— Ваше появление Марину Грегг удивило?

— Да, для нее это был большой сюрприз. — Он довольно рассмеялся. — Она просто глазам не поверила, когда увидела меня. И очень тепло меня встретила, ничего не скажешь.

— Вы давно не виделись?

— Лет пять.

— А когда-то в прошлом вы были близкими друзьями?

— Вы на что-то намекаете, инспектор?

Голос его почти не изменился, но какая-то новая нотка в нем появилась. Стальная, угрожающая. Креддок вдруг почувствовал, что этот человек может быть и абсолютно безжалостным.

— Лучше выкладывайте прямо, — добавил Ардуик Фенн, — что у вас на уме.

— Пожалуйста, мистер Фенн. Мне надо выяснить, какие у Марины Грегг были отношения с людьми, собравшимися в доме. Отношения в прошлом. Как я узнал из самых разных источников, вы были в нее безумно влюблены.

Ардуик Фенн пожал плечами.

— Со всяким бывает, инспектор, людям свойственно иногда увлекаться. К счастью, это быстро проходит.

— Говорят, что поначалу она поощряла вашу страсть, а потом дала, что называется, от ворот поворот, и вам это очень не понравилось, и вы ей чуть ли не угрожали.

— Говорят, говорят! Вы, наверное, вычитали это в журнальчике «Между нами»?

— Мне об этом рассказали хорошо осведомленные и вполне здравомыслящие люди.

Ардуик Фенн откинул назад голову, открыв контуры своей бычьей шеи.

— Да, когда-то я был от нее без ума, — признал он. — Она была красивой и обворожительной женщиной, была и есть. Но говорить, что я ей угрожал, — это несколько чересчур. Я не люблю, когда кто-то встает у меня на пути, инспектор, и такие люди потом обычно жалеют, что связались со мной. Но этот мой принцип распространяется только на деловые контакты.

— Насколько я знаю, вы своей властью сняли ее с картины в разгар работы?

Фенн снова пожал плечами.

— Она не годилась на эту роль Не могла найти общий язык с режиссером. Я вложил в эту картину деньги и не имел ни малейшего намерения ими рисковать. Уверяю вас, это был шаг, продиктованный исключительно деловыми соображениями.

— Но, может быть, Марина Грегг посчитала иначе?

— Естественно. Она все всегда сводит к личным отношениям.

— И кое-кому из друзей даже сказала, что боится вас?

— Правда? Ну, это уже ребячество. Наверное, это щекотало ей нервы.

— Вы считаете, ей нечего было вас бояться?

— Разумеется. Как бы я ни был разочарован, я вскоре и думать об этом забыл. В отношениях с женщинами я всегда придерживался одного принципа: ни на одной из них свет клином не сошелся.

— Что ж, с таким принципом можно спокойно шагать по жизни, мистер Фенн.

— Я тоже так считаю.

— Мир кино вам хорошо известен?

— Я вкладываю в него деньги.

— Поэтому вы должны неплохо его знать.

— Возможно.

— В таком случае, к вашему мнению стоит прислушаться. Можете ли вы назвать хоть одного человека, которому Марина Грегг так насолила, что он решился бы с ней разделаться?

— Я назову вам таких с десяток, — сказал Ардуик Фенн. — Только, конечно, если им не пришлось бы заниматься этим лично. Другими словами, если бы для этого пришлось, скажем, нажать кнопку, и все — желающих нашлось бы предостаточно.

— Вы были там в тот день. Видели Марину Грегг и разговаривали с ней. Как вы считаете, был ли среди присутствующих там людей кто-то, способный, по вашему мнению, — я сейчас говорю лишь о догадке — способный подбросить отраву в бокал мисс Грегг?

— Мне бы не хотелось отвечать на этот вопрос, — произнес Ардуик Фенн.

— Это значит, что какие-то мысли на этот счет у вас есть?

— Это значит, что мне нечего об этом сказать. И что наш с вами разговор, инспектор, закончен.

Глава 15

Дермут Креддок взглянул на последнюю фамилию и адрес, записанные в его книжке. По его просьбе туда звонили уже дважды, но никто не брал трубку. Он набрал номер еще раз Безрезультатно. Пожав плечами, он поднялся — придется идти и выяснять самому.

Студия Марго Бенс находилась в тупичке, в стороне от Тоттенхэм-Корт-роуд. На двери висела только табличка с фамилией, больше ничего приметного, тем более никакой рекламы. В полутьме Креддок на ощупь поднялся на второй этаж. По белой панели шла броская черная надпись: «Марго Бенс, художественная фотография. Пожалуйста, входите».

Креддок вошел. В маленькой приемной никого не оказалось. Он постоял в нерешительности, потом громко, на театральный манер, откашлялся. Ответом ему была тишина, и он громко спросил:

— Кто-нибудь есть?

Из-за бархатной занавески послышался перестук шлепанцев, чья-то рука отдернула занавеску, и наружу высунулся молодой человек с буйной шевелюрой и бледно-розовым лицом.

— Извините, ради Бога, дружище, — сказал он. — Совершенно вас не слышал. Мне пришла в голову шикарная идея, и я как раз пытался ее воплотить.

Он оттолкнул бархатный занавес в сторону, и Креддок прошел за ним во внутреннее помещение. Оно оказалось неожиданно большим. Это, конечно, была студия Тут стояли фотокамеры, прожектора, дуговые лампы, шторки, ширмы на колесах.

— Извините за беспорядок, — сказал молодой человек, почти такой же худощавый, как Хейли Престон. — Но, когда работаешь, порядок сохранить довольно трудно Так о чем вы хотели с нами поговорить?

— Я хотел видеть мисс Марго Бенс.

— A-а, Марго. Обидно Еще полчаса назад она была здесь. Пошла снимать фотомодели для журнала «Вожделенная мечта». Надо было позвонить заранее, договориться. У Марго сейчас все дни расписаны.

— Я звонил. Но все время было занято.

— И правда, — согласился молодой человек. — Трубка-то у нас снята. Вспомнил. Звонки нам мешают. — Он разгладил свой фиолетовый халат. — А я не могу быть вам полезен? Вы хотите сделать заказ? Я для Марго часто заказы принимаю. Нужно что-то где-то поснимать? Что-то светское или, наоборот, деловое?

— Ни то, ни другое, — сказал Дермут Креддок. И протянул молодому человеку свое удостоверение.

— Потрясающе! — вскричал тот. — Департамент уголовного розыска! Знаете, я, кажется, видел вас на фотографиях. Вы один из Большой четверки… или Большой пятерки? А может, теперь она уже называется Большой шестеркой? Сейчас такой разгул преступности, приходится увеличивать численность, да? Ой, я совсем не хотел вас обидеть. Обидел, да? Честное слово, совсем не хотел. Так зачем же вам нужна Марго — надеюсь, не для того, чтобы арестовать?

— Я хотел задать ей несколько вопросов.

— Никаких неприличных снимков она не делает, ничего такого, — взволнованно заверил Дермута молодой человек. — Надеюсь, никто вам про нее ничего не наговорил, имейте в виду: это все вранье. Марго — настоящий художник. Она много работает для сцены, много снимает в студии. Но все ее эксперименты исключительно благонравные… я бы даже сказал, пуританские.

— Скажу прямо, что меня привело к мисс Бенс. Недавно она стала свидетельницей преступления, происшедшего около Мач-Бенэма, в деревне Сент-Мэри-Мид.

— A-а, ну конечно! Про это я знаю. Марго вернулась и все мне рассказала. Какой-то яд подсыпали в коктейль, да? Что-то такое. Тоска, да и только. Хотя если учесть, что дело было на приеме в честь ассоциации «Скорой помощи святого Иоанна», картина несколько меняется, верно? Но вы уже спрашивали Марго об этом… или не вы, а кто-то другой?

— По мере расследования часто возникают новые вопросы, — уклончиво ответил Дермут.

— Ну да, проявляется что-то новое. Понимаю. Как фотография. Проявляются контуры убийства.

— Действительно как фотография, — согласился Дермут. — Очень тонко подмечено.

— Спасибо, приятно слышать. Так что все-таки насчет Марго? Хотите заполучить ее прямо сейчас?

— Был бы вам очень признателен.

— Так, в данную минуту, — пробормотал молодой человек, взглянув на часы, — она должна быть у дома Китса[257]в Хэмпстед-Хите[258]. Моя машина на улице. Могу подбросить, если хотите.

— Вы очень любезны, мистер…

— Джетроу, — представился молодой человек. — Джонни Джетроу.

Спускаясь по лестнице, Дермут спросил:

— Чем она занимается у дома Китса?

— Понимаете, художественные снимки мы в студии больше не делаем. Предпочитаем естественный антураж, чтобы чувствовалось дуновение ветра. Ну и, по возможности, какой-нибудь нетривиальный фон. Например, строгое платье на фоне тюрьмы Уондсуорт или легкомысленный костюмчик на фоне дома известного поэта.

Мистер Джетроу быстро и весьма искусно провел машину по Тоттенхэм-Корт-роуд, вырулил на Кэмден-Таун и наконец оказался в районе Хэмпстед-Хит. На тротуаре возле дома Китса разыгрывалась сценка. Стройная девушка в прозрачном органди[259] стояла, вцепившись в огромную черную шляпу. Чуть позади другая девушка оттягивала юбку первой, как бы прикрывая материей свои колени. Тут же была и Марго Бенс, низким и глухим голосом она руководила съемкой.

— Господи, Джейн, задницу чуть опусти. А то она торчит прямо у нее над правым коленом. Чуть присядь. Вот, другое дело. Нет, чуть левее. Теперь то, что нужно. И куст хорошо оттеняет. Отлично. Снимаем! И еще раз. Сейчас вцепись в шляпу обеими руками. Голову выше. Блеск! Теперь ты повернись, Элси. Наклонись. Еще. Наклонись как следует! Ты поднимаешь с земли портсигар. Вот так. Шикарно! Есть! Теперь встань чуть левее. Позу не меняй, только голову чуть разверни к плечу. Точно.

— Не понимаю, зачем надо снимать мою задницу, — недовольно проворчала Элси.

— У тебя же не задница, а конфетка, дорогая. Просто глаз не оторвать, — растолковала ей Марго. — А когда ты поворачиваешь голову, подбородок поднимается, будто луна восходит над горой. Не переживай, все как надо.