Полковник Рейс деликатно прервал:

— Вы очень помогли нам своими догадками, миссис Оттерборн. Нас торопят другие дела. Весьма вам признательны.

Он вежливо проводил ее до двери и вернулся, вытирая пот со лба.

— Какая же противная женщина! Бр-р! Как это на нее никто еще не поднял руку?

— Это никогда не поздно, — успокоил его Пуаро.

— Тут был бы хоть какой-то смысл. Кто у нас остался? Пеннингтон — его прибережем на закуску, я считаю. Ричетти, Фергюсон.

Синьор Ричетти был говорлив и возбужден.

— Какой ужас — какая низость — такая молодая, такая красивая — поистине бесчеловечное преступление!

Синьор Ричетти выразительно вздымал руки.

Он без запинки ответил на все вопросы. Он лег рано — очень рано. Фактически сразу после ужина. Немного почитал — очень интересная, совсем свежая брошюра «Prahistorische Forschung in Kleinasien»[328], бросает совершенно новый свет на гончарное дело в Анатолийских предгорьях[329].

Не было одиннадцати, когда он выключил свет. Нет, выстрела он не слышал. И звука хлопнувшей пробки — тоже. Единственное, что он слышал, но это позже, глубокой ночью, — он слышал всплеск, большой всплеск — прямо у него под иллюминатором.

— Ваша каюта на нижней палубе по правому борту — так?

— Да-да. Большой такой всплеск. — Он показал руками.

— Вы можете сказать, в какое время это было?

Синьор Ричетти задумался.

— Я уже спал — час, два, три? Наверное, два часа я спал.

— Минут десять второго подойдет?

— Да, очень может быть. Ах, какое ужасное преступление — какое бесчеловечное… Такая очаровательная женщина…

Размахивая руками, синьор Ричетти ушел.

Рейс взглянул на Пуаро. Тот выразительно поднял брови, пожал плечами. Перешли к следующему: мистер Фергюсон.

С ним, нахально развалившимся в кресле, было нелегко.

— Шуму-то! — ухмыльнулся он. — А что, собственно, произошло? Баба с возу…

Рейс холодно сказал:

— Нельзя ли получить отчет о ваших действиях вчера вечером, мистер Фергюсон?

— Не считаю нужным отчитываться перед вами, но — извольте. Убивал время. Ходил на берег с мисс Робсон. Когда она вернулась на пароход, убивал время в одиночестве. Потом вернулся к себе и около полуночи улегся.

— Ваша каюта на нижней палубе по правому борту?

— Да. До чистой публики не поднялся.

— Вы слышали выстрел? Он мог прозвучать как хлопнувшая пробка.

Фергюсон задумался.

— Что-то такое слышал… Не вспомню — когда, но я еще не спал. Вообще наверху еще толокся народ, бегали по палубе.

— Это, вероятно, был переполох после выстрела мисс де Бельфор. Другого выстрела не слышали?

Фергюсон отрицательно качнул головой.

— Всплеска не слышали?

— Всплеска? Пожалуй, да — был всплеск. Хотя наверху был такой гвалт, что точно не скажу.

— Вы выходили ночью из каюты?

Фергюсон ухмыльнулся.

— Не выходил. И самое обидное — непричастен к благому делу.

— Полно, полно, не ребячьтесь, мистер Фергюсон.

В ответ молодой человек вспылил.

— Почему я не должен говорить, что думаю? Я верю в насилие.

— Но вы не проводите в жизнь свои убеждения? — тихо молвил Пуаро. — Хотелось бы надеяться.

Он подался вперед.

— Ведь это Флитвуд — правда? — он сказал вам, что Линит Дойл — одна из богатейших женщин в Англии?

— При чем здесь Флитвуд?

— У Флитвуда, мой друг, был отличный мотив для убийства Линит Дойл. У него была личная обида на нее.

Мистер Фергюсон подскочил, как на пружине.

— Так вот вы что затеяли! — яростно выкрикнул он. — Свалить все на безответного Флитвуда, который не может защитить себя, у которого нет денег, чтобы нанять адвокатов! Но я вам так скажу: если вы потянете в эту историю Флитвуда, вы будете иметь дело со мной.

— А кто вы такой? — вкрадчиво спросил Пуаро.

Мистер Фергюсон покраснел.

— Я не бросаю друзей в беде, — буркнул он.

— Хорошо, мистер Фергюсон, у нас пока все, — сказал Рейс.

Когда за Фергюсоном закрылась дверь, он вполне неожиданно сказал:

— А что, довольно симпатичный дикарь.

— Вам не кажется, что этого молодчика вы ищете? — спросил Пуаро.

Вряд ли. Хотя тот скорее всего на пароходе. Сведения были очень точные. Но не будем гнаться за двумя зайцами. Попытаем счастья с Пеннингтоном.

Глава 17

Эндрю Пеннингтон выказал все полагающиеся знаки скорби и потрясения. Как всегда, он был продуманно одет — на сей раз в черном галстуке. На его чисто выбритом лошадином лице застыло потерянное выражение.

— Джентльмены, — сказал он печально, — эта история меня доконала. Чтобы Линит… ведь я ее совсем крохой знал. А как Мелеш Риджуэй ею гордился. Да что теперь вспоминать. Скажите, чем я могу быть полезен.

Рейс сказал;

— Для начали, мистер Пеннингтон: вы ничего не слышали вчера вечером?

— По-моему, ничего, сэр. Моя каюта рядом с доктором Бесснером, и там действительно была какая-то возня в районе полуночи. Конечно, я тогда понятия не имел, что там происходит.

— Больше — ничего? Выстрелов не слышали?

Эндрю Пеннингтон покачал головой.

— Ничего похожего.

— А легли вы в какое время?

— Что-нибудь сразу после одиннадцати.

Он потянулся к нему.

— Думаю, вы не от меня первого узнаете, что по судну идут всякие слухи. Эта девица, наполовину француженка, Жаклин де Бельфор, не внушает доверия. Линит не говорила, но у меня самого есть глаза и уши. Было у нее, было что-то с Саймоном! Cherchez la femme[330] — вот уж действительно! — и поверьте, вам не придется далеко cherchez.

— То есть вы считаете, что Жаклин де Бельфор застрелила мадам Дойл? — спросил Пуаро.

— Другого варианта не вижу. Конечно, я не могу знать наверняка…

— К сожалению, мы кое-что знаем.

— М-м? — Мистер Пеннингтон смотрел на него большими глазами.

— Мы знаем, что у мадемуазель де Бельфор не было никакой возможности застрелить мадам Дойл.

И он подробно изложил все обстоятельства дела. Мистер Пеннингтон не спешил принять их на веру.

— На первый взгляд — убедительно, но эта ваша сиделка… Готов поспорить, она не бодрствовала всю ночь напролет. Она, конечно, прикорнула, а девушка выскользнула — и снова вернулась.

— Маловероятно, мосье Пеннингтон. Не забывайте, ей дали сильное снотворное. И потом, у сиделок легкий сон, они просыпаются вместе с больными.

— Сомнительно это все, — объявил мистер Пеннингтон.

Ровным, не терпящим возражений голосом Рейс сказал:

— Вам придется поверить мне на слово, мистер Пеннингтон, мы внимательнейшим образом и всесторонне исследовали это дело. Вывод однозначен: Жаклин де Бельфор не убивала мисс Дойл. Надо искать в другом месте. И тут мы надеялись на вашу помощь.

— На мою помощь? — нервно дернулся Пеннингтон.

— Конечно. Вы близкий друг покойной. Обстоятельства ее жизни вы знаете, может, даже лучше ее мужа, потому что они только несколько месяцев были знакомы. Например, вы можете знать, что кто-то затаил зло на нее. Можете знать, что у кого-то были причины желать ее смерти.

Эндрю Пеннингтон облизнул пересохшие губы.

— Не имею представления, уверяю вас… Понимаете, Линит выросла в Англии. Ее окружение, связи я знаю очень плохо.

— И все-таки, — в раздумье протянул Пуаро, — на борту был некто, желавший устранения мадам Дойл. Вы помните, как в этом самом месте она чудом избежала смерти, когда с горы скатился валун, — а-а, да вас, кажется, не было рядом?

— Не было. Я был в храме. Потом-то я обо всем узнал. Действительно, она чудом уцелела. Но вроде бы камень сам свалился?

Пуаро пожал плечами.

— Мы так и подумали тогда. А сейчас — сомнительно.

— Да, да, конечно. — Пеннингтон вытер лицо тонким шелковым платком.

Полковник Рейс продолжал:

— Миссис Дойл как-то обронила, что на пароходе находится ее недоброжелатель — не личный даже враг, а доставшийся ей по наследству. Кто бы это мог быть — не знаете?

Взгляд Пеннингтона выразил самое искреннее изумление.

— Не представляю.

— Об этом вы не говорили?

— Нет.

— Вы были близким другом ее отца; вам не припоминается какая-нибудь его операция, разорившая конкурента?

Пеннингтон безнадежно помотал головой.

— В этом нет ничего из ряда вон выходящего. Его операции частенько этим кончались, но не припомню, чтобы кто-то ему угрожал. Ничего похожего.

— Короче говоря, мистер Пеннингтон, вы нам не можете помочь?

— Похоже, не могу. Сожалею, что не пригодился вам, джентльмены.

Рейс обменялся взглядом с Пуаро и сказал:

— Жаль. Мы рассчитывали на вас.

Он встал, давая знак, что разговор окончен.

Эндрю Пеннингтон сказал:

— Раз Дойл прикован к постели, он, скорее всего, захочет, чтобы я за всем проследил. Извините заранее, полковник, но что конкретно делается?

— Вот снимемся с якоря и без остановок пойдем в Шелал, будем там завтра утром.

— А как быть с телом?

— Перенесут в холодильную камеру.

Эндрю Пеннингтон уронил голову на грудь. Потом он вышел.

Снова Пуаро и Рейс переглянулись.

— Мистер Пеннингтон, — сказал, закуривая, Рейс, — был не в своей тарелке.

Пуаро кивнул.

— Еще, — сказал он, — мистер Пеннингтон с перепугу сказал глупую ложь. Его не было в храме Абу-Симбел, когда с горы упал валун. В этом могу поклясться я — moi qui vous parle[331]. Я тогда как раз вышел из храма.