Агата Кристи - Хлеб великанов

– Вернон только отпускает шутки насчет войны.

Себастьян присвистнул.

– Ну, тогда постарайся вытянуть из него все в следующий раз.

– Тебе не кажется, что ему было бы легче откровенно говорить с Джейн? – неожиданно спросила Нелл.

– С Джейн? – Себастьян выглядел смущенным. – Не знаю. Может быть. Смотря по обстоятельствам.

– Значит, тебе так кажется! Почему? В ней больше сочувствия?

– Господи, конечно нет! Джейн не столько сочувствует, сколько провоцирует. С ней ты раздражаешься и начинаешь говорить правду. Она заставляет оценить самого себя со всеми недостатками. Никто лучше Джейн не умеет сбрасывать с неба на землю.

– По-твоему, она обладает сильным влиянием на Вернона?

– Я бы так не сказал. Да и в любом случае это не важно. Джейн работает в Сербии – отплыла туда две недели назад.

– О! – Нелл облегченно вздохнула и улыбнулась.

Она сразу почувствовала себя счастливее.

4

«Дорогая Нелл!

Ты снишься мне каждую ночь. Иногда ты ласкова со мной, а иногда холодна и сурова. Ты ведь не можешь быть такой, верно? Дорогая, смоется ли когда-нибудь химический карандаш?

Я не верю, Нелл, что меня убьют, но, даже если это случится, какая разница? У нас ведь было так много счастья! А ты всегда думай обо мне как о живом и любящем тебя. Я знаю, что буду продолжать тебя любить и после смерти. Это единственное, что никогда не умрет во мне. Я люблю тебя… люблю… люблю…»

Вернон еще никогда не писал ей так нежно и страстно. Она спрятала письмо в обычное место.

В тот день в больнице Нелл была рассеянной и все забывала. Пациенты это заметили и поддразнивали ее.

– Что-то наша сиделка размечталась!

Нелл отшучивалась в ответ.

Как чудесно быть любимой! Сестра Уэстхейвн была в дурном настроении, а сиделка Поттс – ленивее, чем обычно, но все это не имело никакого значения.

Даже монументальная сестра Дженкинс, пришедшая на ночное дежурство и, как всегда, настроенная уныло-мрачно, не могла испортить Нелл настроение.

– Ах! – вздыхала сестра Дженкинс, расправляя манжеты и передвигая три двойных подбородка вдоль воротника, словно стараясь уменьшить их вес. – Больной на третьей койке еще жив? Удивительно. Я не думала, что он протянет до вечера. Ну, завтра бедняга отойдет. – Сестра Дженкинс всегда уверяла, что ее пациенты завтра «отойдут», и, если ее пророчество не сбывалось, это не прибавляло ей оптимизма. – Не нравится мне, как выглядит больной на восемнадцатой койке, – последняя операция была более чем бесполезна. На восьмой койке тоже следует ожидать ухудшения – я говорила доктору, но он не стал меня слушать. А вам, сиделка, – добавила она с внезапной резкостью, – нечего тут болтаться. Если рабочее время кончилось, надо уходить.

Нелл воспользовалась нелюбезным разрешением удалиться, хорошо понимая, что, если бы она сама ушла, сестра Дженкинс тут же стала бы выражать недовольство: «И чего она так спешит? Даже на пару минут задержаться не может!»

До дома было минут двадцать ходу. Нелл наслаждалась прогулкой в ясную звездную ночь. Если бы только Вернон шел рядом с ней!

Она бесшумно вошла в дом, открыв дверь своим ключом. Ее хозяйка всегда ложилась рано. На подносе в холле лежал оранжевый конверт.

Нелл сразу поняла, что в нем… Она убеждала – себя, что ничего страшного не могло произойти, что Вернон только ранен, но знала, что это не так.

Ей сразу припомнился отрывок письма, полученного утром: «Я не верю, Нелл, что меня убьют, но, даже если это случится, какая разница? У нас ведь было так много счастья!»

Вернон еще никогда не писал ей такого. Должно быть, он знал. Чувствительные люди иногда предвидят будущее.

Нелл долго стояла, держа в руке конверт. Вернон – ее любимый, ее муж…

Наконец она вскрыла телеграмму, где с глубоким прискорбием извещалось, что лейтенант Вернон Дейр погиб в бою.

1

Заупокойная служба по Вернону, как и по его отцу, состоялась в маленькой старой церкви в Эбботсфорде, неподалеку от Эбботс-Пуиссантс. Двум последним Дейрам не было суждено покоиться в фамильном склепе. Один был похоронен в Южной Африке, другой – во Франции.

В воспоминаниях Нелл о церемонии доминировала монументальная фигура миссис Левин, рядом с которой все казались мелкими и незначительными. Нелл кусала губы, чтобы удержаться от истерического смеха. Все это казалось таким нелепым, таким непохожим на Вернона.

Ее мать выглядела, как всегда, элегантной и надменной. Дядя Сидни, в костюме из черного сукна и с таким же траурным выражением лица, с трудом удерживался, чтобы не звякать монетами. Майра Дейр, вся в черном крепе, щедро проливала слезы. Но над всем господствовала миссис Левин. После службы она вернулась в гостиницу вместе с семьей.

– Бедный дорогой мальчик! Я всегда относилась к нему как ко второму сыну. – Миссис Левин искренне горевала. Слезы капали на черный корсаж. Она ласково потрепала Майру по плечу. – Ну, ну, дорогая, не надо так убиваться. Мы все должны держаться стойко. Ваш сын погиб за свою страну – большей жертвы вы не могли принести. Посмотрите, как мужественно ведет себя Нелл.

– Вернон – все, что у меня было в этом мире, – всхлипывала Майра, упиваясь собственным горем. – Сначала муж, потом сын. У меня ничего не осталось. Мы были всем друг для друга. – Она схватила миссис Левин за руку. – Вы поймете, что это значит, если Себастьян…

Лицо миссис Левин испуганно дернулось. Она судорожно стиснула руки.

– Вижу, нам прислали сандвичи и портвейн, – сказал дядя Сидни, прерывая неловкую паузу. – Весьма предусмотрительно. Немного портвейна пойдет тебе на пользу, Майра. После такого напряжения…

Майра отмахнулась от портвейна, давая брату понять, что он проявил бестактность.

– Нам всем нужно крепиться, – добавил он. – Это наш долг.

Его рука скользнула в карман, и послышалось звяканье.

– Сид!

– Прости, Майра.

Нелл снова закусила губу. Ей хотелось не плакать, а громко смеяться. Ужасно чувствовать такое…

– По-моему, все прошло как надо, – продолжал дядя Сидни. – Впечатляющая церемония. И из деревни пришло много народу. Не хочешь прогуляться по Эбботс-Пуиссантс? Арендаторы прислали письмо – на сегодня поместье в нашем распоряжении.

– Ненавижу это место! – горячо воскликнула Майра. – Всегда его ненавидела.

– Полагаю, Нелл, вы виделись с поверенными? Насколько я понял, Вернон составил очень простое завещание перед отъездом во Францию, оставляя все вам. Следовательно, Эбботс-Пуиссантс теперь ваш. Поместье наследуется с правом отчуждения, да и в любом случае никого из Дейров больше не осталось.

– Благодарю вас, дядя Сидни, – сказала Нелл. – Я виделась с адвокатом. Он был очень любезен и все мне объяснил.

– Это больше, чем способен сделать любой адвокат, – заметил дядя Сидни. – Как правило, они умудряются запутать самые простые вещи. Не мое дело вам советовать, но я знаю, что в вашей семье нет мужчин. Для вас было бы лучше всего продать Эбботс-Пуиссантс. Вы ведь понимаете, что на его содержание нет денег?

Нелл понимала. Дядя Сидни давал понять, что ей нечего надеяться на деньги Бентов. Майра оставит все свое состояние своей семье. Это было вполне естественно – ни на что другое Нелл и не рассчитывала.

Дело в том, что дядя Сидни сразу спросил у Майры, не ждет ли Нелл ребенка. Майра ответила, что едва ли. Предусмотрительный дядя Сидни все же посоветовал ей твердо в этом убедиться.

– Не знаю, что говорит об этом закон, но боюсь, что если ты завтра окочуришься, завещав Вернону все деньги, то они могут достаться ей. Лучше не рисковать.

Майра со слезой в голосе заявила, что с его стороны жестоко предполагать, будто она может вот-вот умереть.

– Ничего подобного я не предполагаю. Вы, женщины, все одинаковы. Кэрри неделю дулась на меня, когда я настоял, чтобы она как следует составила завещание. Мы ведь не хотим, чтобы хорошие деньги уходили из семьи.

На самом деле больше всего дядя Сидни не хотел, чтобы «хорошие деньги» достались Нелл. Он не любил ее, считая, что она заняла место Энид, равно как терпеть не мог и миссис Верекер, которая всегда заставляла его чувствовать себя неуклюжим и не знать, куда девать руки.

– Разумеется, Нелл обратится за консультацией к юристу, – любезно промолвила миссис Верекер.

– Только не подумайте, что я хочу в это встревать, – поспешно сказал дядя Сидни.

Нелл испытывала острое чувство сожаления. Если бы она была беременна! Но Вернон боялся за нее. «Было бы ужасно, дорогая, если бы меня убили и ты бы осталась с ребенком и почти без денег. Кроме того, кто знает – ведь ты можешь умереть. Нет, я не хочу рисковать».

И ей тоже казалось благоразумным подождать.

Теперь она горько об этом жалела. Утешения матери казались ей жестокими.

– Ты ведь не ждешь ребенка, Нелл? Ну, должна признаться, я этому рада. Разумеется, ты снова выйдешь замуж, а это лучше делать без лишней обузы.

В ответ на страстные протесты миссис Верекер улыбнулась:

– Извини, мне не следовало говорить об этом теперь. Но ты ведь еще совсем девочка. Вернон сам бы хотел, чтобы ты была счастлива.

«Она ничего не понимает! – подумала Нелл. – Я больше никогда не выйду замуж!»

– Этот мир полон печали, – промолвил мистер Бент, тайком протягивая руку за сандвичем. – Война косит цвет нашей молодежи. Но я горжусь Англией и тем, что я англичанин. Надеюсь, я вношу свой вклад в будущую победу, как и те ребята на континенте. В следующем месяце мы удвоим выпуск взрывчатки. Будем работать в дневную и ночную смену. Должен признаться, я горд своей компанией.