Агата Кристи - Карты на столе. Немой свидетель. Смерть на Ниле

Тереза кивнула.

— Старики нас не понимают… — почти шепотом произнесла она. — Не хотят понять… Они не знают, что такое жить по-настоящему!

Брат с сестрой несколько минут молчали.

— Ладно, дорогая, — Чарлз встал, — может, тебе повезет больше. Хотя верится в это с трудом.

— По правде говоря, я делаю ставку на Рекса, — призналась Тереза. — Если мне удастся убедить тетушку Эмили в том, что он талантлив и ему очень важно именно сейчас выбиться в люди и не погрязнуть в трясине захолустья, где его удел быть провинциальным врачом… Знаешь, Чарлз, несколько тысяч могли бы коренным образом изменить всю нашу жизнь!

— Может, ты их получишь, но верится с трудом. Ты и так уже промотала солидную сумму, пока вела разгульный образ жизни. А тебе не кажется, Тереза, что эта зануда Белла и ее подозрительный Таниос скорее получат что-нибудь?

— Какой прок Белле от денег? Безвкусная провинциалка, у нее вид старьевщицы.

— Кто знает? — усомнился Чарлз. — Деньги нужны ей на этих противных детей, чтобы исправить им передние зубы, на их учебу, на уроки музыки. К тому же дело вовсе не в Белле, а в Таниосе. Держу пари, он давно пронюхал о тетушкиных деньгах. На то он и грек! Все, что было у Беллы, он растратил. Занялся коммерцией и все спустил.

— Думаешь, он сумеет выудить что-нибудь у старушки Эмили?

— Во всяком случае, я сделаю все, чтобы этого не случилось, — мрачно ответил Чарлз. После чего вышел из комнаты и спустился вниз. В холле крутился Боб. Он радостно бросился к Чарлзу. Собаки любили молодого человека.

Боб подбежал к двери, ведущей в гостиную, и оглянулся на Чарлза.

— Чего тебе? — спросил тот, направляясь за ним.

Боб метнулся в гостиную и выжидающе уселся у небольшого бюро. Чарлз подошел к нему.

— Ну, что?

Боб завилял хвостом, уставившись на ящички бюро и просительно повизгивая.

— Там что-то спрятано?

Чарлз открыл один из верхних ящичков. И брови его поползли вверх от изумления.

— Господи! — пробормотал он.

В углу ящичка лежала стопка казначейских билетов.

Чарлз взял банкноты и пересчитал их. Усмехаясь, отделил три купюры по одному фунту и две десятишиллинговых и сунул себе в карман. Остальные деньги он аккуратно положил на место.

— Отличную мысль ты мне подал, дружище, — сказал он. — Твой дядюшка Чарлз теперь, по крайней мере, может расплатиться с долгами. Всегда полезно иметь при себе немного наличных денег.

Когда Чарлз закрыл ящик, Боб укоризненно гавкнул.

— Прости, старина, — извинился Чарлз. И открыл соседний ящичек. В углу лежал мячик Боба. Чарлз достал его. — На, возьми, играй, сколько душе угодно.

Боб, поймав мячик, выбежал из комнаты, и сразу же раздался стук прыгающего по ступенькам мяча.

Чарлз спустился в сад. Стояло чудесное солнечное утро, пахло сиренью.

Мисс Аранделл находилась в обществе доктора Таниоса. Он вел разговор о преимуществе английского образования для детей — самого лучшего в мире — и глубоко сожалел о том, что не в состоянии позволить подобной роскоши своим детям.

Чарлз злобно и вместе с тем довольно усмехнулся. Он непринужденно присоединился к беседе, умело переводя разговор на другую тему.

Эмили Аранделл приветливо улыбалась ему. И Чарлз даже подумал, что она благодарна ему за это.

Он воспрянул духом. Кто знает, может, перед отъездом…

Чарлз был неисправимым оптимистом.

…Во второй половине дня за Терезой заехал на своей машине доктор Доналдсон и повез ее в Уортемское аббатство — одно из местных достопримечательностей. Выйдя из аббатства, они решили пройтись по роще.

Во время прогулки Рекс Доналдсон рассказывал Терезе о своих теоретических изысканиях, о недавно проведенных опытах. Она мало что понимала, однако слушала словно зачарованная, думая при этом:

«Какой умница мой Рекс, и до чего же он хорош!»

Неожиданно Доналдсон прервал себя на полуслове и с явным сомнением в голосе спросил:

— Тебе, наверное, скучно, Тереза?

— Ничуть, дорогой, все это потрясающе, — не моргнув глазом, откликнулась Тереза. — Продолжай. Ты взял немного крови у инфицированного кролика…

Доктор Доналдсон продолжал свой рассказ.

Наконец Тереза произнесла со вздохом:

— В работе заключена вся твоя жизнь, любимый.

— Естественно, — согласился доктор Доналдсон.

Но для Терезы в этом не было ничего естественного.

Мало кто из ее друзей работал, а уж если работал, то через силу.

Она подумала, как уже думала не раз, что ей здорово не повезло, что она влюбилась в Рекса Доналдсона. Почему человеком овладевает вдруг это непонятное, удивительное безумие? Глупый вопрос. Чему быть, того не миновать.

Она нахмурилась, поражаясь самой себе. В ее компании все были беззаботными весельчаками и циниками. Разумеется, у каждого может быть с кем-то роман, только зачем увлекаться всерьез. Покрутить немного — это дело другое.

Но к Рексу Доналдсону она относилась совсем иначе. Ее чувство было странно глубоким. Она уже понимала, что оно не пройдет… Рекс был ей нужен. Ей нравилось в нем все: его спокойствие и отрешенность, столь чуждые ее собственной безалаберной, легкомысленной жизни, его хладнокровная логика, целеустремленность и еще какая-то неведомая, тайная сила, которая явно скрывалась за его внешней незначительностью и сухостью манер.

Рекс Доналдсон был гением, и то, что его профессия занимала главное место в его жизни, а она, Тереза, лишь второе — впрочем, тоже вполне существенное, — делало его еще более притягательным. Впервые в жизни эта эгоистка, привыкшая получать только удовольствие, готова была отойти на второй план. Такая роль ее вполне устраивала. Ради Рекса она была готова на все!

— Противные деньги! — капризно произнесла она. — Вот умерла бы тетушка Эмили, мы бы с тобой сразу поженились, ты мог бы переехать в Лондон, иметь там свою лабораторию, полную всяких пробирок, морских свинок, и не тратить время на младенцев, болеющих свинкой, и на престарелых дам, страдающих несварением желудка.

— Твоя тетушка, если будет хорошо следить за собой, — сказал Доналдсон, — может прожить еще долго-долго.

— Да, это верно, — уныло согласилась Тереза.

Тем временем в большой спальне с двуспальной кроватью и старинной дубовой мебелью доктор Таниос говорил жене:

— По-моему, я неплохо подготовил почву. Теперь твоя очередь, милая.

Он наливал воду из старомодного медного бачка в фарфоровую раковину, расписанную розами.

Белла Таниос, сидя перед туалетным столиком, удивлялась, глядя на себя в зеркало, тому, что волосы ее, несмотря на такую же прическу, как у Терезы, выглядят совсем иначе.

— Мне до смерти не хочется просить деньги у тетушки Эмили, — не сразу ответила она.

— Ты же просишь не для себя, Белла, а для детей. Что поделаешь, если наши торговые операции оказались неудачными.

Стоя к ней спиной, он не мог видеть, как она украдкой косо на него взглянула.

— Нет, нет, я не смогу… — мягко настаивала она. — С тетей Эмили не так-то просто договориться. Она умеет быть щедрой, но не любит, когда у нее клянчат.

Таниос подошел к ней, вытирая на ходу руки.

— С чего это вдруг ты заупрямилась, Белла? В конце концов, зачем мы приехали сюда?

— Я не думала… что мы едем просить деньги… — пробормотала она.

— Но ведь ты согласна, что если мы хотим дать детям хорошее образование, то у нас нет другого выхода, как обратиться за помощью к твоей тетушке.

Белла Таниос промолчала, только беспокойно заерзала на своем пуфе.

На ее лице появилось мягкое упрямое выражение, хорошо знакомое многим умным мужьям глупых жен.

— Возможно, тетя Эмили сама предложит… — начала она.

— Вполне вероятно, но пока она не проявила ни малейшего желания это сделать.

— Бели бы мы смогли привезти с собой детей, — продолжала Белла, — тетя Эмили непременно полюбила бы Мэри. Не говоря уж об Эдварде. Он такой умница!

— Твоя тетя не кажется мне большой любительницей детей, — сухо заметил Таниос. — Может, даже лучше, что их здесь нет.

— Ну что ты, Якоб…

— Да, да, моя дорогая. Я понимаю твои чувства. Но эти сухие, как воблы, старые девы мыслят совсем иначе. Неужели ради Мэри и Эдварда мы не сделаем все, что в наших силах? Тем более что мисс Аранделл совсем не трудно чуть-чуть нам помочь.

Миссис Таниос обернулась. Щеки у нее горели.

— О Якоб, пожалуйста, давай отложим до следующего раза. Я уверена, что сейчас было бы неразумно приставать к ней с просьбами. Во всяком случае, мне не хотелось бы этого делать.

Таниос прильнул к ней, обняв за плечи. По телу ее пробежала дрожь, и она замерла, словно окаменев.

— И все же, Белла, — мягко уговаривал он, — ты обязана выполнить мою просьбу… В конечном счете ты всегда поступаешь так, как я прошу. Я уверен, что ты выполнишь мою просьбу…

Вторник уже клонился к закату. Боковая дверь в сад была открыта. Мисс Аранделл, стоя на пороге, бросала мячик Боба на дорожку. Терьер кидался вслед за ним.

— Последний раз, Боб, — сказала мисс Аранделл. — Постараюсь кинуть подальше.

Мячик снова покатился по дорожке, а Боб ринулся за ним и, настигнув, принес к ногам мисс Аранделл.

Мисс Аранделл подняла мячик и в сопровождении Боба вошла в дом, закрыв за собой дверь. Затем направилась в гостиную, неотступно преследуемая Бобом, и положила мячик в ящик бюро.

Она взглянула на часы, стоявшие на камине. Они показывали половину седьмого.

— Немного отдохнем перед ужином, Боб.