— Не думаю, чтобы дело дошло до опасной черты.

Но я поговорю с Мэйвериком. До сих пор Эдгар очень нас обнадеживал. Весьма обнадеживал.

Серроколд бросил взгляд на часы.

— Пора ехать. Но прежде представлю вам доктора Мэйверика. Он и будет вашим провожатым.

Они двинулись по саду, миновали калитку и подошли к центральному входу в массивное уродливое здание из красного кирпича.

Едва показался доктор Мэйверик, встретивший их на пороге, Серроколд откланялся и оставил их вдвоем. У мисс Марпл сразу же сложилось впечатление, что у доктора тоже не все в порядке с психикой.

— Мисс… э-э… простите! Мисс Марпл, я льщу себя надеждой, что все, что здесь делается, заинтересует вас. Оригинальностью отличается наш подход к основной проблеме. Мистер Серроколд обладает тонкой интуицией. Его взгляд проникает далеко в будущее. Нас ведь занимает, прежде всего, медицинская проблема, и именно в этом надлежит убедить наших законников.

Он помолчал, переводя дух, и закончил:

— Мне представляется наиболее важным, чтобы вы с первых шагов прониклись именно той атмосферой гуманности, которой с самого начала окружены у нас воспитанники. Смотрите!

Мисс Марпл проследила за движением его руки и наткнулась взглядом на выбитое вдоль дверной перекладины изречение: «Вновь обрети надежду, всяк сюда входящий».

— Не правда ли, очень удачная цитата? Именно эти слова здесь и нужны. Не следует бранить этих несчастных. Наказания… Все только об этом и толкуют. Лишь мы хотим дать им ощутить не падение и никчемность, а, напротив, ценность каждой личности.

— Извините, вы имеете в виду юношей вроде Эдгара Лоусона? — уточнила мисс Марпл.

— У него весьма интересный случай. Вы с ним уже говорили?

— Скорее, он со мною говорил, — несколько смущенно вставила мисс Марпл. — У меня возник вопрос… может быть, он немного не в себе?

Доктор Мэйверик рассмеялся.

— Но, милая мисс Марпл, мы ведь все здесь немного не в себе, — воскликнул он, пропуская ее в дверях вперед. — В этом и заключается секрет нашего совместного существования!

Когда прошел этот день, он показался мисс Марпл чрезвычайно утомительным. Ее томило к тому же неясное ощущение, что она недовольна и собою, своим восприятием окружающего. Она никак не могла определить, что же все-таки происходит в Стоунгейтсе. Образы накладывались друг на рдуга и беспокоили ее. Постепенно в центре этого беспокойства, к ее удивлению, оказалась одновременно и жалкая и ничтожная фигура Эдгара Лоусона. Напрасно она доискивалась до причин этого. В то же время она не могла найти и намека на какую-нибудь опасность, которая могла бы угрожать ее давней подруге. Иногда мисс Марпл казалось, что она отчетливо различает, как под крышей Стоунгейтса тревожно сталкиваются беды и надежды его обитателей. Однако, насколько она могла судить, все это непосредственно не касалось Кэрри-Луизы…

На следующее утро, когда миссис Серроколд с трудом дотащилась до садовой скамейки, села рядом со своей приятельницей и спросила ее, о чем та задумалась, мисс Марпл ответила откровенно:

— О тебе, Кэрри-Луиза.

— Что же ты думаешь об мне? Ответь честно.

— Тебя что-нибудь беспокоит в этом доме?

С некоторым лукавым удивлением хозяйка дома уставилась своими голубыми глазами на гостью.

— Но что меня могло бы беспокоить здесь, Джейн?

— Еще не знаю, дорогая. Только ведь у тебя, как и у всех, имеются свои мелкие неприятности и заботы? Понимаешь, что я имею в виду?

Кэри-Луиза на миг заколебалась.

— Нет, Джейн, не вполне понимаю. Благодаря милой Джолли, я избавлена почти от всех забот. Джолли ходит за мною, словно я малое дитя, которое просто не в силах справляться со «взрослыми» делами. Ради меня она готова на все. Частенько мне даже совестно за это. Я готова поверить, что ради меня Джолли пойдет буквально на убийство. Наверное, я говорю ужасные вещи, Джейн?

— Она в самом деле бесконечно предана тебе, — успокаивающе проговорила мисс Марпл.

Миссис Серроколд засмеялась своим серебристым беззаботным смехом.

— Но до чего же она временами сердита! Она, например, убеждена, что наши воспитанники, эти симпатичные юноши — обыкновенные преступники, с которыми мы напрасно возимся, ибо они не заслуживают этого. Она считает, что наш дом слишком холодный и сырой, а это вредно для моего ревматизма. По ее мнению мне необходимо хоть на время отправиться в Египет или куда-нибудь еще, где климат сухой и теплый.

— А ты очень страдаешь от ревматизма?

— Последнее время я, пожалуй, стала ощущать его сильнее. Даже хожу с трудом. В ногах случаются судороги. Но чего же ты хочешь?.. С возрастом возникают многие недомогания. Это неизбежно, — закончила миссис Серроколд со своей обычной очаровательной улыбкой.

Обе заметили, как из стеклянных дверей появилась мисс Белевер. Она быстро направилась к их скамейке.

— Вам телеграмма, Кара. Только что передали по телефону: «Приеду сегодня после обеда. Кристиан Гэлбрандсен».

— Кристиан? Вот уж не подозревала, что он в Англии.

— Вы, разумеется, захотите поселить его в комнате с дубовыми панелями?

— Именно так, Джолли. Ему не надо будет подниматься по лестницам. К тому же ему нравятся комнаты, выходящие на террасу.

Кивнув, мисс Белевер вернулась в дом.

— Кристиан — мой пасынок, старший сын Эрика. Вообще-то он на два года старше меня. Он живет в Америке, где управляет нашим фондом. Главный управляющий. Досадно, что Льюиса нет дома. Кристиан редко остается более чем на один день. Человек он деловой и вечно занят.


* * *

Кристиан Гэлбрандсен явился во второй половине дня, незадолго до чая. Это был рослый мужчина с тяжелыми чертами лица. Голос его звучал медлительно и размеренно-невозмутимо. При виде миссис Серроколд его лицо озарилось приветливой улыбкой.

— Как поживаете, моя маленькая Кэрри-Луиза? Вы не стали взрослее ни на один день, дорогая. Ни на один!

Кто-то тронул его за рукав.

— Кристиан!

Он живо обернулся.

— Ах, это ты, Милдред? Как поживаешь?

— Последнее время совсем плохо.

— Это очень неприятно… весьма сожалею…

Кристиан Гэлбрандсен и его сводная сестра были очень похожи. Разница между ними составляла тридцать лет, и их легко было принять за отца с дочерью. Чувствовалось что Милдред его приезд очень обрадовал. Пока она болтала с Кристианом, ее бледные щеки окрасились румянцем. Она беспрестанно твердила:

«Мой брат», «мой брат Кристиан», «мой брат мистер Гэлбрандсен».

— А как поживает малышка Джина? — спросил Гэлбрандсен, оборачиваясь к молодой женщине. — Так вы с мужем все еще здесь?

— Да, мы окончательно тут осели. Правда, Уолли?

— Похоже на то, — подтвердил Уолтер.

Вид у него был, как обычно, надутый и строптивый.

На первый взгляд создавалось впечатление, что приезд Кристиана в Стоунгейтс вызван лишь деловыми заботами Центра. В этом была совершенно уверена мисс Белевер, да и все остальные. Лишь у мисс Марпл возникли сомнения: всякий раз, когда Кэрри-Луиза не могла этого заметить, пожилой господин впивался в нее внимательным и встревоженным взглядом. Этот странный взгляд весьма заинтриговал бдительную гостью.

А когда взгляд Кристиана обегал другие лица за чайным столом, он словно подвергал каждого критическому разбору. Хотя и это он старался делать незаметно.

После чая мисс Марпл выскользнула из-за стола и скромно устроилась с вязаньем в одном из удобных кресел в библиотеке.

Каково же было ее изумление, когда за нею последовал Кристиан Гэлбрандсен и уселся рядом!

— Если не ошибаюсь, вы очень давняя подруга нашей дорогой Кэрри-Луизы? — без обиняков осведомился он.

— Мы вместе воспитывались в монастырском пансионате в Италии. Но с тех пор прошло много лет, мистер Гэлбрандсен!

— Вот как? И вы к ней до сих пор привязаны?

— Да, очень, — горячо подтвердила мисс Марпл.

— По-моему, вы ее любите. Да, я в этом убежден. И это вполне естественно, потому что Кэрри-Луиза поистине очаровательное создание! С той поры, когда она вышла замуж за нашего отца, мы с братьями всегда относились к ней с большой нежностью. Она стала для нас любимой сестрой, а отцу оставалась образцовой спутницей жизни, разделяя все его заботы.

— Она идеалистка, — заметила мисс Марпл. — Всегда была ею и не изменяла своим принципам.

— Идеалистка? Да, пожалуй, вы нашли верное слово. Следовательно, она не способна отдавать себе ясного отчета о том зле, которое царит в мире…

Выражение лица Гэлбрандсена исключало всякую возможность шутки. Он был очень серьезен и сосредоточен. Мисс Марпл смотрела на него с удивлением, стараясь разгадать намек.

— А как ее здоровье? Расскажите мне об этом.

Для мисс Марпл вопрос оказался еще одной неожиданностью.

— По-моему, оно не внушает опасения… Если не считать ревматизма или, скорее, артрита…

— Ревматизма? Вот как? А что у нее с сердцем?

Оно в порядке?

— Насколько мне известно, да. — Мисс Марпл удивлялась все больше и больше. — Но я ведь увидела ее только вчера и после многих лет разлуки. Если вам нужны более достоверные сведения о ее здоровье, вам лучше поговорить на эту тему с кем-нибудь из домашних, например, с мисс Белевер.

— С мисс Белевер? Разумеется. Или с Милдред.

— Верно, или с Милдред.

Мисс Марпл находилась в некотором замешательстве. Кристиан пристально смотрел на нее.

— А вам не кажется, что между матерью и дочерью особой симпатии не наблюдается?

— Пожалуй, соглашусь с вами.

— А жаль. Ведь у нее больше нет детей. Что поделать, так уж сложилось. Но вы думаете, что мисс Белевер к ней искренне привязана?