Дверь открылась. Мэри Дюрран застыла на месте. Эстер поднялась на ноги, а Филип кротко усмехнулся жене.

– Полли, я всего лишь пытался подбодрить Эстер.

– Ох, – только и сказала Мэри.

Она аккуратно вошла в комнату, опустила поднос на небольшой столик, а потом подкатила к нему этот столик. На Эстер она не смотрела. Та неловко перевела взгляд с мужа на жену.

– Ну ладно, – проговорила она, – наверное, мне лучше уйти и… уйти и… – Не договорив, девушка вышла из комнаты и закрыла дверь за собой.

– Эстер находится в очень плохом состоянии, – попытался оправдаться Филип. – Она подумывает о самоубийстве. Я пытался отговорить ее.

Мэри не ответила.

Он протянул к ней руку. Женщина отодвинулась.

– Полли, я рассердил тебя? Очень рассердил?

И снова нет ответа.

– Наверное, потому, что я поцеловал ее? Не надо, Полли, не вини меня в одном глупом поцелуе. Она была такой очаровательной и такой глупой… и я вдруг ощутил – ну, что неплохо будет почувствовать себя прежним веселым парнем и позволить себе легкий флирт. Иди сюда, Полли, поцелуй меня. Поцелуй, и будем друзьями.

– Твой бульон остынет, если ты не выпьешь его сейчас, – произнесла Мэри.

Направившись к двери в спальню, она вошла внутрь и закрыла за собой дверь.

Глава 18

– Сэр, внизу вас дожидается молодая леди.

– Молодая леди? – удивился Калгари. Он и представить себе не мог, чтобы таковая могла нанести ему визит.

Артур посмотрел на обложенный бумагами стол и нахмурился. За дверью вновь раздался вполне уместно приглушенный голос коридорного:

– Настоящая молодая леди, сэр, очень красивая молодая леди.

– Ну ладно. Раз так, проводите ее наверх.

Калгари не мог не улыбнуться слегка про себя. Полные намека полутона и попытка уговорить развеселили его. Интересно, кто это собрался явиться к нему в гости… И когда подошел к двери на звон дверного звонка, он был абсолютно ошеломлен, увидев перед собой Эстер Эрджайл.

– Вы! – Вырвавшееся у него восклицание отражало полное удивление. – Ну входите, входите.

Впустив ее в номер, он закрыл дверь.

Как ни странно, созданное ею впечатление не изменилось после первой встречи. Эстер была одета без всякого внимания к лондонским условностям. Она явилась без шляпки, темные пряди рамкой окружали ее лицо в каком-то эльфийском беспорядке. Из-под плотного твидового пальто выглядывали темно-зеленая юбка и свитер. Казалось, что она явилась к нему, запыхавшись, прямо с прогулки по равнине.

– Прошу вас, – проговорила Эстер, – пожалуйста… вы должны помочь мне.

– Помочь вам? – удивился Артур. – Каким образом? Конечно, я помогу вам, если это в моих силах.

– Я не знала, что делать, – объявила Эстер. – Я не знала, к кому обратиться. Но кто-то же должен мне помочь. Я не могу больше искать, только вы можете сделать это. Ведь именно вы начали всю эту историю.

– Вы попали в какую-то беду? В тяжелое положение?

– Мы все попали в беду, – сказала Эстер. – Но я эгоистка, понимаете? То есть я могу думать только о себе самой.

– Садитесь, моя дорогая, – мягким тоном проговорил Калгари.

Убрав с кресла пристроившиеся там бумаги, он усадил Эстер, а затем направился в угол – к буфету.

– Вам необходимо выпить бокал вина, – объявил Артур. – Бокал сухого хереса. Не возражаете?

– Если угодно. Мне все равно.

– На улице очень сыро и холодно, вам нужно чем-то согреться.

Он повернулся к ней с бокалом и графином в руке. Эстер поникла в кресле с неловким изяществом, тронувшим его сердце полным самоотречением.

– Не надо волноваться, – осторожно проговорил Калгари, ставя бокал рядом с ее рукой и наполняя его. – Знаете ли, ситуация никогда не бывает настолько плоха, как это кажется.

– Да, так говорят, но это неправда, – возразила Эстер. – Иногда она на самом деле может оказаться много хуже, чем это кажется. – Пригубив вино, девушка едко произнесла: – До вашего появления все у нас было в порядке. Совершенно все. А потом началось…

– Не стану изображать, что не понимаю ваших слов. Когда вы впервые сказали мне эти слова, они повергли меня в полнейшую растерянность, но теперь я вполне понимаю, какое действие мое… моя информация произвела в вашей семье.

– Пока мы думали, что это сделал Джеко… – Эстер не смогла договорить.

– Понимаю вас, понимаю. Однако эту новость следует пережить… пережить и идти дальше. Мир, в котором вы жили, был создан ложной безопасностью. Он не был подлинным… он представлял собой нечто бутафорское… картонные декорации. Подчас они изображали безопасность, однако не были таковой, да и не могли быть.

– Вы хотите сказать, – спросила Эстер, – что нужно быть смелой, что нечего цепляться за ложные, пусть и удобные, представления, не так ли?.. – Помедлив немного, она добавила: – Это вам хватило отваги! Я это понимаю. Хватило отваги, чтобы прийти к нам и лично выложить все как есть. Не зная заранее, что мы почувствуем, как отреагируем… Браво. Я восхищаюсь вашей смелостью, потому что, видите ли, мне самой ее весьма не хватает.

– А скажите мне, – мягко предложил собеседнице Калгари, – скажите, в чем именно заключается нынешняя беда? Случилось нечто особенное, так?

– Я видела сон, – проговорила Эстер. – Есть такой… молодой человек… доктор…

– Понятно, – проговорил Калгари. – Вы с ним друзья, или, быть может, даже более чем друзья?

– Я думала, – призналась Эстер, – что мы с ним более чем друзья… И он тоже так считал. Но понимаете ли, теперь, когда вскрылось все это…

– Да? – переспросил Артур.

– Он решил, что убила я, – проговорила Эстер. Слова полились потоком. – Или, быть может, не решил еще, но пока не совсем уверен. Ну, просто не может испытывать уверенность. Он думает – я вижу это, – что я наиболее подходящий кандидат на эту роль. Возможно, и так. Возможно, все мы подобным образом думаем друг о друге. И я подумала, что кто-то должен помочь нам в этой жуткой ситуации, и, вспомнив сон, подумала о вас. Видите ли, во сне я потерялась и не могла найти Дона. Он оставил меня, и еще там была какая-то большая пропасть – точнее, бездна. Да, бездна, именно так. Подходящее слово, правда? Необычайная, непреодолимая в своей глубине. А вы стояли на противоположном краю ее и протянули мне обе руки и сказали: «Я хочу помочь вам»…

Она глубоко вздохнула.

– Поэтому я пришла к вам. Я убежала из дома и пришла к вам просто потому, что вы обязаны помочь нам. Если вы не сделаете этого, не знаю, что произойдет. Вы должны помочь нам. Вы навлекли на нас эту ситуацию. Быть может, вы скажете, что не имеете к ней никакого отношения. Что однажды вы уже открыли нам… открыли нам правду о прошлой трагедии и больше не имеете к ней никакого отношения. Вы скажете…

– Нет, – прервал ее Калгари. – Я не скажу вам ничего подобного. Ваша беда небезразлична мне, Эстер. Я согласен с вами. Если ты что-то затеял, будь добр идти до конца. Я совершенно во всем с вами согласен.

– O! – Краска бросилась в лицо Эстер, внезапно, как это с ней бывало, сделавшееся прекрасным. – Итак, я не одна! Рядом кое-кто есть.

– Да, моя дорогая, кое-кто… пусть он и немногого стоит. До сих пор не скажу, чтобы от меня много чего зависело, однако я стараюсь и никогда не перестану стараться помочь людям.

Он пододвинул второе кресло поближе к Эстер и сел.

– А теперь рассказывайте. Все действительно настолько плохо?

– Видите ли, это сделал один из нас, – проговорила девушка. – Мы все это знаем. В присутствии мистера Маршалла все мы изобразили, будто это сделал какой-то вошедший в дом чужак, однако адвокат прекрасно знал, что это не так. Это был один из нас.

– А ваш молодой человек… как его зовут?

– Дон. Дональд Крейг. Он врач.

– И он думает, что это сделали вы?

– Он боится того, что это сделала я, – проговорила Эстер, нервно ломая пальцы. – Быть может, и вы считаете меня убийцей?

– О нет, – возразил Артур. – О нет, я прекрасно знаю, что вы невиновны.

– Вы говорите так, как будто полностью уверены в этом.

– Я и в самом деле уверен, – проговорил Калгари.

– Но почему? Отчего вы можете испытывать такую уверенность?

– Благодаря той фразе, которую вы сказали мне, когда я покидал ваш дом, сообщив вам свое известие. Вы не помните, как сказали мне, что важно, кто невиновен. Вы не смогли бы сказать так – вы не смогли бы чувствовать так, – если б были виновны в этом преступлении.

– Ох! – воскликнула Эстер. – Ох… какое облегчение! Какое облегчение знать, что существует человек, действительно разделяющий твои чувства!

– Ну а теперь, – проговорил Артур, – мы можем поговорить по-настоящему спокойно, так?

– Да, – согласилась мисс Эрджайл. – Теперь… теперь я чувствую себя совсем по-другому.

– Просто интереса ради, – начал Калгари, – и учитывая, что вам известно о моем отношении к той ситуации, в которой вы находитесь, скажите, по какой причине кто-либо может подумать, что это вы убили свою приемную мать?

– Потому что я могла это сделать, – проговорила Эстер. – Мне часто хотелось убить ее. Ну, когда ты теряешь разум от ярости. Когда чувствуешь себя такой незначительной, такой… такой беспомощной. Мать всегда держалась с таким спокойствием и превосходством, всегда все знала и была во всем права. Так что иногда мне приходила в голову такая мысль: а хорошо было бы убить ее. – Она посмотрела на Калгари. – Вы понимаете меня? Случалось ли вам в молодости ощущать нечто подобное?

Последние слова вдруг укололи Артура – наверное, той же самой болью, которую он ощутил в Драймуте, когда в тамошней гостинице Микки сказал ему: «Вы кажетесь старше». Когда же это он был молодым? И давно ли кончилась его молодость с точки зрения Эстер? Мысли его обратились в прошлое. Он вспомнил себя девятилеткой, беседующим с подобным ему самому девятилетним мыслителем в саду подготовительной школы о том, каким образом будет удобнее всего разделаться с мистером Уорборо, тогдашним их учителем. Он вспомнил ту беспомощную ярость, которая одолевала его, когда мистер Уорборо с особым сарказмом комментировал его успехи. Подобное чувство, по его мнению, могла ощущать и Эстер. Но что бы ни планировали в совместных обсуждениях он и его юный собеседник – как же его звали? – да, Порч… Порч, именно так, – они никогда не предприняли никаких активных шагов, направленных к погибели мистера Уорборо.