— «Первис, Первис, Чарлзуорт и Первис» — такое же уважаемое и безупречное заведение, как «Английский банк», — сказал Чарлз.

— Он не хотел составлять завещание, — вмешалась Тереза. — Как всегда очень-очень вежливо, он, по-моему, даже пытался уговорить тетушку Эмили не делать этого.

— Он сам сказал тебе об этом, Тереза? — резко спросил Чарлз.

— Да. Я ездила к нему вчера.

— И зря, моя дорогая, тебе бы следовало это сообразить. Напрасно тратишь деньги.

Тереза пожала плечами.

— Я попрошу вас обоих как можно подробнее рассказать мне о последних неделях жизни мисс Аранделл, — сказал Пуаро. — Насколько мне известно, вы с вашим братом, а также доктор Таниос с женой провели Пасху в «Литлгрин-хаусе»?

— Да.

— Что-нибудь значительное произошло в доме во время вашего там пребывания?

— По-моему, нет.

— Ничего? А я-то думал…

Вмешался Чарлз:

— Какая же ты все-таки эгоистка, Тереза! С тобой действительно ничего серьезного не произошло. Ты вся пребывала в мечтах о своей любви. Позвольте сообщить вам, мосье Пуаро, что у Терезы в Маркет-Бейсинге имеется голубоглазый дружок. Один из местных коновалов. Поэтому там она частенько теряет чувство реальности. Так вот, моя почтенная тетушка слетела с лестницы и чуть не отдала Богу душу. Жаль, что этого не случилось. Тогда бы нам не пришлось ни о чем беспокоиться.

— Она упала с лестницы?

— Да, наступив на мячик, которым играет собака. Этот негодник оставил его на площадке, и тетушка среди ночи скатилась кубарем с лестницы.

— И когда это было?

— Дайте подумать. Во вторник. Накануне нашего отъезда.

— Ваша тетя серьезно пострадала?

— К сожалению, она упала не на голову, а на бок. Ушиби она головку, мы могли бы заявить, что она страдала размягчением мозга или еще чем-нибудь. Нет, она вообще почти не ушиблась.

— Чем вы были крайне разочарованы? — сухо спросил Пуаро.

— Что? А, я понимаю, что вы имеете в виду. Да, как вы говорите, крайне разочарованы. Твердые орешки, эти престарелые дамы.

— И вы все уехали в среду утром?

— Совершенно верно.

— Это было в среду, пятнадцатого. Когда вы снова встретились с вашей тетушкой?

— Почти через две недели, в выходные.

— То есть двадцать пятого, так?

— Скорей всего, именно так.

— А когда ваша тетушка умерла?

— В следующую пятницу.

— Заболев в понедельник вечером?

— Да.

— Вы уехали в понедельник?

— Да.

— И не приезжали во время ее болезни?

— Нет, до самой пятницы. Мы не знали, что она так серьезно больна.

— Вы приехали в пятницу. И еще застали ее в живых?

— Нет, она умерла до нашего приезда.

Пуаро посмотрел на Терезу Аранделл.

— Вы тоже были у тети и в пятницу, и в упомянутые вашим братом выходные?

— Да.

— Ваша тетушка тогда ничего не говорила о своем новом завещании?

— Ни слова, — ответила Тереза.

Однако Чарлз в ту же секунду выпалил:

— О да, было.

Он произнес это со свойственной ему беззаботностью, но каким-то неестественным тоном, словно очень старался выглядеть беззаботным.

— Было? — переспросил Пуаро.

— Чарлз! — воскликнула Тереза.

Чарлз старался не встретиться с сестрой взглядом.

И когда заговорил с ней, тоже смотрел в сторону.

— Ты не можешь не помнить, девочка. Я ведь тебе рассказывал. Тетя Эмили предъявила нам в некотором роде ультиматум. Она сидела как судья на процессе. И произнесла речь. Сказала, что не одобряет поведения своих родственников, то есть моего и Терезы. Против Беллы, заявила она, она ничего не имеет, но зато ей не нравится муж Беллы и она ему не доверяет. Тетя Эмили была всегда настроена проанглийски. Если Белла унаследует значительную сумму, сказала она, она не сомневается, что Таниос сумеет прибрать эти денежки к рукам. Еще бы — ведь он грек! «Ей лучше ничего не иметь», — заявила она. А потом добавила, что ни мне, ни Терезе нельзя доверить большие деньги. Мы их тотчас же проиграем или растратим. Поэтому она составила новое завещание, согласно которому все ее состояние переходит к мисс Лоусон. «Она дура, — сказала тетушка Эмили, — но существо преданное. И я верю, что она искренне меня любит. Не ее вина, что она родилась глупой. Я сочла более справедливым сказать тебе об этом, Чарлз, чтобы ты не возлагал особых надежд на мою смерть». Довольно противно было это слушать. Тем более, что я как раз и рассчитывал получить деньги после ее кончины.

— Почему ты не сказал мне об этом, Чарлз? — со злостью спросила Тереза.

— Разве? — переспросил он, старательно отводя взгляд.

— А вы что ответили, мистер Аранделл? — поинтересовался Пуаро.

— Я? — небрежно отозвался Чарлз. — Я только засмеялся. Какой толк что-то доказывать? Этим никого не убедишь. «Как вам будет угодно, тетя Эмили, — сказал я. — Конечно, это для меня в некотором роде удар, но, в конце концов, деньги ваши, и вы вольны поступать с ними как вам заблагорассудится».

— И какой была реакция тетушки на ваши слова?

— Все обошлось тихо-мирно. «Я смотрю, ты умеешь принимать удары, Чарлз», — сказала она. На что я ответил: «Приходится глотать не только хорошее, но и плохое. И раз уж мне ничего не обломится, может, хоть сейчас вы дадите мне десятку?» Она назвала меня наглецом, но отстегнула пятерку.

— Вы очень умело скрыли свои истинные чувства.

— Честно говоря, я не принял ее слова всерьез.

— Вот как?

— Да. Я решил, что тетушка меня разыгрывает. Хочет нас всех попугать. Я был уверен, что пройдет несколько недель, ну не недель, так месяцев, и она разорвет это завещание. Она частенько сердилась на нас. И я даже не сомневаюсь, что она обязательно так бы поступила, не случись ей ни с того ни с сего помереть.

— Это интересная мысль, — заметил Пуаро.

Помолчав минуту-другую, он продолжал:

— Мог ли кто-нибудь — мисс Лоусон, например, — подслушать ваш разговор?

— Пожалуй. Мы говорили в полный голос. Честно говоря, когда я вышел, эта Лоусон порхала возле двери. Наверное, подслушивала.

Пуаро задумчиво посмотрел на Терезу.

— И вы об этом ничего не знали?

Она не успела ответить, как вмешался Чарлз:

— Тереза, девочка, я был уверен, что рассказывал тебе или хотя бы намекал.

Наступила странная пауза. Чарлз не спускал глаз с Терезы, глядя с таким упорством, которое не соответствовало характеру беседы.

— Если бы ты мне рассказал, я бы не забыла. Как вы считаете, мосье Пуаро? — медленно сказала Тереза.

Ее миндалевидные темные глаза остановились на нем.

— Да, я не думаю, что вы бы забыли, мисс Аранделл, — также медленно ответил Пуаро.

И резко повернулся к Чарлзу.

— Проясните мне одну деталь. Мисс Аранделл сказала вам, что собирается составить новое завещание, или подчеркнула, что уже составила его?

— На этот счет у меня нет сомнений, — быстро ответил Чарлз. — По правде говоря, она показала мне завещание.

Пуаро подался вперед. Глаза у него расширились.

— Это очень важно. Вы говорите, что мисс Аранделл показала вам завещание?

Чарлз как-то по-мальчишечьи дернулся, словно укрываясь от удара. Серьезный тон Пуаро заставил его почувствовать себя неловко.

— Да, — ответил он. — Она мне его показала.

— Вы можете нам в этом поклясться?

— Конечно, могу. — Чарлз занервничал. — Ну показала и показала. А что в этом особенного?