Джеймс Хэдли Чейз - Когда обрывается лента

— Перерезано горло, — ответил Роулинс. — Должно быть парень потерял голову. Придется наблюдать за другими девушками. Безмотивные сексуальные преступления всегда дьявольски трудно раскрыть.

— Ты уверен, что это безмотивное преступление?

— Во всяком случае, так оно выглядит. Это не первая проститутка, убитая подобным образом, — усмехнулся Роулинс. — И не последняя. — Он резко выпрямился на стуле. — Ты что-нибудь знаешь о мотиве?

— Что-нибудь украдено? — спросил Корридон. — Сумочка на месте?

— Да. Насколько я знаю, ничего не пропало. Что ты имеешь в виду?

— Возможно ничего, — ответил Корридон. — Вчера вечером она показала мне нефритовое кольцо, которое она нашла у себя в комнате. Она сказала, что его забыл кто-то из ее посетителей. Она хотела узнать его ценность.

— Нефритовое кольцо? — Роулинс изумленно уставился на Корридона. — Что за кольцо?

Теперь Корридон изумленно уставился на Роулинса.

— Это копия кольца, которыми пользуются лучники. Во всяком случае, я думаю, что это копия. Если оно подлинное, то стоит очень дорого. Такие вещи изготавливались за двести лет до нашей эры.

— Вот как? — Роулинс встал, — Значит, она показала кольцо тебе?

— Да. Но что с тобой? Ты смотришь на меня так, будто подозреваешь в чем-то.

— Я? — Роулинс пожал плечами. — Поедем вместе на квартиру Милли. — Ты поможешь мне найти это кольцо.

— Хорошо, если ты так хочешь. Но что с тобой?

— Ничего. Пойдем. Это займет не более пяти минут. Машина стоит на улице.

— Жизнь полна дьявольских совпадений, не так ли? — проговорил Роулинс, когда они спускались вниз по лестнице.

— Согласен, — кивнул Корридон. — Но к чему ты заговорил об этом сейчас?

— В ответ на твои мысли, — неопределенно ответил Роулинс.

Они сели в машину.

— Она собиралась продать кольцо? — спросил Роулинс, когда они проезжали мимо парка.

— Если бы она сумела найти покупателя, я думаю, она бы его продала. Я говорил ей, что надо отдать кольцо в полицию. Я говорил, что ее легко проследить, если с кольцом что-нибудь не так, и советовал отдать его первому встречному копу. Возможно, она это сделала.

— Надеюсь.

В этот час на Пикадилли движение было небольшое, и через несколько минут они добрались до квартиры Милли на Олбермарл-стрит.

— Ее уже увезли, — сказал Роулинс, — но в комнате ничего не тронуто.

— Я смогу побыть в ней, если ты это сумел, — с сарказмом сказал Корридон.

— Не сомневаюсь. Я забыл, что тебя не пугают такие вещи. У входа в квартиру стоял полицейский, который отдал честь при их приближении.

— Ятес еще здесь? — спросил Роулинс.

— Да, сэр.

— Пошли, — кивнул Роулинс Корридону и спросил: — Ты ведь не бывал здесь?

— Здесь нет, — хмуро отозвался Корридон.

Роулинс толкнул дверь, и они вошли в светлую спальню, где сержант Джон Ятес с двумя детективами в штатском снимали отпечатки пальцев с двери в ванную.

В дальнем конце комнаты стояла кровать. Корридон сунул руки в карманы и прошел в комнату. Постель, стена у изголовья постели и ковер были забрызганы кровью.

— Ее кровь, — мрачно сказал Роулинс. — Он перерезал ей горло, и она не успела закричать.

— Мне не нужны детали, — сказал Корридон. — Оставь их при себе.

Роулинс подошел к комоду. В верхнем ящике лежала сумка Милли. Он открыл ее и вывалил содержимое на пол. Здесь была пудреница, портсигар, бумажник с шестью пятифунтовыми банкнотами, грязный носовой платок и несколько визитных карточек, перехваченных резинкой. Роулинс заглянул в сумку.

— Здесь ничего нет. Эй, Ятес!

Ятес, невысокий, широкоплечий мужчина с седой головой и внимательными голубыми глазами подошел к ним. Он без интереса осмотрел Корридона и уставился на Роулинса.

— Ты не видел здесь кольца из белого камня? — спросил Роулинс. — Возможно, это белый нефрит.

— Нет, мы здесь все перерыли, но не видели ничего подобного.

— Поищите еще раз, — сказал Роулинс. — Это очень важно. Постарайтесь, как следует. Я, правда, не думаю, что вы найдете его.

Ятес приступил к поискам, а Роулинс открыл дверь ванной и поманил к себе Корридона, Ванная была небольшой, и оба мужчины едва уместились в ней. Роулинс закрыл за собой дверь, подошел к унитазу, опустил крышку и сел.

— Садись на край ванны, — махнул рукой он Корридону.

— Почему нельзя поговорить там? — спросил Корридон. — К чему такая таинственность?

— Послушай, — сказал Роулинс. — Есть кое-что такое, о чем я не хочу распространяться. Ты когда видел полковника Ричи в последний раз?

Корридон не сумел скрыть изумления.

— К чему ты вспомнил о нем?

— Перестань валять дурака, — попросил Роулинс. — Ты знаешь, что мне не до шуток. Отвечай на вопрос. Скоро ты сам влезешь в это дело.

Корридон достал пачку сигарет и протянул Роулинсу. Они закурили.

— Я не виделся с ним с 1945 года, — сказал он.

— Он хороший парень.

Корридон промолчал. Он выпустил струю дыма, и мысли его обратились к недалекому прошлому. Он живо представил себе полковника Ричи, хотя прошло уже более пяти с половиной лет после их встречи. Он бы не стал называть его прекрасным парнем. Это не то слово. Он мог быть очаровательным, когда хотел. Он был человеком, которому вы могли довериться. Он был жестоким. Он послал многих друзей Корридона на смерть. Он жалел их, но не колеблясь посылал туда, где, как он твердо знал, их убьют.

— Ты хочешь повидаться с ним снова? — спросил Роулинс.

— Нет, спасибо, — ответил Корридон. — Он захочет, чтобы я работал с ним, а у меня есть все, что мне нужно для жизни и без него.

Роулинс помрачнел.

— Жаль. Ему нужны хорошие люди. Это хорошая жизнь: достаточно волнующих впечатлений, свободные путешествия и неплохие деньги.

— Деньги — навоз, — сухо сказал Корридон. — А волнения мне не нужны. Все это было хорошо во время войны, но не сейчас. Возможно, ты сомневаешься, но я очень люблю жизнь. Но причем здесь Ричи?

— Я разговаривал с ним вчера, — Роулинс снова озарился улыбкой. — Он сказал, что у него есть для тебя работа. А ты ведь скор на сборы, не так ли?

Корридон беспомощно пожал плечами.

— Почему ты суешь нос в мои дела? Я не нуждаюсь в его работе. В конце недели я собираюсь в Париж.

— Ты? — удивился Роулинс. — К девочкам? Ну и ну, не смею отговаривать тебя.

— Это кольцо имеет отношение к Ричи? — спросил Корридон. Роулинс кивнул.

— Я ничего не собираюсь скрывать от тебя. Да, оно имеет отношение к Ричи. Но он сам скажет тебе об этом. Это я имел в виду, когда сказал, что жизнь полна неожиданных совпадений. Сейчас мы поедем к нему.

— Я не поеду, — быстро сказал Корридон и встал. — Я не буду огорчаться, если никогда больше не увижу его. Для грязной работы найдется немало других людей. Я уже свое отработал.

Роулинс с сожалением посмотрел на него и встал. На этот раз он выглядел усталым.

— Не ерепенься, старина. Он захочет услышать о кольце. Речь идет об убийстве. Ты должен хотя бы сотрудничать.

— Какое это имеет отношение к нему?

— Большое. — Роулинс едва сдержал зевок. — Поехали. Это недолго.

Он вышел из спальни.

— Ты не хочешь, чтобы схватили того парня, который убил Милли? — спросил он. — С твоей помощью мы возьмем его. Она ведь была твоим другом? Разве ты не был крестным отцом ее дочери?

— Не говори глупостей, — усмехнулся Корридон. — Ты можешь так довести меня до слез. Хорошо, я еду. Роулинс засиял.

— Я так и думал. Я сказал Ричи, что в ордере на арест нет необходимости.

— Значит, он по-прежнему прибегает к своим старым трюкам, — мрачно заметил Корридон. — А если бы я отказался, он бы упрятал меня в тюрьму? У него опять пропали бы часы?

Роулинс закрыл один глаз.

— На этот раз портсигар. Повернись-ка лучше ко мне спиной, я прощупаю твои карманы.

Корридон повернулся к нему спиной. Его лицо ничего не выражало.

— Значит, если бы я отказался, месяц отсидки мне был бы обеспечен?

Роулинс весело засмеялся.

— С тобой трудно иметь дело, Корридон. Ты заранее знаешь все ходы. Между нами говоря, на этот раз месяцем бы не обошлось. Минимум два. Ричи действительно очень хочет видеть тебя.

Толстая и пухлая мисс Флеминг оторвалась от своей пишущей машинки, когда Роулинс и Корридон вошли в приемную.

Корридон с отвращением посмотрел на нее. Он никак не мог поверить, что женщина может быть такой непривлекательной и так безвкусно одеваться. Он вспомнил, что подумал то же самое пять лет назад, когда пришел проститься с Ричи и впервые увидел ее. За пять с половиной лет в ней ничего не изменилось. Такой же красный и лоснящийся нос, нерасчесанные волосы и одежда в невообразимом беспорядке.

Он знал, что она чрезвычайно работоспособна. Он знал, что она свободно разговаривает на десяти языках и за работу во время войны награждена орденом. Факт, что она была личной помощницей Ричи, свидетельствовал о ее значительности. Если вы хотите повидаться с Ричи, надо быть полюбезнее с ней. Но несмотря на все ее заслуги и достоинства, Корридон не понимал, как Ричи мог терпеть ее.

Она подняла голову, равнодушно оглядела их и махнула рукой в сторону двери рядом с ее столом.

— Пройдите, пожалуйста, — сказала она. — Полковник ждет вас.

Роулинс широко улыбнулся.

— Благодарю вас, — сказал он. — Какой сегодня чудесный день, прямо…

Остальная часть фразы была заглушена стуком пишущей машинки. Мисс Флеминг начала работать.