«2 июня 1873 года, в четверг, ко мне пришел один джентльмен – выпускник Оксфорда, занимавший высокое общественное положение. Мы оба собирались отправиться на обед в один и тот же дом, куда были приглашены. До этого он уже демонстрировал большие психические способности. У нас было еще полчаса, и мы прошли в столовую. Еще не было темно, всего шесть часов вечера. Он читал „Таймс“, я просматривал корреспонденцию. Тяжелый обеденный стол – старомодный, шесть на девять футов, из красного дерева – стоял на турецком ковре; передвинуть его было трудно (впоследствии оказалось, что только двое сильных мужчин могут сдвинуть его хотя бы на дюйм). Скатерти на столе не было, пространство под ним было хорошо освещено. Никого кроме нас двоих в комнате не было. Вдруг в столе громко застучало. Мой друг в этот момент сидел за ним, читая газету; одна его рука была на столе, вторая – на спинке стула. Он сидел к столу вполоборота, вытянув ноги. Стол уже дрожал, как в лихорадке. Потом он закачался так, что его восемь огромных, как колонны, ножек почти сдвинулись с места. Затем стол подвинулся почти на три дюйма. Чтобы удостовериться в том, что там никого нет, я заглянул под него; при этом он продолжал двигаться, и слышны были звуки ударов. Такое внезапное проявление неведомой силы, когда рядом были только мы двое и никто из нас этого не желал, повергло нас в растерянность. Мой друг сказал, что с ним никогда ничего похожего не случалось. Тогда я предложил, раз уж обстоятельства так удачно складываются, провести эксперимент по перемещению предметов без контакта с ними, который мог иметь большую ценность. Встав на расстоянии двух футов от стола по разные стороны от него, мы расположили руки в восьми дюймах от столешницы. Вскоре стол сильно затрясся и передвинулся на семь дюймов по ковру. Затем со стороны моего друга край столешницы приподнялся на три дюйма. Потом приподнялся мой край. В конце концов, когда ладонь моего друга находилась над поверхностью стола, зависшего в воздухе, он приказал, чтобы стол трижды дотронулся до его руки. И он дотронулся; потом, подчиняясь следующему требованию, коснулся и моей ладони».

В одно августовское воскресенье 1872 года на острове Мэн, в городке Дуглас, было крайне убедительно продемонстрировано могущество духов. Факты, которые описал Мозес, подтверждают доктор Спиэр и его жена. События начали происходить во время завтрака в их доме и прекратились только к десяти часам вечера. В тот день, куда бы ни направлялся медиум, стуки следовали за ним повсюду. Даже сидя на скамьях в церкви доктор Спиэр и его жена слышали их. Вернувшись, Мозес обнаружил, что вещи, стоявшие обычно на туалетном столике, оказались разложены на постели крестом. Желая показать доктору Спиэру, что произошло, он вышел. Вернувшись, они обнаружили, что снятый минуту назад отцом Мозесом воротничок уже лежит на верхушке креста. Вместе они заперли дверь на ключ и пошли перекусить, но и во время еды стуки были непрерывны, а обеденный стол двигался сам собой. Снова зайдя в спальню, они обнаружили, что некоторые предметы, лежавшие раньше в дорожном чемодане, дополнили крест. Комнату снова заперли, но в последующие три посещения все новые и новые предметы дополняли крест. Никто не мог устроить розыгрыш, когда хозяев не было дома, и тем более не смог бы сделать это, когда они вернулись. Доктор Спиэр так описывает события:

«Во время службы в церкви стуки слышали все сидевшие на нашей скамье. По возвращении мистер Мозес обнаружил, что три вещи, взятые с его туалетного столика, разложены на его же кровати в виде креста. Он позвал доктора С. к себе, чтобы тот посмотрел на это происшествие. В спинке кровати тот услышал отчетливый стук. Затем он запер дверь, убрал ключ в карман и оставил комнату, отправившись обедать. Во время еды обеденный стол (огромный и заставленный стеклом и фарфором) то и дело двигался, дрожал, издавал звуки и казался одушевленным. Когда наша маленькая дочь пела гимн, когда мы беседовали, стуки продолжались. Несколько раз мы заходили в запертую комнату, и каждый раз крест дополнялся новыми вещами. Все это время ключ оставался у доктора С, он держал его при себе, запирал дверь и выходил последним. Наконец, когда все вещи из чемодана Мозеса перебрались на кровать, став частью креста, все прекратилось. Каждый раз в комнате мы слышали стуки. В последнее наше посещение кто-то предложил оставить лист бумаги и карандаш на кровати. Когда мы в следующий раз вошли в комнату, на листке были инициалы трех друзей мистера Мозеса, уже покойных и нам не знакомых. Крест был совершенно симметричен, и в комнату, где он появился, никто не мог войти. Это событие ясно подтверждает могущество духов».

В 1882 году Мозес принял участие в создании Общества психических исследований, но покинул его, протестуя против нападок на Иглинтона. Он же был первым президентом Лондонского спиритического объединения, которое было основано в 1884 году, и занимал этот пост до самой своей смерти.

Глава 16. Эктоплазма

Спервых же дней своего существования Спиритизм отстаивал утверждение, что у всех психических явлений есть материальная основа. В ранних трудах по Спиритизму можно найти множество упоминаний слабо светящегося, едва различимого плотного тумана, сочащегося изо рта медиума. Много раз предпринимались попытки изучения этого процесса, при котором пар мог уплотниться и стать пластичным веществом, способным к образованию разных структур. Это открытие первых спиритов могли бы подтвердить серьезные научные исследования.

Посмотрим на факты. Судья Питерсон утверждал, что в 1877 году он вместе с медиумом Лоуренсом собственными глазами видел пушистое облако, отделившееся от медиума и ставшее постепенно твердым телом[73]. Также он рассказывал о фигуре, которая образовалась из шара света. Джеймс Кертис и Слэйд в 1878 году в Австралии наблюдали седое облако, которое готовилось материализоваться в сложную фигуру, сгущаясь и меняя форму. Альфредом Уоллесом описан сеанс профессора Монка, на котором он видел «белую ленту», которая постепенно стала «облаком-столбом». Это же выражение использовал Альфред Смедли, описывая вызванную медиумом Уильямсом материализацию Джона Кинга. Он также говорит, что фигура была похожа на «слабо светящееся облако». Сэр Уильям Крукс на сеансе медиума Хоума наблюдал «светящееся облако», которое, сгустившись, стало ясно видимой рукой.

Один из свидетелей сеанса мадам д’Эсперанс описывал его так:

«Сперва мы заметили белое легкое облачко на полу перед „кабинетом”. Оно начало разрастаться, со стороны напоминая оживший кусок муслина, и было похоже, что он падал на пол волнами, пока не достиг определенных размеров (около трех квадратных футов площади и шести дюймов толщины). Через некоторое время, словно под ним вдруг оказалась голова человека, он начал подниматься в центре, и стал напоминать водопад волн муслина, который стелился по полу. Порой эта похожая на облако субстанция поднималась над полом на два-три фута. Могло показаться, что под ней маленький ребенок, который двигает руками и ногами, словно бы что-то передвигая под слоем тумана. Оно росло вверх, пока не доросло до пяти футов, и стало напоминать фигуру, задрапированную в муслиновые складки. Она подняла руки над головой, освобождаясь от тумана, и все увидели Иоланду во всей ее красе. Она была около пяти футов ростом, на голове у нее был изящный тюрбан, из-под которого на спину спадала волна черных волос. Она была закутана в слой белого облака, которое спускалось до самого ковра, как раз туда, где и появилось. На все превращение ушло не более пятнадцати минут»[74].






Другой случай (в 1885 году, в Лондоне) описал мистер Роджерс. Он сообщил, что на сеансе присутствовали сорок человек, из уважаемых в обществе, и медиум – мистер Иглинтон. Комнаты были ярко освещены, можно было вести протокол и ясно видеть всех присутствующих и все происходящее. Секретарь мог «тщательно и детально» описать черты материализовавшейся формы, когда она появилась.