Пуаро с интересом смотрел на него.

— Вы желаете видеть мадемуазель Жаклин? Я приведу ее.

— Спасибо. Ужасно мило с вашей стороны.

Пуаро отправился на поиски. Он нашел Жаклин де Бельфор в салоне, забившейся в самый угол. На коленях у нее лежала ненужная открытая книга.

Пуаро сказал мягко:

— Не желаете пройти со мной, мадемуазель? Мосье Дойл хочет видеть вас.

Она прянула со стула. Лицо вспыхнуло, потом покрылось бледностью. Она глядела непонимающе.

— Саймон? Он хочет видеть меня?

Ее неспособность поверить этому умилила Пуаро.

— Вы идете, мадемуазель?

— Я… конечно, иду!

Она шла послушно, как дитя, — сбитое с толку дитя.

Пуаро вошел в каюту.

— Вот ваша мадемуазель.

Она выступила из-за его спины, пошатнулась, замерла… и стояла немым истуканом, не сводя глаз с лица Саймона.

— Привет, Джеки. — Он тоже смутился. — Ужасно мило, что ты пришла. Я хотел сказать… то есть я имел в виду…

Тут она его прервала. Она заговорила не переводя дыхания — бурно, отчаянно:

— Саймон, я не убивала Линит. Ты знаешь, что не убивала. Вчера я… сошла с ума. Ты простишь меня когда-нибудь?

Овладев собой, он отвечал сразу:

— Конечно! Со мной порядок. Полный порядок! Я это и хотел тебе сказать. Подумал, вдруг ты беспокоишься…

— Беспокоюсь? Ах, Саймон!..

— Для этого я тебя и звал. Все в порядке, старина. Ты вчера пособачилась немного — хватила лишку. С кем не бывает.

— Ах, Саймон, я же могла тебя убить!

— Прямо! Из этого пугача?

— А нога?! Еще как ты будешь ходить…

— Слушай, Джеки, не разводи сырость. В Асуане мне сразу сделают рентген, выковырнут твою оловянную пуговицу — и я запрыгаю.

Жаклин всхлипнула раз, другой, рванувшись вперед, упала на колени перед койкой, зарылась лицом в одеяло и разрыдалась. Саймон неловко поворошил ей волосы. Он поймал взгляд Пуаро, и тот, неохотно вздохнув, вышел из каюты.

Он еще слышал приглушенные стенания:

— Как же я оказалась такой гадиной? Ах, Саймон… я так раскаиваюсь…

На палубе стояла Корнелия Робсон, опершись на поручень. Она повернулась в его сторону.

— A-а, это вы, мосье Пуаро. Какая все-таки дикость, что именно сегодня такой прелестный день.

Пуаро посмотрел на небо.

— Когда сверкает солнце, мы не видим луны, — сказал он. — А когда солнце ушло… м-да, когда солнце ушло…