— Тогда слушайте, хотя, возможно, это ничего и не значит. Когда женщины находятся во взвинченном состоянии, как сейчас Марина Грегг, они могут наговорить что угодно. Имейте это в виду.

— Так что же она сказала? — спросил Креддок.

— После того как умерла та женщина, Марина была на грани истерики. Послала за мной. Я дал ей успокоительное. Сел рядом, взял ее за руку, сказал, что все будет хорошо. Она уже начала постепенно засыпать и вдруг сказала: «Это предназначалось для меня, доктор».

Креддок пристально посмотрел на него.

— Вот как? А потом… на следующий день?

— Больше об этом — ни слова. Тогда я сам ей напомнил. И вот что услышал в ответ: «Вы меня не так поняли. Ничего такого я сказать не могла. Наверное, мне ваше лекарство совсем затуманило мозги».

— Но вы считаете, что она и в самом деле так думала?

— Уверен в этом, — подтвердил Гилкрист. — Это еще не значит, что так оно и есть, — предупреждающе добавил он. — Ее хотели отравить или Хетер Бэдкок — этого я не знаю. Это уже по вашей части. Я лишь говорю, что Марина Грегг несомненно была убеждена: смертельная доза лекарства предназначалась именно ей.

Некоторое время Креддок хранил молчание. Потом сказал:

— Спасибо, доктор, за то, что вы решились на откровенность. Это очень важный факт. Ведь если эти ее слова имеют под собой какие-то основания, значит, ей и сейчас угрожает опасность, правда?

— Именно, — согласился Гилкрист. — В том-то и дело.

— У вас есть причины полагать, что все обстоит именно так?

— Нет.

— И вы не знаете, почему такое могло прийти ей в голову?

— Нет.

— Что ж, еще раз благодарю.

Креддок поднялся.

— Еще один вопрос, доктор. А мужу она это не говорила?

Гилкрист медленно покачал головой.

— Нет. Уверен, что не говорила.

Он пытливо посмотрел инспектору в глаза и спросил:

— Я вам больше не нужен? Ну, прекрасно. Тогда загляну к больной. Вы навестите ее, как только это станет возможным.

Он вышел из комнаты. Креддок, поджав губы, принялся почти беззвучно что-то насвистывать.

Глава 10

— Джейсон вернулся, — объявил Хейли Престон. — Я провожу вас в его комнату, инспектор.

Комната, служившая Джейсону Радду одновременно кабинетом и гостиной, находилась на первом этаже. Она была уютной, но меблирована безо всякой роскоши. И безликой — невозможно было определить, что за человек ее хозяин, каковы его наклонности и пристрастия Джейсон Радд поднялся из-за стола и вышел навстречу гостю Дермут Кредок подумал: вот уж кого не назовешь безликим, рядом с таким померкнет любой интерьер. Хейли Престон был вышколенным служакой и в то же время большим пустозвоном В докторе Гилкристе чувствовались сила и обаяние. Ну а Джейсона Радда распознать будет нелегко, это Дермут понял сразу. За долгие годы работы в полиции Креддок повидал немало людей. И мог с одного взгляда определить, кто что конкретно собой представляет, а зачастую и даже прочитать мысли собеседника. Прочитать же мысли Джейсона Радда, понял Кредок, удастся лишь в той степени, в какой тот позволит это. Глубоко посаженные глаза словно пронзали тебя насквозь, сами при этом не выдавая ровным счетом ничего. Неправильной формы голова с непокорной шевелюрой говорила о блестящем интеллекте. Лицо клоуна могло вызывать отвращение, но могло казаться и привлекательным. Тут, подумал Дермут, надо слушать очень внимательно и тщательно все записывать.

— Извините, инспектор, если заставил вас ждать. Возникли кое-какие проблемы на студии. Выпьете чего-нибудь?

— Сейчас нет, спасибо, мистер Радд.

Его клоунское лицо вдруг скривилось, изображая ироническую усмешку.

— Не тот дом, в котором стоит что-то пить, вы это подумали?

— Нет, откровенно говоря, я думал совсем о другом.

— Конечно, конечно, я пошутил. Итак, инспектор, вы хотите задать мне какие-то вопросы? Что вас интересует?

— Мистер Престон ответил довольно подробно на мои вопросы.

— Его ответы вам помогли?

— Помогли, но хотелось бы большей ясности.

Джейсон Радд вопросительно поднял брови.

— Я говорил также с доктором Гилкристом. Он считает, что ваша жена еще как следует не оправилась и встретится со мной попозже.

— Марина очень чувствительна, — сказал Джейсон Радд. — У нее, говоря между нами, случаются нервные срывы. А когда на твоих глазах совершается убийство — это, согласитесь, кого хочешь выбьет из колеи.

— Да, приятного тут мало, — сухо изрек Дермут Креддок.

— Во всяком случае, едва ли моя жена скажет вам больше, чем вы узнаете у меня. Когда все произошло, я стоял рядом с ней, а я, смею вас уверить, человек более наблюдательный, чем моя жена.

— Прежде всего один вопрос, — начал Кредок, — скорее всего, вы на него уже отвечали, но я хочу задать его снова. Вопрос такой: с Хетер Бэдкок вы или ваша жена были знакомы раньше?

Джейсон Радд покачал головой.

— Никогда. По крайней мере, я видел ее впервые в жизни. Я получил от нее два письма от имени ассоциации «Скорой помощи святого Иоанна», но лично с ней я впервые встретился за пять минут до ее смерти.

— Но она утверждала, что встречалась с вашей женой.

Джейсон Радд кивнул.

— Да, тринадцать лет назад. На Бермудах. Было какое-то мероприятие в парке, на свежем воздухе в поддержку службы «Скорой помощи», Марина, насколько я знаю, его открывала. И миссис Бэдкок, едва ее представили, начала взахлеб рассказывать какую-то длинную историю, как она, хотя лежала в постели с гриппом, все же поднялась, пришла туда и взяла у моей жены автограф.

Ироничная улыбка снова искривила его лицо.

— Могу сказать, инспектор, что она была не одинока в своем энтузиазме. Обычно толпы поклонников окружают мою жену, чтобы взять у нее автограф, и эта минута навсегда остается в их памяти дорогим воспоминанием. Понятно, для них это целое событие. Но сами понимаете, моя жена конечно же никого из них не помнит. Боюсь, и та мимолетная встреча с миссис Бэдкок не отложилась в ее памяти.

— Да, это вполне понятно, — согласился Креддок. — Сторонний наблюдатель сказал мне, мистер Радд, что вид у вашей жены, пока она слушала историю Хетер Бэдкок, был несколько рассеянный. Вам тоже так показалось?

— Весьма возможно, — сказал Джейсон Радд. — Особой выносливостью Марина не отличается. Разумеется, она привыкла к общественной деятельности подобного рода и выполняет эти свои обязанности почти машинально. Но к концу дня она обычно устает от такого интенсивного общения. Возможно, тут был как раз такой момент. Честно говоря, я ничего необычного не заметил. Хотя погодите… Она почему-то не отвечала миссис Бэдкок. Я, по-моему, даже легонько толкнул ее локтем.

— Может быть, что-то отвлекло ее внимание? — предположил Дермут.

— Не исключено, но скорее всего, просто сказалась усталость.

Некоторое время Дермут Креддок молчал, глядя в окно на несколько мрачноватый пейзаж — Госсингтон-холл плотной стеной окружали деревья. Потом перевел взгляд на картины, висевшие на стенах, и наконец снова посмотрел на Джейсона Радда. Лицо супруга мисс Грегг выражало внимание, но и только. Догадаться о его мыслях и чувствах было невозможно. Держался он любезно и совершенно раскованно, хотя на душе у него могло твориться что угодно. Джейсон Радд был человек очень умный. Из такого ничего не вытянешь, если он сам этого не захочет… разве что выложить козырную карту? Креддок принял решение. Именно так… по козырям.

— А вам не приходило в голову, мистер Радд, что Хетер Бэдкок была отравлена случайно? Что в действительности отравить хотели вашу жену?

В комнате повисло молчание. На лице мистера Радда не дрогнул ни один мускул. Креддок терпеливо ждал. Наконец Джейсон Радд глубоко вздохнул и словно сбросил с себя ношу.

— Да, — негромко произнес он, — вы совершенно правы, инспектор. Я с самого начала был в этом уверен.

— Но вы ничего об этом не сказали ни инспектору Корнишу, ни во время дознания.

— Не сказал.

— Почему, мистер Радд?

— Потому что это всего лишь мои догадки, ни на чем не основанные. Ну а факты, которыми я располагаю, в той же мере известны и служителям закона, а они наверняка лучше меня сумеют их истолковать. О жизни миссис Бэдкок мне не известно ровным счетом ничего. Не исключено, конечно, что у нее были враги, которые в конце концов и отравили ее, правда, это выглядит несколько странным — сделать это именно во время вечеринки, когда вокруг столько народу… Хотя, возможно, поэтому ее и отравили именно на этой вечеринке — большой прием, людей много, некоторых из них вообще мало кто знает, и в такой обстановке найти преступника очень непросто. Все это так… но буду с вами откровенным, инспектор. Я молчал совсем не по этой причине. Причина в другом. Я не хотел, чтобы у моей жены возникло подозрение, что отравить хотели именно ее, и только чудо спасло ее от смерти.

— Благодарю за откровенность, — сказал Креддок. — Хотя мотив мне не вполне понятен.

— Да? Что ж, постараюсь объяснить. Чтобы это понять, нужно знать Марину. Она из тех, кому просто необходимо быть счастливым и уверенным в себе. В материальном отношении жизнь ее сложилась весьма удачно. И в творческом. Она хорошо известна в мире искусства, а вот на личном фронте… счастье от нее все время ускользало. Сколько раз ей казалось, что вот наконец-то и ей повезло, она приходила в неописуемый восторг — а потом все ее надежды рушились. Она, мистер Креддок, не способна воспринимать жизнь трезво и рассудочно. Каждый раз, вступая в брак, она, словно наивный ребенок, ждала: вот теперь-то она заживет счастливо, отныне никакие беды ее не коснутся. Совсем как в сказке.