Джеймс Хэдли Чейз - Дело о наезде

Я сходил в кухню, достал из ящика бельевую веревку, вернулся в спальню и аккуратно привязал Люсиль к кровати.

Через несколько секунд она открыла глаза и изумленно уставилась на меня.

– Извините, но вы сами виноваты, – сказал я. – Мне жаль, что я вынужден оставить вас здесь в таком неудобном положении, но у меня нет другого выхода. Во всяком случае, постараюсь обернуться как можно быстрее. Лежите спокойно, и все будет в порядке.

– Развяжите меня! – взвизгнула она, бешено пытаясь высвободить руки. – Вы за это ответите! Развяжите меня!

Я минуту-другую понаблюдал за ней, потом, убедившись, что без посторонней помощи ей не освободиться, направился к выходу.

– Не уходите! – выкрикнула она, ужом извиваясь на кровати. – Вернитесь!

– Не огорчайтесь так сильно, – успокоил ее я. – Постараюсь не задерживаться.

С этими словами я вышел из спальни и захлопнул за собой дверь.

Уже в холле я слышал, как она кричала мне вслед:

– Чес! Не уходите! Пожалуйста, не уходите!

Но я был безжалостен. Заперев дом, я побежал дорожке к стоявшему у ворот «бьюику».

В городе я первым делом купил несколько воскресных газет и бегло просмотрел заголовки. Я ожидал, что убийству Долорес и Эда Натли уделено почетное место на первых страницах, но о них вообще не было сказано ни слова.

Я решил поехать в бар к Слиму, где за бутербродом и бокалом пива смогу спокойно прочитать все газеты и определить план дальнейших действий.

В баре почти никого не было, но в одной из кабинок я увидел Джо Феллоуза. Он сидел с не знакомым мне человеком. Я хотел тут же смыться, но Джо меня уже заметил.

– Эй, Чес! Давай к нам!

Мне ничего не оставалось, как присоединиться к ним.

– А я думал, ты сегодня играешь в гольф, – сказал Джо. – Садись. Познакомься, это Джим Бакли, лучший журналист «Инкуайерера».

– Жаль, что редакторы «Инкуайерера» этого не знают, – сказал Бакли, широко улыбаясь. Он был невысок, толстоват, средних лет. Глаза внимательные, кристальноголубые.

Сейчас он пристально рассматривал царапины у меня на шее.

– Вот это да! – восхищенно воскликнул он. – Чувствую, свою честь она продала за высокую цену.

Джо тоже смотрел на меня с удивлением.

– Если бы! – махнул я рукой. – Мне, как всегда, повезло. Парень приставал к девушке, а я, как последний идиот, вмешался. Оказалось, его приставания ее вполне устраивали, а мое вмешательство – нет. Хорошо, что я вообще цел остался.

Они засмеялись, но Джо продолжал смотреть на меня с любопытством, и по глазам его я понял, что его не удовлетворило мое объяснение.

– Что ты здесь торчишь в воскресенье? – спросил я его, чтобы уйти от опасной темы.

– Я договорился с этим пошлым человеком поехать поваляться на пляже, – объяснил Джо, ткнув пальцем в Бакли, – а сейчас он мне заявляет, что ему надо работать. Поэтому мы сидим и пьем пиво, а на пляж я поеду один, если ты не жаждешь разделить мое одиночество.

– Я бы с удовольствием, Джо, – сказал я. – Но у меня сегодня столько дел – никак не развязаться.

– Знаем мы эти дела. Ей-то, наверное, тоже не развязаться? – сострил Бакли и загоготал.

Я сразу вспомнил о лежащей на моей кровати Люсиль. Он, сам того не ведая, попал прямо в точку.

– Это у вас там «Инкуайерер»? – спросил он, указывая на газеты, которые я положил рядом с собой.

– Да. Хотите посмотреть?

– Вчера вечером я дал материал, а что с ним сделали, еще не видел. – Он стал просматривать первую страницу. Потом хмыкнул, перелистал несколько страниц и на одной остановился. Наконец вернул газету мне. – Три тысячи слов, написанных кровью и виски, а после этого какой-то лишенный фантазии злодей сокращает их до двухсот слов. Убейте меня, если я знаю, почему до сих пор работаю на эту низкопробную газетенку.

Джо объяснил:

– Джим дает материал по расследованию дела о наезде на полицейского.

Я надкусил бутерброд и принялся сосредоточенно жевать.

– Вот как? – спросил я. – А я сегодня утром не успел почитать газеты. Есть какие-нибудь новости?

Глотнув как следует из своего бокала, Бакли откинулся на спинку стула и закурил.

– Новости? Скажу вам по секрету, приятель, это будет главная сенсация года. Наша зажравшаяся и обнаглевшая администрация сядет в огромную галошу.

– Вот даже как? – удивился Джо. – Так ты уж не темни, выкладывай. И вообще, что это за грандиозное событие, если о нем ничего нет в газетах?

– Потому что мы еще не готовы, – объяснил Бакли. – Подождите до завтра. Если нам повезет, завтра мы взорвем редкой силы бомбу.

– Какую бомбу? О чем вообще речь? – продолжал выпытывать Джо.

– Ну хорошо, слушайте, – смилостивился Бакли. – Если бы О'Брайена не убили, до него еще десять лет никто бы не докопался. Помните, что натрепал Салливан насчет того, какой прекрасный полицейский был О'Брайен и тому подобное? Так вот, едва мы его колупнули, сразу стало ясно, что рыльце у него было в изрядном пушку. Представляете, у него на банковском счету лежало сто двадцать пять тысяч красавчиков, а домишко был такой, что любая кинозвезда могла бы сдохнуть от зависти. А если полицейский живет как губернатор, есть только одно простое объяснение: значит, он берет. Об источнике его доходов могли бы рассказать два человека: певица из кабаре, на которой он собирался жениться, и ее агент, некто Натли. Знаете, что случилось с ними этой ночью?

Джо смотрел на него, разинув рот.

– И что же?

– Оба отправились к праотцам. Натли нашли в отеле «Вашингтон» с простреленным сердцем. Ночному дежурному размозжили череп. Убийца, видимо, заставил дежурного сказать, в каком номере Натли, потом тяпнул его по голове, а уж после поднялся наверх и застрелил Натли. А певичка была убита прямо у дверей своей квартиры.

– И об этом нет ни слова в газетах! – негодующе воскликнул Джо.

– Почему нет? Есть десять строк в отделе хроники. Но завтра… ты даже не представляешь, старина, что произойдет завтра. Сейчас мы готовим материал. Надо только докопаться до бизнеса этого О'Брайена – пока неясно, на чем он делал такие деньги. Комиссар полиции считает, что он наверняка был связан с какой-то шайкой. А Салливан говорит, что, скорее всего, он был просто вымогатель.

– Ну, а задавил-то его кто? – спросил я. – Нашли его?

Бакли пожал плечами.

– Полицейские нашли уже двадцать три поврежденные машины, и сейчас они проверяют алиби водителей. Надеются, что один из двадцати трех – это он и есть. На их месте я бы выдал ему медаль. Ведь, если бы О'Брайен не умер, все это дерьмо никогда бы не выплыло наружу.

– А певичка эта пела, случайно, не в «Маленькой таверне»? – небрежно спросил я.

– Она самая. Довольно симпатичный воробушек, только голос у нее был тоже воробьиный.

– А кто стоит за этой «Маленькой таверной»? – спросил я напрямик.

Бакли пожал плечами.

– Представьте себе, от нечего делать я это выяснил. Официальный ее владелец – Арт Галгано, но кто это такой – никому не известно. А фактически все дела в этом кабаке ведет Джек Клод. А почему вы спрашиваете?

– Вчера вечером я слышал, что там наверху есть рулетка и ставки очень высокие.

Бакли внимательно посмотрел на меня, потом покачал головой.

– Это болтовня. Игорных домов в нашем городе нет. Попыток-то было много, авантюристов, слава Богу, везде хватает, но комиссар каждый раз успевал прищемить им хвосты, прежде чем им удавалось снять сливки. «Маленькая таверна» открылась три года назад. Будь там рулетка, об этом давно было бы известно.

– Вы так считаете? А я был там только вчера, и один знакомый сказал мне, что наверху есть рулетка.

Бакли провел пальцами по мясистому носу. В глазах мелькнул интерес.

– Минуточку, минуточку. – Он задумчиво глядел на меня. – Ведь эта «Маленькая таверна» находилась на участке О'Брайена. А если он знал про рулетку, но помалкивал? Может, отсюда и денежки? А вы там часто бываете?

– Не скажу, чтобы часто, – ответил я. – Иногда.

– А вы могли бы выяснить наверняка, есть там наверху рулетка или нет? – Бакли всем телом подался вперед.

– Эй! – вмешался Джо. – Ну ты и нахал, приятель! С какой это стати Чес должен делать за тебя твою грязную работу?

Бакли с досадой отмахнулся.

– Да я же ничего не смогу узнать! Мне скажут ровно столько, сколько полицейскому. А он там, наверное, примелькался. Так почему бы ему мне не помочь, если он в принципе не против?

Пока они таким образом препирались, я быстро прикинул варианты.

– Если смогу, я это для вас выясню, – сказал я. – Я собирался ехать туда сегодня после обеда, и если что-то узнаю, сразу же вам позвоню.

Джо посмотрел на меня так, как смотрят на сумасшедшего, Бакли же радостно похлопал меня по руке.

– Вы настоящий парень. Могу сказать только, что «Инкуайерер» этой услуги не забудет. Когда в следующий раз ваши агенты придут просить место в газете, я позабочусь о том, чтобы ваша просьба была удовлетворена. – Он вытащил из бумажника визитную карточку и протянул ее мне. – Если меня не будет, спросите Джека Леммингса – он сделает все, что нужно. Если там действительно идет игра, мы поднимем страшный шум. Слушайте, а что, если мы заедем в редакцию и я дам вам фотоаппарат? Если бы вам удалось сфотографировать стол с рулеткой, их песенка была бы спета.

– Честно говоря, не представляю, как это можно сделать.

Он хитро прищурил глаз.

– Увидите этот аппарат – сразу представите. Он уместится у вас в петлице. Нужно только нажать на спусковую кнопку у вас в кармане, все остальное сделают объектив с пленкой. Если вы, Скотт, принесете нам фотографию стола с рулеткой, можете считать, что газета переходит в ваше владение.

– Будет за что.

Он похлопал меня по руке.

– Это я вам обещаю. Ну, раз решили, давайте сматываться отсюда. Поедем поговорим с моим боссом.