К историческим сочинениям Конан Дойла можно условно причислить и его морские рассказы, где действие происходит в стародавние времена, когда на море хозяйничало столько пиратов. У Конан Дойла был некоторый морской опыт, что придавало подобным рассказам известную долю достоверности. И все же это скорее приключенческие, нежели исторические рассказы.

А тем временем пришло новое увлечение. Конан Дойл, теперь уже знаменитый писатель, недаром, оказывается, окончил Эдинбургский университет, давший ему естественнонаучные знания. Тот же медицинский факультет Эдинбургского университета снабдил его еще одним знаменитым героем. Под Шерлоком Холмсом Конан Дойл подразумевал, в известном, конечно, смысле, профессора Джозефа Белла (тот от этой чести отказывался, да и сам Конан Дойл под конец заявил: «Шерлок Холмс — это я сам»). На сей раз он избрал персонажем нового цикла своих романов профессора Резерфорда, одного из своих старых преподавателей.

В своих «Воспоминаниях и приключениях» (1924) он так писал о нем: «Как живая, встает в моей памяти коренастая фигура профессора Резерфорда с его ассирийской бородой, его громовым голосом, его широченной грудью и удивительной манерой поведения. Он зачаровывал и пугал нас. Я попытался изобразить его со всеми его странностями, когда описывал профессора Челлендже-ра» (по-английски это имя означает «бросающий вызов»). Надо сказать, что, будучи студентом, Конан Дойл написал о Резерфорде песню, которую в университете пели еще в двадцатые годы.

К образу профессора Челленджера добавились некоторые черты, заимствованные Конан Дойлом у Джорджа Бадда, так что у профессора Челленджера было сразу два натурщика.

Профессор Челленджер и стал главным героем нового цикла романов Конан Дойла — научно-фантастического. И здесь есть приметы родства с Шерлоком Холмсом. Он тоже достаточно эксцентричен, даже более того. Шерлок Холмс по сравнению с профессором Челленджером представляется почти что бытовой фигурой. Конечно, о большой схожести здесь говорить не приходится, но Конан Дойл умел рисовать разные эксцентрические характеры.

Параллель между Шерлоком Холмсом и профессором Челленджером напрашивается еще и в силу того, что оба они своего рода ученые. Правда, действующие в разных беллетристических сферах. Один — в области детективной литературы, другой — научно-фантастической.

Правда, между двумя этими жанрами есть немалое, давно уже отмеченное сходство. И здесь и там есть тайна и загадка, которая разгадывается близкими методами, все более тяготеющими к логическим выкладкам, притом не без неожиданностей и приключений. Конан Дойл, писатель на первый взгляд очень разнообразный, на деле во всех своих произведениях похожий. В одной заметке о Шерлоке Холмсе говорится, что «он был ученым в тот век, который готов был принять ученого как героя». Профессор Челленджер, который считает себя (справедливо или нет, другое дело) великим ученым, в первой же научно-фантастической повести Конан Дойла является перед нами как герой. Именно таков он в «Затерянном мире» (1910), открывающем серию научно-фантастических произведений писателя.

«Затерянный мир» можно отнести к разряду «географической фантастики». Этот поджанр всегда связан с открытием не только новых земель, но и неизвестных людей, на них обитающих. Чаще всего он переносит нас в спрятанное «за долами, за холмами» доисторическое прошлое, где герои попадают в чужую среду обитания. Необходимо выжить в ней, к ней приспособиться, к ней присмотреться. Может быть, открыть какие-нибудь новые формы жизни. И конечно же, пройти через целый ряд приключений, которые потребуют изобретательности и мужества. Человек в необычайных обстоятельствах — идеальная среда для приключений. Иными словами — для жанра, в котором составил себе такое громкое имя Конан Дойл. Даже в самом «бытовом» его романе появляется человек, которого иначе, как фантастом, не назовешь. Он задался целью всех негров сделать белыми.

«Чужая среда обитания» для фантастического романа все время сужалась. Ее герои не только объехали весь свет (для таких людей, как Челленджер, оставалось ко времени написания «Затерянного мира» совсем мало места), но и успели слетать на Луну и побывать под землей. Конан Дойл создал свой первый фантастический роман в эпоху, когда «географическая фантастика» явно уже шла к концу. Иное дело, что «Затерянный мир» был написан столь искусно, что заставлял об этом забыть. Это — одно из последних произведений подобного жанра. И не будь Конан Дойл в первую очередь искуснейшим мастером романа приключений, его ждала бы неудача.

Но трудность положения Конан Дойла усугублялась еще и тем, что десятые годы вообще были кризисным периодом для фантастики. В 1905 году умер Жюль Верн, который и без того в последние годы своей жизни не был вполне похож на себя прежнего. Он начинал как пропагандист науки и открыватель новых земель. Но наша планета была к моменту его смерти достаточно исследована, «белых пятен» оставалось совсем немного, а пропагандистом науки он тоже был достаточно своеобразным. Жюль Верн не открывал новых научных принципов. Он довольствовался тем, что доводил до сведения публики старые, воплощая их в тех или иных механизмах. Да и механизмы эти были просто лучше уже существовавших. Жюль Верн не изобрел ни подводной лодки, ни, тем более, воздушного шара. Он их усовершенствовал, не более того. И чем дальше, тем больше его выручало мастерство «приключенца». В последние же годы он был только автором приключенческих романов, таких, как, скажем, «Дунайский лоцман» (1904), и подражателем Герберта Уэллса, стремившегося, в отличие от своего старшего собрата, открыть новые научные принципы. Но к 1912 году и Герберт Уэллс не был прежним Уэллсом. Он увлекся «технической фантастикой», наподобие Жюля Верна (типичный пример этого — роман «Война в воздухе» (1908) — правда, не весь, а только его начало и центральная часть; конец написан уже мрачным прогнозистом), и бытовым романом. А о приключениях он и раньше не умел писать так увлекательно, как Жюль Верн.

«Выжить» в этих условиях для Конан Дойла-фантаста было непросто: и свое открыть трудно, и присоединиться не к кому.

И тем не менее год спустя после «Затерянного мира» Конан Дойл написал еще одну повесть челленджеровского цикла. «Отравленный пояс» — произведение, которое можно было бы счесть вполне заурядным, если б не образ профессора Челленд-жера. Это уже не просто чудак, а какое-то чудище. Среди множества эксцентричных героев английской литературы это явление по-своему уникальное. К тому же при всей видимой камерности повести Конан Дойла она была пусть скромным, но все же заметным вкладом в ту привычку к космическому мышлению, которая возобладала в современной фантастике во время и после Уэллса. Конан Дойл (они были знакомы) его, несомненно, читал. Как и все остальные, Уэллс уже в конце XIX века являлся абсолютным классиком научной фантастики. Конечно, Уэллс был человеком гораздо более социально заинтересованным, чем Конан Дойл, но следы такой заинтересованности можно обнаружить и у нашего автора. Ведь недаром же он говорит в конце своей повести о том, что человечество должно пересмотреть свои взгляды на мир.

Думать, что Конан Дойл был социально безразличен, значило бы далеко уходить от истины. Об этом свидетельствует его роман «Открытие Рафлза Хоу» (1882). Он не наделал такого шума, как написанный позже «Затерянный мир», да и вообще слишком в каких-то своих частях смахивал на приевшуюся всем мелодраму, но, во всяком случае, в социальности ему не откажешь. Открыв дешевый способ изготовления золота, Рафлз Хоу хочет использовать его во благо человечества. К сожалению, само прикосновение к тайне изобретателя идет во вред окружающим. Оно развращает их, порою толкает на преступление.

В отличие от «Отравленного пояса», «Открытие Рафлза Хоу» — типичнейший пример жюльверновской фантастики. Читатель без труда увидит, сколько внимания уделено в этом романе всевозможным техническим приспособлениям, порою совершенно не нужным. Рафлз Хоу, которому и слуг хватало, окружил себя всевозможными занятными приспособлениями, облегчающими быт. Но главное, конечно, не в этом. Усиленные занятия химией помогли Конан Дойлу найти собственный научный сюжет. Превращение элементов не являлось уже в это время чем-то неправдоподобным, но и не было устаревшим открытием. Читатели Конан Дойла, во всяком случае многие из них, узнавали что-то для себя новое.

Но самым большим прорывом Конан Дойла в будущее научной фантастики был его рассказ «Дезинтегратор». Подобная тема зародилась и сделалась популярной много позже. Сейчас иногда говорят о некоей «нуль-транспортировке» (термин введен братьями Стругацкими). И говорят как о чем-то совершенно обыденном. Смысл этого термина состоит в том, что человек разлагается на молекулы и туг же воссоздается по прежней схеме в другом, заранее назначенном месте, так что иные виды транспорта делаются совершенно не нужными.

Не менее значительным событием в истории научной фантастики была небольшая повесть челленджеровского цикла «Когда земля вскрикнула». Здесь Конан Дойл тоже намного опередил других писателей. Это произведение было написано им словно бы между прочим, однако оно заложило одну из основ того, что можно было бы назвать «экологической фантастикой». Много позже появилось немало произведений, одушевлявших природу — даже не мыслящую ее часть. Традиция здесь старая, идущая еще от эпохи Возрождения, но сейчас мы эту традицию вспомнили. «Постепенно Земля возникает в нашем сознании как целостный организм. А может, не возникает, а восстанавливается?» — писал, например, в 1967 году Даниил Гранин. И конечно, Конан Дойл был среди первых, кто начал восстанавливать эту традицию. С помощью профессора Челленджера. Кому еще, как не этому ученому-чудаку, могла прийти в голову подобная мысль? Кстати, и сам профессор Челленджер был одним из прародителей идущего издавна, но особенно расплодившегося в XX веке племени ученых-чудаков.