– Ничем ее не прошибешь! Честно говоря, эта старая ведьма внушает мне отвращение.

– Не переживайте, вы держались стойко. Истинный пророк Даниил в яме со львами. Ну, что вы теперь скажете?

– Ничего нового. Мы топчемся на месте. Сначала она пыталась убедить нас, что это несчастный случай, потом легко – по мне, так даже слишком – согласилась, что убийца Карфакс. Я проверю, сразу ли он вышел из дома в тот вечер, но это ничего не доказывает, мало ли что заставило его задержаться. С другой стороны, миссис Рэттери упрямо уходит от разговора о Феликсе Кернсе и Вайолетт. И совершенно очевидно понятия не имеет о дневнике, что серьезно расшатывает вашу теорию. Ее намеки на причастность Карфакса легко объясняются личной неприязнью. И если она убила Джорджа, то все равно не признается. Мы вернулись туда, откуда начали. И все из-за вашего Феликса Кернса.

– Тем не менее кое-что показалось мне небезынтересным.

– Размолвка между Джорджем и его женой?

– Нет. Вайолетт могла в пылу ссоры наговорить лишнего, однако, согласитесь, женщина, пятнадцать лет безмолвно терпевшая издевательства мужа, едва ли способна в одночасье восстать и прикончить его!.. Я имею в виду историю, которую старина Ватсон озаглавил бы «Дело о старой фотографии».

Глава 13

Блаунт отправился к Вайолетт Рэттери, а Найджел вернулся в гостиницу, где застал Джорджию и Феликса Кернса за чаем в саду.

– Где Фил? – спросил Феликс.

– В доме. Полагаю, мать приведет его позже.

Найджел рассказал о том, как Фил забрался на крышу и попытался уничтожить улику. По мере его рассказа Феликс все больше мрачнел и наконец не выдержал.

– Пропади все пропадом! – воскликнул он. – Неужели нельзя не впутывать Фила? Зачем мучить ребенка? Я говорю не о вас. Понимает ли Блаунт, какой вред наносит неустойчивой детской психике?

До сих пор Найджел не отдавал себе отчета, насколько Феликс на взводе. Он наблюдал, как тот гуляет по саду, читает вместе с мальчиком, болтает с Джорджией о политике. Спокойный, любезный человек, сквозь обычную невозмутимость которого порой прорывались природные искренность и насмешливость. Возможно, жить с таким человеком было нелегко, но он умел сдерживаться, даже пребывая в самом раздраженном состоянии духа. Эта внезапная вспышка напомнила Найджелу, как тяжело давит на Феликса груз подозрения.

– Блаунт все понимает. Он человек порядочный и справедливый. Боюсь, это я втянул Фила в неприятности. Я забываю порой, что он еще ребенок, так по-взрослому Фил держится. К тому же он чуть ли не силком потащил меня на эту крышу!

Наступило молчание. Пчелы жужжали над георгинами, издалека донесся скорбный и протяжный вой сирены, которым капитан предупреждал смотрителя шлюза о приближении баржи.

– Когда я в последний раз видел Джорджа Рэттери, – задумчиво промолвил Феликс, словно размышляя вслух, – он топал прямо по клумбам в садике смотрителя. От ярости был готов сокрушить все на своем пути.

– Таких людей нужно останавливать, – сказала Джорджия сочувственно.

– Его уже остановили. – Губы Феликса сжались в скорбную складку.

– Как продвигается дело, Найджел? – спросила Джорджия.

Бледность мужа, задумчиво нахмуренный лоб под мальчишеским чубом, по-детски оттопыренная нижняя губа встревожили ее. Найджел устал, не следовало ему браться за дело. К черту всех этих Блаунтов, Рэттери, Лину, Феликса, даже Фила!.. Впрочем, голос Джорджии прозвучал спокойно и холодно. Найджел не выносил, когда с ним нянчились. К тому же рядом был Феликс, потерявший жену и единственного сына. Джорджия не могла позволить себе, чтобы в ее голосе он услышал ту теплоту, которой был навеки лишен.

– Ни шатко ни валко. Ни у кого нет железного алиби, а убийство мог совершить каждый. Ничего, распутаем, как сказал бы Блаунт. Кстати, Феликс, оказывается, Джордж Рэттери совершенно не боялся высоты!

Феликс Кернс моргнул. Его голова, словно у дрозда, задумчиво склонилась набок.

– Не боялся высоты? А что, должен был?.. Господи, тот случай в карьере! Тогда зачем он солгал? Что за ерунда! Вы уверены?

– Совершенно уверен. Вы понимаете, к чему я клоню?

– К тому, что солгал я? – спросил Феликс, глядя на Найджела с робким вызовом.

– Есть и другое объяснение. Джордж мог догадаться о ваших намерениях и сказать, что боится высоты, чтобы обезопасить себя и не вызвать подозрений.

Феликс обернулся к Джорджии.

– Простите, мы говорим загадками. Дело в том, что я хотел столкнуть Джорджа в овраг, но он отказался подойти к краю. Очень жаль, это избавило бы всех от множества неприятностей.

Его легкомысленный тон покоробил Джорджию. Бедняга, подумала она, его нервы на пределе. Она хорошо помнила, как сама оказалась в подобных обстоятельствах, и лишь Найджел смог ее тогда выручить. Если не он, то никто не поможет Феликсу. Она посмотрела на мужа: он уставился прямо перед собой, напряженно размышляя. «Дорогой Найджел, мой дорогой, любимый Найджел!»

– Вам что-нибудь известно о муже старой миссис Рэттери? – спросил Найджел у Феликса.

– Почти ничего. Воевал в Южной Африке. По-моему, ему повезло: лучше смерть, чем жизнь с Этель Рэттери.

– Согласен. Интересно, где бы я мог о нем разузнать? У меня нет знакомств среди отставных военных. Помните, вы говорили о некоем Чиппенхеме, Шривеллеме, Шривенхеме?.. Вспомнил, о некоем генерале Шривенхеме!

– Вы ведь недавно из Австралии? Не встречали ли вы там моего приятеля Брауна? – поддел его Феликс. – С чего вы взяли, что генерал знает Сирила Рэттери?

– Почему бы не попытаться?

– Зачем? Какой в этом смысл?

– Меня преследует смутное чувство, что семейной историей Рэттери стоит заняться. Хотел бы я знать, почему в ответ на мой вполне безобидный вопрос миссис Рэттери так взбеленилась.

– Потому что нечего совать свой длинный нос в чужой шкаф со скелетами, – ответила Джорджия. – И как меня угораздило выйти замуж за шантажиста?

– Постойте, – сказал Феликс, – у меня есть приятель в военном министерстве, возможно, он поищет для вас нужные документы.

Ответ Найджела на это любезное предложение мог показаться по меньшей мере невежливым. Дружелюбно, но очень серьезно он спросил:

– Почему вы не хотите, чтобы я встретился с генералом, Феликс?

– Я… что за глупости, встречайтесь сколько угодно… я всего лишь предложил самый быстрый способ получить информацию.

– Ладно, извините.

Повисла неловкая пауза. Едва ли ответ Феликса удовлетворил Найджела, и тот об этом догадывался. Спустя некоторое время Феликс улыбнулся.

– Я не обиделся, тем более вы правы. Видите ли, я очень привязан к старику и не хочу, чтобы он узнал, каким я стал. – Феликс горько усмехнулся. – Убийцей, который не сумел довершить начатое.

– Боюсь, скоро об этом узнают многие, – рассудительно заметил Найджел. – Впрочем, если вы не хотите посвящать в ваши тайны генерала, я не стану о них упоминать. Разумеется, если вы дадите мне рекомендацию.

– Хорошо. Когда вы намерены туда отправиться?

– Наверное, завтра с утра.

Снова наступило долгое тревожное молчание – молчание перед грозой, которая прошла стороной, но скоро вернется. Джорджия видела, что Феликса сотрясает дрожь. Он вспыхнул и, словно влюбленный, решившийся наконец признаться, громко воскликнул:

– Этот ваш Блаунт, когда он придет, чтобы меня арестовать? Ожидание так мучительно! – Пальцы Феликса нервно сжимали и разжимали подлокотники кресла. – Скоро я сам во всем признаюсь, лишь бы покончить с этим.

– Неплохая идея, – промолвил Найджел задумчиво. – На самом деле вы чисты перед законом. А Блаунт разобьет ваше признание в пух и прах, доказав, таким образом, вашу невиновность.

– Найджел, бога ради, как хладнокровно ты рассуждаешь! – укоризненно заметила Джорджия.

Феликс усмехнулся, похоже, взяв себя в руки.

– Я не думаю, что Блаунт хочет вас арестовать, – сказал Найджел. – Он усердный служака и предпочтет действовать наверняка. Полицейскому не простят ареста невиновного.

– Надеюсь, когда он решится, вы дадите мне знак. Тогда я сбрею бороду, притворюсь хромым, проберусь через полицейские кордоны и удеру в Южную Америку на лодке, как делают все преступники в книгах.

У Джорджии защипало в глазах. Было что-то невыносимо жалкое в том, как Феликс пытался шутить над своими бедами. Жалкое и одновременно неловкое. У него хватало смелости шутить над собой, но шутка казалась вымученной. Феликс отчаянно нуждался в утешении, так почему бы Найджелу не утешить его? Почему он молчит? Эти мысли напомнили Джорджии о Лине.

– Феликс, а почему вы не взяли с собой Лину? Я разговаривала с ней вчера. Она в вас верит, она любит вас и сгорает от желания вам помочь.

– Мне не хотелось бы вмешивать ее в это дело, пока надо мной висит обвинение в убийстве. Это нечестно по отношению к ней.

– Но согласитесь, это ее выбор! Лине все равно, убивали вы Рэттери или нет, она просто хочет быть рядом, а вы ее гоните. Ей не нужно ваше благородство – ей нужны вы!

Пока Джорджия говорила, голова Феликса дергалась, словно ее слова градом камней летели ему в лицо. Однако он ни за что не признался бы, как они его ранят. Феликс насупился и отрывисто буркнул:

– Давайте не будем.

Послышались чьи-то шаги, и все трое с облегчением обернулись. К ним направлялся инспектор Блаунт, рядом шел мальчик.

Джорджия подумала: слава богу, Фил! Наконец-то Давид утешит смятенный дух Саула.

Найджел подумал: почему Блаунт, а не Вайолетт Рэттери привела Фила? Означает ли это, что Блаунт узнал от нее что-то новое?

Феликс подумал: почему этот полицейский идет рядом с Филом? Господи, он же не собирается арестовать ребенка? Конечно, нет. Но даже видеть их вместе – подлинное мучение.