Вернон снова оборвал фразу. Джейн сидела прямо, не глядя на него. Вскоре она заговорила спокойным, лишенным эмоций тоном, рассказывая о пережитых ею ужасах с бесстрастием ученого.

Вернон слушал, закрыв лицо руками, а когда Джейн умолкла, спросил дрожащим голосом:

– И ты прошла через это? Я не представлял себе, что такое возможно!

– Он ведь русский и к тому же форменный дегенерат. Англосаксу трудно понять эту невероятную страсть к жестокости.

– И ты… ты по-настоящему любила? – Вопрос показался ему детским.

Она медленно покачала головой:

– К чему ворошить прошлое? Он был прекрасным скульптором. В Южном Кенсингтоне есть одна из его работ. Жуткая, но великолепная.

И Джейн снова заговорила о «Принцессе в башне».

Спустя два дня Вернон отправился в Южный Кенсингтон и без особого труда нашел там единственное произведение Бориса Андрова, «Утопленницу». Распухшее, изуродованное лицо и прекрасное тело… Вернон инстинктивно чувствовал, что это тело Джейн.

Он долго разглядывал бронзовую обнаженную фигуру с широко раскинутыми руками и разметавшимися длинными волосами.

Впервые за долгие годы на него нахлынули воспоминания о Чудовище, и он ощутил страх.

Резко повернувшись, Вернон почти бегом вышел на улицу.

3

Наступил день премьеры новой оперы Радмаагера «Пер Гюнт». Вернон собирался в театр; он также был приглашен Радмаагером на званый ужин после спектакля. Но до этого он должен был пообедать с Нелл в доме ее матери, так как она не захотела идти в оперу.

К удивлению Нелл, Вернон не явился к обеду. Подождав его некоторое время, они начали без него. Он прибыл, когда подали десерт.

– Прошу прощения, миссис Верекер. Произошло нечто абсолютно неожиданное. Потом я вам рас-скажу.

Его лицо выглядело таким бледным и расстроенным, что миссис Верекер позабыла о своем – недовольстве. Она повела себя с присущим ей – тактом:

– Можете поговорить с Нелл, Вернон. Если вы собираетесь в оперу, у вас будет мало времени.

Миссис Верекер встала и вышла из комнаты. Нелл вопросительно посмотрела на Вернона.

– Джо уехала с Ла Марром, – ответил он на ее взгляд.

– Не может быть, Вернон!

– К сожалению, может.

– Ты имеешь в виду, что они убежали, чтобы пожениться?

– Ла Марр не может на ней жениться, – мрачно отозвался Вернон. – Он уже женат.

– Боже мой! Как она могла?

– Джо всегда была упрямой сумасбродкой. Вот увидишь, она об этом пожалеет. Я не верю, что она любит его по-настоящему.

– А как же Себастьян? Он очень переживает?

– Да. Я как раз от него. Бедняга совершенно убит. Я и не представлял, как сильно он любит Джо.

– Я все время это знала.

– Понимаешь, мы трое всегда были вместе – Джо, я и Себастьян.

Нелл почувствовала слабый укол ревности.

– Я ощущаю себя виноватым, – продолжал Вернон. – Я слишком отдалился от Джо. Она всегда была такой преданной – больше, чем родная сестра. Еще девочкой она повторяла, что никогда не будет иметь ничего общего с мужчинами, – а теперь связалась с таким прохвостом!

– Да еще с женатым – вот что самое ужасное! – добавила потрясенная Нелл. – А дети у него есть?

– Откуда мне знать о его чертовых детях?

– Вернон, не будь таким грубым.

– Прости, Нелл. Я просто расстроен.

– Как она могла так поступить? – Нелл всегда раздражало молчаливое презрение Джо, которое она подсознательно ощущала, и теперь она испытывала чувство превосходства. – Сбежать с женатым мужчиной!

– Ну, храбрости ей не занимать, – заметил Вернон.

Его внезапно охватило желание защитить Джо – ту самую Джо, с которой были связаны его детские годы в Эбботс-Пуиссантс.

– Храбрости? – удивленно переспросила Нелл.

– Да, храбрости, – подтвердил Вернон. – Она не думала об осторожности и отказалась от всего ради любви, в отличие от некоторых.

– Вернон!

Нелл вскочила со стула.

– Это правда. – Тлеющее в нем возмущение вы-рвалось наружу. – Ты не готова даже на мелкие неудобства ради меня, Нелл. Всегда говоришь: «Давай подождем». Ты не способна бросить все ради любви.

– Какой ты жестокий, Вернон!

Он увидел слезы в ее глазах и сразу же почувствовал раскаяние.

– Прости, любимая, я не то хотел сказать.

Вернон обнял Нелл, и она перестала плакать.

Он посмотрел на часы:

– Проклятье, я должен идти. Доброй ночи, дорогая. Ты любишь меня?

– Конечно, люблю.

Вернон снова поцеловал ее и быстро вышел. Нелл села за стол и задумалась.

4

Вернон прибыл в «Ковент-Гарден» с опозданием – «Пер Гюнт» уже начался. На сцене происходила свадьба Ингрид, и Вернон появился как раз в момент первой краткой встречи Пера и Сольвейг. Его интересовало, нервничает ли Джейн. Она выглядела поразительно молодой – лет на девятнадцать – со светлыми косами и спокойно-невинным выражением лица. Первый акт завершило похищение Пером Ингрид.

Вернон обнаружил, что Джейн интересует его куда больше музыки. Сегодняшний вечер был для нее решающим испытанием. Он знал, как она стремится оправдать доверие Радмаагера.

Вскоре Вернон понял, что все идет хорошо. Джейн была великолепной Сольвейг. Ее голос, чистый и искренний, звучал безупречно, а игра была выше всяких похвал. Спокойствие и стойкость Сольвейг доминировали в опере.

Вернона впервые заинтересовала история о неистовом, но безвольном Пере – трусе, бегущем от реальности при первой возможности. Музыка, воплощающая конфликт Пера с Великой Кривой[21], волновала его, напоминая о детском страхе перед Чудовищем. Пер испытывал такой же детский ужас, но чистый голос невидимой Сольвейг избавлял его от него. Сцена в лесу, где Сольвейг приходит к Перу, была бесконечно прекрасной – в конце ее Пер просит Сольвейг подождать, пока он сходит за своей ношей. «Если она так тяжела, то лучше нам вдвоем нести ее», – отвечает Сольвейг. Но Пер уходит, найдя предлог: «Взвалить мои горести на нее? Нет! Иди стороной, Пер».

Музыка недели после Троицы звучала чудесно, хотя атмосфера была, по мнению Вернона, слишком радмаагеровской. Она подготавливала эффект финальной сцены. Усталый Пер засыпает, положив голову на колени Сольвейг, которая сидит в середине сцены с посеребренными сединой волосами и в голубой накидке Мадонны; ее голова вырисовывается силуэтом на фоне восходящего солнца.

Дуэт Сольвейг и Пуговичника прозвучал великолепно. Голос Чаваранова, знаменитого русского баса, становился все глубже, а серебристое пение Джейн устремлялось ввысь, к последней ноте – самой высокой и чистой…

Вернон, по-мальчишески ощущая себя важной персоной, отправился за кулисы. Опера имела потрясающий успех. Аплодисменты были долгими и восторженными. Он застал Радмаагера пожимающим руку Джейн и целующим ее с пылом истинного – художника.

– Вы ангел! Вы настоящая артистка! – Радмаагер разразился потоком слов на родном языке, потом вновь перешел на английский. – Я вознагражу вас, малютка! Мне известно, как это сделать. Я уговорю Себастьяна, и мы вместе…

– Тише! – прервала его Джейн.

Вернон робко шагнул вперед и смущенно произнес:

– Это было великолепно!

Он стиснул руку Джейн, и она с признательностью ему улыбнулась:

– А где Себастьян? Разве он не здесь?

Себастьяна нигде не было видно. Вернон вызвался отправиться на поиски и привести его на ужин, добавив, что догадывается, где он может быть. Джейн еще не слышала новостей о Джо, и Вернон считал этот момент неподходящим для подобного сообщения.

Он поехал на такси в дом Себастьяна, но не нашел его там. Ему пришло в голову, что Себастьян все еще у него в квартире, где они расстались перед спектаклем. Вернон отправился туда, чувствуя радостное возбуждение. Сейчас даже Джо ничего для него не значила. Он внезапно проникся ощущением, что его опера хороша и будет иметь успех и что у них с Нелл все наладится. Она сегодня так крепко его обнимала, словно не хотела отпускать… Да, он уверен, что все будет хорошо.

Вернон бегом поднялся к себе. В квартире было темно – значит, Себастьян уже ушел. Он включил свет и огляделся. На столе лежало письмо с его адресом, и он сразу узнал почерк Нелл. Вернон вскрыл конверт…

Долгое время он не мог сдвинуться с места – наконец аккуратно придвинул стул к столу, поставив его под прямым углом, словно это было очень важно, сел и прочитал записку в десятый или одиннадцатый раз:


«Дорогой Вернон! Пожалуйста, прости меня. Я выхожу замуж за Джорджа Четвинда. Я не люблю его так, как люблю тебя, но с ним я буду в безопасности. Еще раз прости.

Твоя Нелл».


– «С ним я буду в безопасности», – вслух произнес Вернон. – Что она имела в виду? Даже обидно – как будто она не была бы в безопасности со мной…

Шли минуты, часы, а он все еще сидел за столом, будучи не в состоянии шевелиться и даже думать… Только однажды в голове у него мелькнула мысль: «Теперь я понимаю, что почувствовал Себастьян…»

Вернон услышал шорох в дверях, но даже не обернулся. Он увидел Джейн, только когда она обошла вокруг стола и опустилась на колени рядом с ним.

– Вернон, дорогой, что с тобой? Я поняла – что-то случилось, когда ты не явился на ужин.

Чисто машинально он протянул ей записку. Джейн прочитала ее и положила на стол.