— Да, — ответил я, — это одна видимость. Ты все же очень наивна.

Она хотела поспорить со мной, но потом поудобнее уселась на тахте, завернулась в одеяло и улыбнулась:

— Ладно, Дональд, ты, наверное, дополнишь мое образование.

— Тебе придется пройти полный курс. В полдень за тобой начнет охотиться полиция, к ночи она тебя поймает и предъявит обвинение в убийстве.

Она широко раскрыла глаза и воскликнула:

— Но Дональд!.. Ты… смеешься надо мной? Хочешь вывести меня из себя, да?

— Нет, это правда, — ответил я. — Не знаю, подстроено все это или ты сама вляпалась, но результат налицо. Ты зашла в этот дом и… Вот такая история. Поставь себя на место полиции. Финчли убили. Перед смертью он ругался с какой-то женщиной. Скорее всего, она пыталась его шантажировать, а Финчли не хотел платить. Эта женщина выхватила пистолет и застрелила его. Полиция предполагает, что эта женщина взяла деньги, приготовленные Финчли для того, чтобы заплатить за документы, которыми его шантажировали. Полиция поймает тебя с этими деньгами. Ты расскажешь, что тебе дали ключ и приказали зайти в дом и взять кейс. Почему ты согласилась? Чтобы получить триста долларов? А почему тебе обещали эти деньги? За лжесвидетельство. Все это ты расскажешь как свидетель. Потом тебя будет допрашивать прокурор округа. «А, — скажет он, — так вы собирались за триста долларов совершить преступление?!» Ты расскажешь, что была совсем без денег, голодная и разбитая. Ты будешь избегать ответа на этот вопрос, но прокурор снова и снова будет задавать его. В конце концов ты это признаешь. Прокурор только посмеется над тобой. В суде спросят: «Вы решили лжесвидетельствовать всего за триста долларов? На что бы вы в таком случае пошли за сорок тысяч?»

— Не надо, Дональд! — закричала она.

— Такова жизнь, — сказал я. — Это тебе не шоу по телевизору. На другую программу ее не переключишь. Это не кинопленка. Кадры из нее не вырежешь. Жизнь — это бесконечная цепочка причин и следствий. То, что ты сделала сегодня, повлияет на то, что будет завтра. И трудно разорвать эту цепь. А теперь прими ванну и оденься. Я принесу твои вещи.

— Они в отеле, — сказала она. — Я останусь здесь и… Они будут искать меня, Дональд?

— Конечно, — ответил я, — и если найдут тебя до того, как в нашем распоряжении появятся факты, нас будут судить за убийство.

— Нас? — недоверчиво спросила она.

— Нас. Я ведь поехал тогда за вами и болтался рядом с этим местом — искал тебя.

— Но ведь ты меня не нашел!

— Расскажешь об этом в полиции, — ответил я. — Они найдут тебя в моей квартире с этими деньгами.

— Они не узнают об этом, Дональд!

— Узнают. Ты недооцениваешь полицию, — ответил я. — Им известно, что вчера я пытался преследовать вашу машину. Узнают и об остальном. У нас одна надежда: чем больше, до того как нас найдут, у нас будет фактов, тем больше оправданий мы сможем им представить. Придется рассказать им все, может быть, тогда нас оправдают. Я поехал за твоим багажом.

— Разве не опасно идти сейчас в отель?

— Я там уже был. И сдал твои вещи в камеру хранения, — ответил я. — Сейчас привезу их. В холодильнике десяток яиц, ветчина. В коробке — кофейный пирог. И помни, я не люблю беспорядка в ванной.

Глава 5

Я привез вещи и еще на лестнице уловил запах кофе и жареного мяса. Дафни прибрала в комнате, положила одеяло в шкаф, вымыла ванну. Когда я вошел, она вынула из духовки пирог и вылила из чашки на сковородку разбитые яйца.

— Тебе яичницу или омлет?

— А как ты больше любишь?

— Мне все равно. Ты ведь хозяин.

— Яичницу, — попросил я.

— Сейчас, — ответила она и через несколько минут подала мне тарелку с яичницей и беконом и пирог с чашкой ароматного кофе.

Кофе был отменный, яичница первосортная, а бекон как раз такой, как я люблю. Дафни с волнением смотрела на меня.

— Как я все это приготовила, Дональд?

— Все в порядке.

— Хорошее начало, — сказала она. — Может, я выдержу с таким же успехом и все другие испытания? Что я должна делать дальше?

— Ты останешься здесь, — сказал я, — приготовишь обед. Если кто-нибудь спросит, кто ты такая, говори — миссис Лэм. На обед возьмешь что-нибудь в холодильнике. Здесь полно консервов. Я принесу свежего мяса. Телевизор в порядке — он поможет тебе убить время. Главное — что бы ни случилось, не уходи никуда. И не заговаривай ни с кем из соседей.

— Но, Дональд, если меня ищут, а я назовусь миссис Лэм…

— Сержант Селлерс простит мне сожительство, но не сокрытие свидетеля. И никогда не простит мне того, что я у него из-под носа увел подозреваемую.

— Что ты собираешься делать с этими деньгами в кейсе?

— Пока оставим их здесь, — ответил я.

— Это безопасно?

— Конечно нет.

— Может, пойдем в банк и…

— И что? — спросил я. — В докумейтах напишут, что у нас есть счет, на нем эти деньги? Самое безопасное место для этих денег — полицейский участок. Но как только полиция о них узнает, мы пропали. Позаботься о себе, пока я не приду.

Я вышел и оставил ее, удрученную и испуганную, в квартире. Как у всякого солидного сыскного агентства, у нас были разные механические изобретения, которые помогают в работе. Одно из них позволяет определить местонахождение объекта. Если прицепить такую штуку к машине, за которой следишь, она будет пищать и таким образом облегчать сыщику работу.

Самое последнее изобретение в этой области — те-леспоттер. Это прибор размером с небольшой приемник. Работает он на транзисторах. Телеспоттер помогает даже установить номер телефона, который набирают, например, в соседней комнате. Механизм действия этого прибора очень простой: на него воздействуют различные электрические импульсы и в нем начинает раскручиваться рулончик бумаги с цифрами от нуля до девяти. Как только номер набран, механизм снова готов к работе.

Я зашел к себе домой, проверил, как работает телеспоттер, положил его в кейс и поехал в Монаднок-Билдинг.

В комнате 1624 за столом сидела та же самая женщина. В приемной ожидало несколько человек.

— Вы давали объявление насчет аварии… — начал я.

— Да, но мы уже нашли свидетеля и, к сожалению… Послушайте, а вы не… Да вы уже были здесь и…

— Точно, — ответил я. — Я говорил с мистером Хар-нером и хотел бы опять с ним встретиться.

Она покачала головой:

— Боюсь, это невозможно. Мистера Харнера сейчас нет.

— Можно оставить ему записку?

— Не знаю, увижу ли я его в ближайшее время. Он то приходит, то уходит. Но я попробую.

— Когда вы увидите его, — сказал я, — скажите, что лжесвидетельство — это уголовное преступление.

— О, я уверена, что он знает об этом.

— И, — продолжал я, — объясните ему, что есть еще такой термин, как «склонение к лжесвидетельству», то есть подстрекательство к даче ложных показаний. Такие преступления караются по закону — за них сажают в тюрьму. Пятнадцатого апреля именно «кадиллак», проехав на красный свет, стал виновником аварии. К тому же этот случай разобрали задолго до того, как появилось ваше объявление в газете. Спросите, что он собирается делать?

Женщина смотрела на меня широко открытыми глазами.

— Вы сказали — до того, как появилось объявление? — с испугом спросила она.

— Вот именно.

— Как вы это узнали?

— Я решил выяснить.

— Как?

— Поговорил с участниками происшествия.

— Ерунда какая-то! — сказала она.

Я ничего не ответил и ждал, когда она до конца осознает сказанное.

— Но что я могу сделать?

— Мистер Харнер работает с вами, — ответил я. — Вы можете потребовать у него объяснений.

— А дальше?

— А потом передадите их мне.

— А вы считаете, что имеете право требовать объяснений?

— Конечно. Я ответил на объявление. Я потерял время, а получил одни неприятности.

— А, так вы считаете, что вас должны вознаградить за ваши усилия?

— Конечно нет, — ответил я. — Я пришел не за деньгами. Я пришел за объяснениями. Я хочу получить их и рано или поздно, так или иначе получу.

— Но это довольно странно, правда? — спросила она и подарила мне свою самую ослепительную улыбку. —

Я постараюсь связаться с мистером Харнером, хотя мы работали вместе лишь временно. Но в ближайшее время я вряд ли его увижу. Вас интересует только…

— Только ясное объяснение того, что произошло. Я хочу убедиться, что здесь все законно, — сказал я.

— Что вы имеете в виду?

— Я хочу убедиться, что не было попытки склонения к лжесвидетельству.

— Понятно.

— Мне будет очень неловко, если я вдруг расскажу полиции, что совершено преступление, а окажется, что всему этому есть логичное объяснение.

— Да, — холодно ответила она, — когда имеешь дело с уважаемыми людьми, такие ложные обвинения ставят всех в очень неловкое положение.

— Хорошо, — сказал я. — Вы знаете мои намерения. Я человек честный, но все же требую объяснения.

— Кажется, вы потратили очень много времени, желая ответить на наше объявление.

Я улыбнулся:

— Это правда. Я потерял слишком много времени и не хотел бы тратить его еще и в «Веттер бизнес-бюро».

— Понимаю, — сказала она и подозрительно взглянула на меня. — Как мне найти вас, мистер Лэм?

— Скорее всего, мне будет удобнее самому связаться с вами, потому что я, как Фигаро, — то здесь, то там.

— Но у вас ведь есть адрес?

— Да, — ответил я, — но меня часто не бывает дома. Я свяжусь с вами лично.

Я улыбнулся и вышел.