжает слать письма с угрозами и даже продолжает убивать. Наверное, у этого человека… — И она легонько постучала пальцем себе по лбу.

— Да, — согласился Креддок. — Вполне возможно. Только симптомы таких заболеваний далеко не всегда проявляются.

— Именно, — с жаром поддержала мисс Марпл. — Второй сын старой миссис Пайк, Артур, всегда казался совершенно нормальным и разумным. Можно сказать, даже чересчур, но на самом деле психика у него была никудышная. То есть он был попросту опасен А с виду человек как человек — тихий и вполне всем довольный. Миссис Пайк всегда говорила про него «мой тихоня», а сейчас он в психиатрической лечебнице «Фэйруэйс». Там его и раскусили, доктора говорят: крайне интересный случай. А ему это даже лестно, что он такой необыкновенный. Так что конец у этой истории счастливый, но пару раз миссис Пайк, что называется, едва ноги уносила.

Креддок мысленно перебрал всех из окружения Марины Грегг, кто мог бы страдать тем же заболеванием, что и второй сын миссис Пайк.

— Итальянец-дворецкий, — продолжала мисс Марпл, — которого убили. Накануне своей смерти — в тот самый день! — он ездил в Лондон. Известно, что он там делал? Если вы, конечно, вправе мне это рассказать, — понимающе добавила она.

— В Лондон он приехал утром, в половине двенадцатого, — сказал Креддок, — чем он там поначалу занимался, никому не известно, но без четверти два он появился в банке и внес пятьсот фунтов наличными. Могу сказать также, что причина, по которой он якобы поехал в Лондон — навестить родственника, то ли внезапно заболевшего, то ли попавшего в беду, — не подтвердилась. Ни у кого из родичей он в тот день не был.

Мисс Марпл многозначительно кивнула головой.

— Пятьсот фунтов, — повторила она. — Весьма примечательная сумма, правда? Не сказать, что очень солидная. Вам не кажется, что это, возможно, был только первый из целой серии вкладов?

— Очень может быть, — согласился Креддок.

— Возможно, у человека, которого он шантажировал, больше наличных денег просто не нашлось. Дворецкий мог сделать вид, что эта сумма его вполне устраивает, или взять ее в качестве первого взноса, а остальные деньги тот обещал добыть в ближайшем будущем. Едва ли человек, решивший устроить вендетту Марине Грегг, находится в стесненных обстоятельствах. Пожалуй, надо отбросить и другую версию: что кто-то специально нанялся работать на студию либо слугой или садовником в дом. Правда, такой вариант все же исключать нельзя, — поправилась мисс Марпл, — но это лишь в том случае, если человек этот был лишь исполнителем. Отсюда и поездка в Лондон — к заказчику.

— Именно. В Лондоне сейчас Ардуик Фенн, Лола Брюстер и Марго Бенс. Все они были на приеме. Каждый из них мог встретиться в Лондоне с Джузеппе между одиннадцатью и без четверти два. В эти часы Ардуика Фенна в конторе не было, Лола Брюстер тоже отсутствовала — якобы ходила по магазинам, Марго Бенс в студии тоже не было. Кстати…

— Да? — откликнулась мисс Марпл. — Вы хотели что-то сказать?

— Вы спрашивали, — вспомнил Дермут, — насчет детей. Которых взяла на воспитание Марина Грегг, когда у нее еще не было своего ребенка.

— Спрашивала.

Креддок рассказал про Марго.

— Марго Бенс, — задумчиво произнесла мисс Марпл. — А у меня ведь было ощущение, что кто-то из них в этом замешан…

— Не представляю, чтобы после стольких лет…

— Да-да. Конечно. Такое трудно себе представить. Но много ли вы, мой дорогой Дермут, сталкивались со страданиями детей? Вспомните собственное детство. Не было ли там какого-нибудь события, весьма пустячного и несущественного, тем не менее заставившего вас страдать? Нечто, вызвавшее у вас боль, чувство незабываемой обиды? Была, если помните, такая мудрая книжка, написал ее замечательный писатель, мистер Ричард Хьюз[265]. Забыла, как она называется, но там речь идет о детях, которые попали в ураган. Да, ураган на Ямайке[266]. И что же вы думаете, произвело на них самое сильное впечатление? Их кот, который, ополоумев, носился по дому. Именно этот эпизод сконцентрировался в их памяти. Именно в этом отразился весь ужас, напряжение и страх, какие они тогда испытали.

— Странно, что вы об этом рассказываете, — почесав затылок, произнес Креддок.

— Вам это о чем-то напомнило?

— Да, о смерти моей матери. Мне тогда, кажется, было пять лет. Или шесть. Я сидел в детской и уплетал рулет с джемом. Я его очень любил. И тут заходит кто-то из слуг и говорит моей гувернантке: «Какой ужас. Миссис Креддок убилась, несчастный случай…» Когда я думаю о смерти матери, знаете, что я вижу?