И на бульваре все давно спали. Не колеблясь ни секунды, Нина села за руль, завела двигатель. Я обошел „меркьюри“, она изнутри открыла дверцу, и я сел рядом с женой, стараясь ничего не трогать, чтобы не оставить отпечатков пальцев. Мы подъехали к нашему дому, я отпер гараж, и задним ходом Нина подогнала машину вплотную к „паккарду“.

Она вылезла из кабины и подошла ко мне. Мы оба смотрели на багажник „паккарда“.

– Иди в дом и подожди меня, – приказал я.

– Я помогу тебе, Гарри. – Ее голос дрожал.

Я обнял Нину и прижал к себе. Я понимал, чего стоили ей эти слова.

– Я справлюсь сам.

– Тогда я постою у ворот, на всякий случай…

Она направилась к воротам, а я поднял монтировку и, взломав замок, открыл багажник „меркьюри“. А несколько секунд спустя откинул и крышку багажника „паккарда“.

Я перевалил тело Одетт из одного багажника в другой. Нина так и стояла у ворот, а я сходил в бунгало, вернулся с „дипломатом“, положил его рядом с телом девушки и опустил крышку багажника.

– Готово, – позвал я Нину. – Поехали.

Мы залезли в кабину. Наши плечи соприкоснулись. Я почувствовал, как она дрожит. Мы повернули на Тихоокеанский бульвар и, проехав несколько кварталов, остановились у тротуара. По пути домой мы никого не встретили.

Как только я запер входную дверь, Нина вскрикнула и упала без чувств.

Глава 11

Тело Одетт нашли следующим утром, в начале одиннадцатого. Я сидел в кабинете с десяти часов, каждую секунду ожидая звонка.

Я провел тяжелую ночь. Когда Нина пришла в себя, у нее началась истерика. С трудом мне удалось успокоить ее и заставить принять две таблетки снотворного. Убедившись, что она заснула, я пошел в гараж и вытащил из багажника чемодан Одетт. Я внимательно осмотрел багажник, чтобы удостовериться, что в нем не осталось следов пребывания тела Одетт. Я даже пропылесосил его.

Затем с чемоданом в руке я вернулся в дом и зажег газовый камин. Бросил в огонь красное платье и белую куртку, в которых Одетт появилась в „Пиратской хижине“, рыжий парик, туалетные принадлежности. За ними последовал и разрезанный на куски чемодан.

За ночь я практически не сомкнул глаз. Утром Нина выглядела неважно. За завтраком мы перебросились лишь двумя-тремя словами. Нас тяготило предчувствие того, что полиция вскорости обнаружит тело. Работать я не мог. И лишь курил одну сигарету за другой, не сводя глаз с телефона.

Когда же он наконец зазвонил, моя рука так сильно тряслась, что я едва не выронил трубку.

– Мы ее нашли! – возбужденно прокричал Реник. – Ее привезли в полицейское управление. Я уже выхожу, не копайся.

С ним и Барти я столкнулся у лифта. Барти нетерпеливо нажимал на кнопку вызова.

– Она мертва, – пояснил мне Реник. – Ее убили. Тело обнаружено в багажнике украденного автомобиля на Тихоокеанском бульваре.

До полицейского управления мы домчались за несколько минут. Машина сразу въехала во двор. Четверо или пятеро мужчин в штатском окружили „меркьюри“. Фотограф суетился около открытого багажника.

У меня похолодело внутри, когда вместе с Барти и Реником я вылез из кабины и направился к „меркьюри“. В багажник я старался не смотреть.

– Как только фотограф закончит, немедленно отправьте тело судебному эксперту, – распорядился Реник. – А вы, – обратился он к детективам, – тщательно осмотрите машину. Ничего не упустите. – Он вновь повернулся к багажнику. – Эй, а это что такое? Похоже на дипломат с выкупом. – Он достал из кармана носовой платок, накрыл им ручку „дипломата“ и потянул его на себя. – Почему он такой тяжелый? Неужели в нем деньги? – Реник положил „дипломат“ на землю и открыл его. Вокруг сгрудились детективы. – Газеты! – Он посмотрел на Барти. – Что все это значит?

– Взгляни на ее платье, – ответил тот. – Бармен из „Пиратской хижины“ говорил, что она была в красном платье и белой курточке. Она переоделась.

Я понимал, сколь рискованно оставлять на Одетт дешевое сине-белое платье, но никакие силы не могли заставить меня снять с трупа одно платье и надеть другое.

– Откуда взялось это платье? – удивился Реник. Затем повернулся ко мне: – Слушай, Гарри, возьми машину и поезжай к Марло. Спроси у его жены, было ли у Одетт такое платье, и привези кого-нибудь для опознания тела.

Я вытаращился на него.

– Ты хочешь, чтобы я встретился с миссис Марло?

– Конечно, конечно, – неторопливо ответил Реник. – И сообщи старику о смерти дочери. Привези с собой О'Рейли, пусть он опознает Одетт. Мы не хотим, чтобы Марло увидел ее в таком виде. Если он все-таки захочет приехать, предупреди, что зрелище не из приятных, но, главное, разберись с платьем, это очень важно.

– Хорошо. – Я только обрадовался возможности уехать подальше от „меркьюри“ и страшного содержимого его багажника. Минуту спустя мы уже мчались к поместью Марло.

Наконец-то мне представился случай поговорить с Реей. Реник мог найти магазин, продавший бело-синее платье. А покупала-то его Рея.

Еще через десять минут я взбежал по ступенькам дома Марло и позвонил. Меня встретил дворецкий.

– Я из полицейского управления, – представился я. – Могу я видеть мистера Марло?

Дворецкий отступил в сторону, чтобы я мог войти.

– Сегодня утром мистер Марло плохо себя чувствует. Он еще в постели. Я бы не хотел беспокоить его.

– Я могу поговорить и с миссис Марло. Дело срочное.

– Если вы подождете, сэр…

И он двинулся вдоль длинного коридора. Я дал ему отойти на десяток шагов и последовал за ним. Дворецкий толкнул вращающуюся стеклянную дверь и вышел во внутренний дворик, где в шезлонге лежала Рея в белых брюках и светло-голубой блузке. Она читала газету и подняла голову, услышав шаги дворецкого.

Не успел он сказать и слова, как во внутреннем дворике появился я.

Когда Рея увидела меня, ее глаза на мгновение превратились в щелочки, затем на лице вновь появилось скучающее выражение.

– Кто это? – спросила она дворецкого.

Я быстро подошел к ней.

– Я из полицейского управления. Извините, что беспокою вас, но у меня важное дело.

Вялым взмахом руки Рея отпустила дворецкого. Мы молчали, пока он не скрылся за стеклянной дверью. Потом я пододвинул стул и сел.

– Привет. Вы меня помните?

Она достала сигарету, закурила. В ее руках не было ни малейшего намека на дрожь.

– С чего мне вас помнить? – Ее брови чуть поднялись. – Что вам нужно?

– Ее нашли, – сказал я, – но не в пляжной кабинке, как вы рассчитывали. Ее нашли в багажнике украденного автомобиля.

Она стряхнула пепел на мраморный пол.

– О! Она мертва?

– Вы прекрасно знаете, что она мертва!

– Вы поссорились из-за денег. Вам не следовало убивать ее, мистер Барбер.

Ее ледяное спокойствие возмутило меня.

– Вам не удастся выкрутиться. В ее смерти виноваты вы!

– Я? – вновь удивленно поднялись ее брови. – Не могу представить, чтобы в это кто-нибудь поверил.

– Не обманывайте себя. У вас был мотив убийства. После смерти вашего мужа половина его состояния отошла бы Одетт. Но куда выгоднее получить все состояние, не так ли?

– Разумеется. – Рея улыбнулась. – Но так уж получилось, что похищение готовили вы. И вы должны были встретить ее в пляжной кабинке. В момент убийства я крепко спала и могу это доказать. А где были вы?

– Если поймают меня, вы также окажетесь за решеткой.

– Неужели? Вы будете говорить одно, я – другое. Едва ли полиция поверит бывшему заключенному.

– Вы совершенно правы, только я понял это с самого начала. И принял меры предосторожности. Я установил в кабинке магнитофон. Наши разговоры о похищении записаны на пленку. Так что не надейтесь, что вам удастся выйти сухой из воды.

Рея оцепенела.

– Магнитофон?

– Именно. Подготовка похищения зафиксирована на пленке. Смерть Одетт выгодна вам. Меня, возможно, отправят в газовую камеру, но и вы загремите, по меньшей мере, лет на двадцать.

Руки Реи сжались в кулаки, лицо исказилось. На мгновение она превратилась в злобную старуху.

– Ты лжешь!

– Вы так думаете? Давайте подождем, пока меня поймают. Вы предусмотрели не все. А теперь молитесь, чтобы я остался на свободе.

Рея взяла себя в руки.

– Значит, вы не такой уж дурак, как мне казалось, мистер Барбер. Ну, давайте посмотрим, что из этого выйдет.

– Да, давайте посмотрим.

Скрипнула дверь, и я обернулся. На пороге стоял высокий здоровяк в ладно сидящей на нем шоферской униформе, с коротко стриженными рыжеватыми волосами, тяжелой квадратной челюстью и пронзительным взглядом серых глаз.

– Машина готова, мадам, – сказал он.

– Сегодня утром я никуда не поеду. – Рея встала. – Мистер Марло плохо себя чувствует.

И она пошла к двери.

– Миссис Марло… – позвал я.

Она остановилась и посмотрела на меня.

– Когда нашли мисс Марло, на ней было сине-белое дешевое платье из хлопчатобумажной ткани. Лейтенант Реник интересуется, откуда оно у мисс Марло. Вы же помните, что она ушла из дому в красном платье. Лейтенант хочет знать, известно ли вам, что это за платье?

Ни один мускул не дрогнул на лице Реи.

– Разумеется, известно, – ответила она. – Я сама покупала его. Это платье для пляжа, Одетт держала его в своей машине. И надевала, когда ехала купаться. Так и передайте лейтенанту.

Рея повернулась и прошествовала мимо О'Рейли.

Мне стало как-то не по себе. Очень уж легко вывернулась она с платьем, не слишком ли большие надежды возлагаю я на магнитофонные пленки? Она может признать, что участвовала в подготовке похищения, но как доказать, что на ее совести убийство?

– Ты Барбер, не так ли? – ворвался в мои размышления голос О'Рейли. – Лейтенант мне говорил о тебе. Ее уже нашли?

Осторожнее, напомнил я себе. Это бывший полицейский. Его учили замечать все подозрительное, и если он что-то почует, то немедленно помчится к Ренику.