Агата Кристи - Хлеб великанов

– Вернон подлежит призыву – если вы это имеете в виду.

– Какой ужас! А вдруг его убьют? Но война долго не продлится – все говорят, что она закончится к Рождеству.

– А Себастьян считает, что война протянется года два.

– Откуда ему знать? Он ведь не англичанин, а русский.

Джейн покачала головой.

– Я пойду… – она запнулась, – к телефону. Подождите здесь.

Джейн вышла, закрыв за собой дверь. Пройдя в конец коридора, она вошла в спальню. Вернон поднял с подушки взлохмаченную голову.

– Вставай, – коротко приказала Джейн. – Умойся, побрейся и постарайся выглядеть достойно. Нелл здесь и хочет тебя видеть.

– Нелл? Но…

– Она думает, что я тебе звоню. Когда будешь готов, выйди потихоньку из квартиры и позвони в дверь – возможно, Бог сжалится над нашими душами.

– Послушай, Джейн, что ей нужно?

– Если ты все еще хочешь жениться на Нелл, то это твой шанс.

– Мне придется рассказать ей…

– О чем? Что ты вел «веселую жизнь»? Можешь пользоваться обычными эвфемизмами – она этого ожидает и будет благодарна, что ты не придаешь этому особого внимания. Но если ты расскажешь ей о нас с тобой – сведешь общее к частному, – то обрушишь на девочку ад кромешный. Так что подумай о ней и надень намордник на свою чувствительную совесть.

Вернон медленно встал с кровати:

– Я не понимаю тебя, Джейн.

– И вряд ли когда-нибудь поймешь.

– Значит, Нелл порвала с Джорджем Четвиндом?

– Я не расспрашивала о подробностях. Сейчас я возвращаюсь к ней. Поторопись.

Она вышла из комнаты. «Я никогда не понимал и не пойму Джейн, – подумал Вернон. – Она чертовски непредсказуема. Очевидно, я был для нее просто мимолетной забавой. Хотя нет, это несправедливо! Со мной она вела себя в высшей степени достойно. Но я не смогу объяснить это Нелл. Она решит, что Джейн – ужасная женщина».

Он продолжал лихорадочно думать, быстро бреясь и умываясь.

«Да это и не имеет значения. Возможно, мы с Нелл больше никогда не увидимся. Наверно, она пришла попросить прощения, чтобы успокоить свою совесть в случае, если меня убьют на этой чертовой войне. От такой девушки именно этого можно ожидать. Да и вообще, все это меня больше не интересует».

Но Вернон тут же услышал полный сарказма внутренний голос:

«Вот как, не интересует? Тогда почему у тебя колотится сердце и дрожат руки? Еще как интересует, проклятый ты осел!»

Вернон выскользнул из квартиры и позвонил в дверь, стыдясь недостойной уловки. Ему открыла Джейн.

– Сюда, – сказала она, как горничная, махнув рукой в сторону гостиной.

Он вошел, закрыв за собой дверь.

Нелл встала при его появлении, прижав руки к груди.

– О, Вернон… – заговорила она виноватым детским голосом.

Время повернуло вспять. Вернон снова был в лодке в Кембридже, на мосту в Рейнлаф-парке. Он забыл о Джейн, забыл обо всем. Они с Нелл остались вдвоем во всем мире.

– Нелл…

Они прижались друг к другу, задыхаясь, как будто долго бежали. С губ Нелл слетали бессвязные слова:

– Вернон, если ты еще хочешь… Я люблю тебя… Я выйду за тебя в любое время – сейчас, сегодня… Я не боюсь ни бедности, ничего…

Он поднял ее на руки, целуя глаза, волосы, губы.

– Дорогая, не будем терять ни минуты! Я не знаю, как устроить бракосочетание, – никогда об этом не думал. Кажется, нужно обратиться к архиепископу Кентерберийскому за специальным разрешением. Черт возьми, как люди женятся?

– Мы можем спросить священника.

– Или в мэрии.

– Мне бы не хотелось выходить замуж как кухарке или горничной.

– Я так не думаю, дорогая, но, если хочешь венчаться в церкви, пусть будет так. В Лондоне тысячи церквей, которым нечего делать. Уверен, что нас с радостью обвенчают в одной из них.

Вернон и Нелл вышли вместе, радостно смеясь. В половине третьего они обвенчались в церкви Святого Этельреда в Челси.

1

Через полгода Себастьян Левин получил письмо от Джо:

«Отель «Святой Георгий», Сохо

Дорогой Себастьян! Я приехала в Англию на несколько дней и очень хотела бы тебя видеть.

Твоя Джо».

Себастьян несколько раз перечитал краткую записку. Его отпустили из армии на несколько дней, и он жил в доме у матери, поэтому письмо дошло до него без задержек. Себастьян чувствовал на себе материнский взгляд и в который раз восхитился ее интуицией. Она, как в книге, читала мысли на его лице, которое многие считали непроницаемым, читала так же легко, как он пробежал глазами эту записку.

– Еще варенья, дорогой? – обычным тоном спросила миссис Левин.

– Нет, мама, спасибо. – Помолчав, Себастьян добавил, отвечая на невысказанный вопрос: – Это от Джо.

– От Джо, – повторила миссис Левин. Ее голос не выражал ничего.

– Она в Лондоне.

Томительная пауза.

– Понятно, – наконец промолвила миссис – Левин.

Ее голос оставался бесстрастным, но Себастьян ощущал бушевавшие в ней эмоции. Для него это было то же самое, как если бы мать сказала ему: «Ах, сынок! Ты только начал забывать ее! Почему она не может оставить тебя в покое? Эта девушка не имеет ничего общего с нами и с нашим народом. Она никогда не сможет стать тебе хорошей женой».

Себастьян поднялся:

– Думаю, я должен повидаться с ней.

– Очевидно, – отозвалась его мать тем же тоном.

На этом разговор был исчерпан. Оба отлично понимали друг друга и уважали точку зрения собеседника.

Шагая по улице, Себастьян внезапно подумал, что Джо не сообщила, под каким именем зарегистрировалась в отеле – мисс Уэйт или мадам Ла Марр? Разумеется, это не важно, хотя такие нелепые мелочи ставят в неловкое положение. Ему придется спрашивать о ней, называя обе фамилии. Как похоже на Джо – упустить это из виду!

Но неловкостей удалось избежать, так как первой, кого увидел Себастьян, пройдя через вращающиеся двери, была сама Джо. Она приветствовала его радостным возгласом, в котором звучало удивление:

– Себастьян! Я и представить не могла, что ты так быстро получишь мое письмо!

Джо направилась в дальний угол комнаты отдыха, и он последовал за ней.

Его первым ощущением было то, что она настолько изменилась, что казалась почти чужой. Отчасти в этом была повинна ее французская одежда – скромная и неброская, но абсолютно неанглийская. К тому же на лице было много макияжа. Бледно-кремовый оттенок выглядел слегка искусственным, губы – слишком алыми, с уголками глаз она тоже что-то сотворила.

«Она кажется чужой – и все-таки это та же самая Джо! Просто она так отдалилась, что до нее теперь не дотянешься», – с горечью подумал Себастьян.

Тем не менее беседа была непринужденной. Сначала они словно измеряли разделявшее их расстояние, но внезапно оно уменьшилось само по себе, и элегантная парижская незнакомка стала прежней Джо.

Они говорили о Верноне. Где он? Почему не пишет?

– Вернон на Солсберийской равнине – неподалеку от Уилтсбери. Его в любой момент могут отправить во Францию.

– Все-таки Нелл вышла за него! Я чувствую, Себастьян, что была к ней несправедлива. Но вряд ли она бы на это решилась, если бы не война. Эта война просто чудо, Себастьян! Я имею в виду то, что она делает с людьми.

Себастьян сухо заметил, что, по его мнению, эта война не слишком отличается от любой другой.

– Вовсе нет! – горячо возразила Джо. – Ты не прав. После нее мир станет другим. Люди начинают видеть то, чего не замечали раньше, – всю жестокость и бессмысленность войны. И они сделают так, чтобы подобное больше никогда не повторилось!

Ее лицо горело энтузиазмом. Себастьян чувствовал, что война, как он выражался, «зацепила» Джо. Впрочем, эта война цепляла многих. Он уже обсуждал это с Джейн. Его тошнило от газетных заголовков: «Время героев», «Война за мир», «Битва за демократию». Хотя в действительности это было таким же бессмысленно-кровавым месивом, как любая другая война. Почему люди не могут открыто это признать?

Джейн с ним не согласилась. Она утверждала, что вся глупая трескотня (против такого определения она не возражала), которую пишут о войне, неизбежна. Таким образом природа создает путь к спасению – люди строят стену иллюзий и лжи, которая помогает им переносить ужасные тяготы. То, в чем они пытались себя убедить, казалось ей трогательным и почти прекрасным.

– Может быть, – сказал Себастьян, – но впоследствии это сыграет с нацией скверную штуку.

Восторженный энтузиазм Джо огорчал и тревожил его. Хотя, в конце концов, это было типично для нее, каких бы убеждений она ни придерживалась. С таким же жаром она могла бы отстаивать идеи пацифизма.

– Значит, ты думаешь, что все и дальше будет по-старому? – не унималась Джо.

– Войны происходили все время и почти ничего не меняли.

– Да, но это совсем другая война.

Себастьян не смог удержаться от улыбки:

– Дорогая Джо, то, что касается нас лично, всегда кажется другим.

– Ты меня из себя выводишь! Такие, как ты… – Она не договорила.

– Да? – подбодрил ее Себастьян. – Такие, как я…