Агата Кристи - Карибская тайна. Отель Бертрам. Третья девушка. Ночная тьма

Эльвира положила трубку и глубоко вздохнула, пробормотав:

— О, если бы врать поменьше!

Она вышла из телефонной будки и первое, что бросилось ей в глаза, были огромные газетные заголовки:

Мистер Боллард занимался с клиентом, когда дверь магазина отворилась. Он поднял глаза и увидел Эльвиру Блейк.

— Нет, — сказала она подошедшему к ней помощнику, — я лучше подожду, пока освободится мистер Боллард.

Вскоре клиент ушел, и его место заняла Эльвира.

— Доброе утро, мистер Боллард.

— Боюсь, ваши часики еще не готовы, мисс Эльвира.

— О, дело не в часах, — ответила Эльвира. — Я пришла извиниться перед вами. Случилась ужасная вещь. — Она открыла сумку и вынула маленькую коробочку, оттуда извлекла браслет с бриллиантами и сапфирами. — Помните, я принесла вам в починку часы и стала еще выбирать разные вещички для подарка к Рождеству, а в это время на улице произошел несчастный случай? Кого-то задавили или чуть не задавили. Видимо, я как раз держала браслет в руке и, не думая, сунула его в карман, что и обнаружила лишь сегодня утром. И сразу же кинулась к вам, чтобы вернуть. Я очень виновата перед вами, мистер Боллард, не знаю, что это произошло со мной, как могло такое случиться!

— Ничего, ничего, не волнуйтесь, мисс Эльвира, — только и произнес мистер Боллард.

— А вы, верно, подумали, что его украли?

Прозрачные голубые глаза девушки встретили взгляд мистера Болларда.

— Мы обнаружили его пропажу, — сказал мистер Боллард. — Очень вам благодарен, мисс Эльвира, что вы так быстро его вернули.

— Я была просто в ужасе, когда нашла его в кармане нынче утром, — продолжала Эльвира. — Спасибо вам, спасибо, мистер Боллард, что вы так мило к этому отнеслись!

— Разное в жизни случается, — добродушно улыбнулся мистер Боллард. — Но забудем об этом. Однако не повторяйте, пожалуйста, больше таких случайностей!

Тут мистер Боллард рассмеялся, очевидно, шутка показалась ему весьма удачной и остроумной.

— Ой, нет! — воскликнула Эльвира. — Я буду теперь вдвойне осторожна!

Она улыбнулась ему и вышла из магазина.

«Хотел бы я знать, — мысленно произнес про себя мистер Боллард, — хотел бы я знать…»

Один из его компаньонов, стоящий неподалеку, подошел к нему:

— Значит, его взяла она?

— Да. Она.

— Но принесла обратно.

— Принесла, — согласился мистер Боллард. — По правде говоря, я этого не ожидал.

— Не ожидали, что она принесет его обратно?

— Нет, если она его взяла, то — не ждал.

— Думаете, она правду сказала? Что она, мол, сунула в карман по рассеянности?

— Полагаю, возможно и это, — задумчиво молвил Боллард.

— Может, она клептоманка[129].

— Может, и клептоманка, — согласился Боллард. — Но куда более вероятно, что она взяла его с определенной целью… Но почему же тогда так быстро вернула? Любопытно…

— Хорошо, что мы не сообщили полиции. Я ведь предлагал обратиться к властям.

— Знаю, знаю. У вас нет такого опыта, как у меня. Определенно не следует обращаться в полицию в таких случаях… — Боллард, помолчав, тихо добавил, будто говоря с самим собой: — А случай интересный. Чрезвычайно интересный. Сколько ей лет, хотел бы я знать? Видимо, семнадцать или восемнадцать. Чего доброго, влипнет в какую-нибудь неприятную историю.

— По-моему, вы говорили, что она не нуждается в деньгах?

— Можно быть богатой наследницей и нуждаться в деньгах, — сказал Боллард. — Если вам только семнадцать, этих денег еще ждать и ждать! Забавная вещь, между прочим: богатым наследницам дают на руки гораздо меньше наличных, чем тем, кто победнее. На мой взгляд, это неразумно. Но правду, боюсь, мы никогда не узнаем.

И он, положив браслет на его место в витрине, опустил крышку.

Контора «Эгертон, Форбс и Уилборо» находилась в Блумсбери[130], в одном из тех горделивых и импозантных кварталов, которых еще не коснулся ветер перемен. Даже медная доска на двери истерлась до того, что едва можно было разобрать буквы. Фирма существовала свыше ста лет, и множество дворян-землевладельцев Англии числились ее клиентами. В конторе уже не было никого из Форбсов и никого из Уилборо. Вместо них работали Аткинсоны, отец и сын, Ллойд из Уэльса[131], и шотландец Мак-Алистер. Однако все еще оставался Эгертон, потомок самого первого Эгертона. Этот Эгертон, пятидесяти двух лет, был юрисконсультом нескольких семейств, которым в свое время оказывали услуги его дед, отец и дядя.

Сейчас он сидел за своим большим письменным столом красного дерева в красиво обставленном кабинете на первом этаже и доброжелательно, но твердо разговаривал с клиентом, явно чем-то угнетенным. Ричард Эгертон считался красивым мужчиной, и справедливо: высокий, темноволосый, со слегка посеребрившимися висками и проницательным взглядом серых глаз. Его советы всегда были умны, но и высказывал он их без обиняков.

— Будем откровенны, Фредди, зацепиться вам не за что, — говорил он, — особенно если вспомнить письма, которые вы написали…

— А вы не думаете?.. — удрученно пробормотал Фредди.

— Нет, не думаю, — отрезал Эгертон. — Единственная возможность — не доводить дело до суда. Иначе, чего доброго, уголовное дело заведут против вас самого.

— Послушайте, Ричард, это уж чересчур!

Тут раздался тихий скромный звоночек; Эгертон взял трубку и нахмурился.

— Кажется, я просил меня не беспокоить!

На другом конце провода что-то пробормотали. Эгертон сказал:

— А… да-да. Понимаю. Попросите ее подождать.

Он положил трубку и вновь повернулся к своему приунывшему клиенту:

— Послушайте, Фредди. Я знаю закон, а вы — нет. Вы попали в неприятнейшую историю. Я сделаю все возможное, чтобы вас вытащить, но это вам обойдется недешево. Сомневаюсь, чтобы они пошли на мировую меньше чем за двенадцать тысяч.

— Двенадцать тысяч! — застонал бедняга Фредди. — О Боже мой! Да у меня нет таких денег, Ричард!

— Что ж, придется достать. Изыщите возможности. И считайте, что вам повезло, если мне удастся все устроить за двенадцать тысяч. А если дело дойдет до суда, это будет стоить вам гораздо дороже.

— Адвокаты, — пробормотал Фредди. — Все вы настоящие акулы! — Он встал. — Ладно уж, постарайтесь для меня, старина Ричард.

Он пошел к двери, печально покачивая головой. Ричард Эгертон тут же выбросил из головы Фредди и его дело и переключился на следующего клиента: «Мисс Эльвира Блейк. Интересно, какая она?» Он поднял трубку:

— Лорд Фредерик ушел. Пусть войдет мисс Блейк.

Поджидая ее, Эгертон подвинул блокнот и стал что-то подсчитывать. Сколько же лет прошло с тех пор?.. Ей должно быть лет семнадцать. Пожалуй, даже больше. Как быстро бежит время! «Дочь Конистона, — думал он, — и дочь Бесс. Интересно, в кого из них она пошла?»

Открылась дверь, клерк доложил о мисс Эльвире Блейк, и девушка вошла в комнату. Эгертон встал и шагнул ей навстречу. Внешне, думал он, не похожа ни на отца, ни на мать. Высокая худенькая блондинка, как Бесс, но без материнского жизнелюбия и блеска. И что-то такое старообразное в ней, хотя, может быть, все дело в том, что снова начали носить рюши, оборки и высокие корсажи.

— Так-так, — сказал он, пожимая ей руку, — какая приятная неожиданность! Когда я вас видел в последний раз, вам было одиннадцать лет. Садитесь-ка сюда. — Он подвинул девушке стул.

— Вероятно, мне следовало бы сначала вам написать, — неуверенно проговорила Эльвира, — написать, чтобы вы назначили мне время. Словом, предупредить, что ли, о себе, но вдруг мне захотелось вас видеть, тем более что я все равно уже в Лондоне…

— А что вы делаете в Лондоне?

— Лечу зубы.

— Мерзкая штука — зубы, — сказал Эгертон. — Мучают нас от колыбели до могилы. Но в данном случае я благословляю зубную боль, ведь она дала мне возможность вас увидеть. Итак, насколько мне известно, вы были в Италии, заканчивали там свое образование в одном из тех заведений, куда нынче посылают молодых девушек.

— У графини Мартинелли, — сказала Эльвира. — Но я туда больше не вернусь. Буду жить у Мел фордов в Кенте[132], пока не решу, что мне делать дальше.

— Надеюсь, вы найдете что-нибудь интересное. Вы не собираетесь поступить в университет, например?

— Нет, — возразила Эльвира. — Не думаю, что я достаточно умна для университета. — Она сделала паузу. — Полагаю, что бы я ни решила, вы не будете возражать?

Проницательные глаза Эгертона пристально посмотрели на нее.

— Я один из ваших опекунов и доверенное лицо согласно завещанию вашего отца, — сказал он, — таким образом, вы имеете полное право обращаться ко мне в любое время.

— Спасибо, — вежливо произнесла Эльвира.

— Вас что-нибудь тревожит? — спросил Эгертон.

— Нет. Ничего серьезного. Но, понимаете, я ничего толком не знаю. Никто никогда мне ничего не сообщает. А задавать вопросы самой не так уж приятно.

Он внимательно посмотрел на нее.

— Вы имеете в виду вопросы, касающиеся вас лично?

— Да. Спасибо, что вы меня поняли. Дядя Дерек…

— Вы говорите о Дереке Ласкоме?

— Да. Я всегда называла его дядей. Он очень добрый, но он не из тех, кто захочет вам что-нибудь сообщить. Он старается все устроить как можно лучше и огорчается, если ему кажется, что мне что-то не по душе. Он прислушивается к мнению других, в основном — женщин, а они обожают давать советы. Например, насчет графини Мартинелли… Дядя выбирал для меня все школы, где я училась.

— А вам там не нравилось?