Агата Кристи - Кошка на голубятне. Бледный конь. И в трещинах зеркальный круг

— Может быть, — с сомнением произнес Креддок. — Точно не знаю. — Он продолжал взирать на нее с любопытством.

— Ведь дети, знаете ли, все тонко чувствуют. Взрослые и представить себе не могут, насколько тонко. Они очень тяжело переживают, когда посягают на их права, а уж тем более, когда от них отказываются… Этого они не прощают… Этого предательства никакими деньгами не загладишь, ни хорошим образованием или уютным жилищем, ни даже помощью в карьере. Такая рана не заживает.

— Согласен. Но думаю, что… это несколько притянуто… А вы что об этом думаете?

— Ну, далеко идущих выводов я не делала, — сказала мисс Марпл. — Просто хотелось бы знать, где эти дети сейчас, сколько им лет. Из того, что я здесь вычитала, следует, что они вполне уже взрослые.

— Это мы выясним, — медленно проговорил Дермут Креддок.

— Я вовсе не хотела вас беспокоить и совсем не уверена, что эти мои соображения заслуживают внимания.

— Выясним, — повторил Дермут Креддок. — Не помешает. — Он что-то черкнул в своей книжке. — На список взглянуть хотите?

— Тут я едва ли смогу вам помочь. Я почти никого из них не знаю.

— Я буду рассказывать вам по ходу дела. Поехали. Джейсон Радд, муж (мужья всегда на первом месте среди подозреваемых). Все в один голос твердят, что Джейсон Радд ее обожает. Это само по себе подозрительно, согласны?

— Вовсе не обязательно, — сухо возразила мисс Марпл.

— Он пытался скрыть, что отравить на самом деле хотели его жену. Полиции он об этом и словом не намекнул. Неужели он считает нас ослами, которые сами об этом не догадаются? Нам первым делом пришло в голову именно это. А мне он сказал, что боялся, что разговоры об этом дойдут до его жены, и она ударится в панику.

— Она из тех, кто ударяется в панику?

— Да, она неврастеничка, легко выходит из себя, подвержена нервным стрессам, перепадам настроения.

— Но это вовсе не значит, что она всего боится, — заметила мисс Марпл.

— С другой стороны, — продолжал Креддок, — если она знает, что отравить собирались именно ее, ей может быть известно и кто это мог сделать.

— Думаете, она знает, кто бросил таблетки в бокал, но не хочет его называть?

— Я просто говорю, что такое возможно, а раз так, задаешь себе вопрос: почему бы нет? Допустим, она не хочет, чтобы причина, по которой ее хотели отравить, стала известна мужу.

— Весьма интересная мысль, — сказала мисс Марпл.

— Вот еще несколько имен. Секретарша, Элла Зелински. Исключительно деловая и компетентная молодая дама.

— Думаете, у нее роман с мужем хозяйки? — спросила мисс Марпл.

— Почти не сомневаюсь, — заявил Креддок. — Но почему так думаете вы?

— Ну, такое бывает часто, — сказала мисс Марпл. — Значит, большой любви к бедной Марине Грегг она не испытывает?

— Что вполне может служить мотивом для убийства, — заключил Креддок.

— Секретарши и экономки сплошь и рядом влюбляются в мужей своих хозяек, — продолжала мисс Марпл, — но мало кто из них решается на убийство.

— Исключения всегда бывают. Кроме того, там было два местных фотографа, плюс фотокорреспондентка из Лондона и еще двое газетчиков. Они почти наверняка ни при чем, но мы все равно их проверим. Еще была женщина, когда-то бывшая женой второго или третьего мужа Марины Грегг. То есть Марина его у нее увела, и та, понятно, отнюдь не была в восторге. Но с тех пор прошло одиннадцать или двенадцать лет. Трудно представить, что она приехала на эту вечеринку специально, чтобы рассчитаться с Мариной за старую обиду. Был также некий Ардуик Фенн, некогда близкий друг Марины. Они много лет не виделись. Никто не знал, что он сейчас в этих краях, и его появление было большой неожиданностью.

— Может, она и оцепенела потому, что увидела его?

— Не исключено.

— А может, и от испуга.

— «Вскричав: „Судьба!“ — застыла вдруг…» — процитировал Креддок. — Именно. Дальше. Взад-вперед носился Хейли Престон, опекал гостей. Очень словоохотлив, но ничего определенного не слышал, не видел, не знает. И всячески это подчеркивает. Это не наводит вас на какое-нибудь конкретное соображение?

— На конкретное нет, — ответила мисс Марпл. — Но интересных вариантов много. И все же хочется подробнее узнать о детях.

Креддок взглянул на нее с откровенным изумлением.

— Дались вам эти дети, — пробормотал он. — Хорошо, постараюсь выяснить.

— Вряд ли это мэр, — с затаенной надеждой произнес инспектор Корниш.

Он постучал карандашом по листу с фамилиями. Дермут Креддок усмехнулся.

— А хотелось бы? — с лукавым видом спросил он.

— Еще как, — признался Корниш. — Напыщенный ханжа и лицемер! Им все сыты по горло. Строит из себя святошу, каких свет не видывал, а сам вовсю пользуется своим положением да и на лапу берет вот уже сколько лет!

— И что, вы не можете схватить его за эту самую лапу?

— Нет. Уж больно ловок мерзавец. Умудряется оставаться в рамках закона.

— Да, свалить все на него было бы соблазнительно, — согласился Дермут Креддок. — Но боюсь, Фрэнк, эту мечту вам придется выбросить из головы.

— Знаю, — сказал Корниш. — Теоретически возможно, что это он, но реально — едва ли. Кто у нас там еще?

Они заглянули в список. В нем было еще восемь фамилий.

— Здесь все, кто там был, на этот счет у вас нет сомнений? — В голосе Креддока слышалось именно сомнение. Корниш же настаивал:

— Я уверен, что список — полный. После миссис Бэнтри пришел викарий, следом за ним — Бэдкоки. На лестнице было восемь человек. Мэр с женой, Джошуа Грайс с женой — из Лоу-фарм. Дональд Макнейл, местный репортер. Двое гостей из Штатов, Ардуик Фенн и Лола Брюстер, кинозвезда. И фоторепортерша из Лондона, с претензией на оригинальность, она расположилась прямо на лестнице. В соответствии с версией миссис Бэнтри насчет «застывшего взгляда» Марины Грегг нужно выбирать кого-то из этого списка. Мэра, к сожалению, придется исключить. Грайсов тоже — они никогда в жизни не выезжали за пределы Сент-Мэри-Мид. Остаются четверо. Местный журналист — вряд ли, девушка-фотограф — тоже, она находилась в доме уже с полчаса, так что с какой стати Марине вдруг оцепенеть при ее виде? Кто остается?

— Зловещие незнакомцы из Америки, — подытожил Креддок, едва заметно улыбнувшись.

— Именно.

— Согласен, лучших подозреваемых у нас пока что нет.

Явились они неожиданно. Ардуик Фенн — старая любовь Марины, они бог знает сколько лет не виделись. Что до Лолы Брюстер, она когда-то была женой третьего мужа мисс Грегг, который развелся с ней и ушел к Марине. Бракоразводный процесс, насколько мне известно, протекал отнюдь не гладко и безболезненно.

— Пожалуй, в списке подозреваемых она на первом месте, — решил Корниш.

— Вы так считаете, Фрэнк? Но прошло ведь почти пятнадцать лет, она сама с тех пор дважды была замужем.

— Этих женщин разве поймешь?

— Так-то оно так, — согласился Дермут. — И что?

— Разве неприязнь и обида могут исчезнуть бесследно?

— Возможно и нет. Но я от этой версии не в восторге. А как насчет тех, кто обслуживал гостей и обносил их напитками?

— «Застывший взгляд» набил вам оскомину? Решили заняться прислугой? Так вот: за питание отвечала компания «Маркет Бейсинг», она как раз специализируется на обслуживании таких приемов. В доме всем заправлял дворецкий, Джузеппе; еще были две местные девушки из студийной столовой. Я их обеих знаю. Особым умом не отличаются, но существа вполне безобидные.

— Значит, все ложится на мои плечи? Ладно, первым делом поговорю с журналистом. Вдруг он что-то видел? Потом поеду в Лондон. Там встречусь с Ардуиком Фенном, Лолой Брюстер и девушкой-фотографом… как там ее?.. Марго Бенс. Может быть, она что-то заметила.

Корниш кивнул.

— Готов ставить на Лолу Брюстер, — сказал он. Потом пытливо посмотрел на Креддока. — Вы, я вижу, не слишком верите в ее причастность.

— Меня смущает техническая сторона дела, — пробурчал Дермут. — Как она могла бы незаметно подсыпать яд в бокал Марины?

— Да это любому было бы трудно. Надо быть безумцем, чтобы отважиться на это.

— Согласен, безумцем, но в случае Лолы Брюстер — еще большим безумцем, чем все остальные.

— Почему? — не понял Корниш.

— Важная гостья. Звезда, знаменитость. Наверняка все на нее пялились.

— Что верно, то верно.

— Едва она появилась, все наверняка поразевали рты, принялись подталкивать друг друга локтями и перешептываться, а после того как Марина Грегг и Джейсон Радд с ней поздоровались, наверняка ее тут же передали на попечение секретарей. Так что, Фрэнк, отравить коктейль ей было гораздо сложнее, чем остальным. Какой бы ловкой она ни была, все равно кто-нибудь наверняка бы заметил. И провернуть этот номер ей было почти невозможно.

— Как и всем остальным.

— Ну не скажите. Взять, к примеру, Джузеппе. Он отвечает за напитки и бокалы, разливает коктейли, обносит гостей. Ему ничего не стоило бы бросить в бокал несколько таблеток «Калмо».

— Джузеппе? — Фрэнк Корниш задумался. — Вы не исключаете, что это он?

— Причины подозревать его пока нет, — сказал Креддок. — Но она может найтись. Всегда ведь возможен какой-нибудь серьезный мотив. Да, я считаю, он вполне мог это сделать. Он или еще кто-то из обслуги. Правда, на месте убийства никого из них не было — увы.

— Может, кто-то поступил работать в «Маркет Бей-синг» специально ради этого?

— То есть замыслил убийство гораздо раньше? Мы пока ничего не знаем, — устало произнес Креддок. — Абсолютно ничего. И не узнаем, пока не вытянем хоть что-нибудь у Марины Грегг или ее мужа. Они должны что-то знать, должны подозревать кого-то — но они не хотят нам говорить. А почему — неизвестно. В общем, нам еще копать и копать.