ИНСПЕКТОР. Понятно. Пока все. Благодарю вас, мисс Харви.

МИДЖ (встает). Пожалуй, я лучше пойду поищу Генриетту. Леди Энкейтл очень рассеянна и часто забывает, что собиралась сделать. (Выходит.)

ИНСПЕКТОР (задумчиво). Леди Энкейтл очень рассеянна.

СЕРЖАНТ. По мне, так совсем чокнутая.

Инспектор протягивает руку, и сержант подает ему записную книжку.

ИНСПЕКТОР. Не знаю… не знаю. (Перелистывает записную книжку.) Любопытные противоречия в показаниях. Леди Энкейтл говорит так… (Читает.) «Он пробормотал что-то перед смертью, но я не разобрала, что именно».

СЕРЖАНТ. Может, она еще и глухая?

ИНСПЕКТОР. О нет, не думаю. По словам сэра Генри, Джон Кристоу громко произнес: «Генриетта». Мисс Харви подтвердила это, — но только после того, как я прямо поставил вопрос. Эдвард Энкейтл утверждает, будто Кристоу умер, не сказав ни слова, а Гаджен «не помнит точно». Они все что-то знают, Пэнни, но нам не говорят.

СЕРЖАНТ. Мы это все равно узнаем. Думаете, его застрелила жена?

ИНСПЕКТОР. У жен для этого так часто бывают уважительные причины, что их подозревают автоматически.

СЕРЖАНТ. Так ведь они все считают, что убила жена.

ИНСПЕКТОР. Или хотят, чтобы так считали другие.

СЕРЖАНТ. Что вы имеете в виду?

ИНСПЕКТОР. В этом доме царит дух семейной солидарности. Все они кровные родственники, только миссис Кристоу — человек посторонний. По-моему, они были бы только рады, если выяснится, что убийство совершила именно она.

СЕРЖАНТ. Но вы-то не так уж в этом уверены.

ИНСПЕКТОР. Собственно говоря, сделать это мог любой из них. Алиби нет ни у кого. Невозможно проверить ни время, ни место. Вы только посмотрите на входы и выходы в этом доме! Можно было застрелить его с террасы, обежать дом и (показывая на дверь в сад)… проскочить в дом через эту дверь. Что бы вам ни сказали — что пришли с фермы или огорода, или стреляли в лесу, — никто не сможет этого проверить. (Смотрит в сад.) Дом окружен зарослями, хоть в прятки играй. А из револьвера сперва стреляли по мишеням. Любой мог его взять, да, вероятно, он побывал в руках у всех, хотя четкие отпечатки оставили только миссис Кристоу и Генриетта Энкейтл. Все сводится к одному: необходимо понять, что за человек был Джон Кристоу. Если знаешь все об убитом, легче предположить, кому могло захотеться его убить.

СЕРЖАНТ. Мы все это узнаем в Лондоне, на Харли-стрит. Секретарь, прислуга…

ИНСПЕКТОР. А у здешней прислуги что-нибудь узнать удалось?

СЕРЖАНТ. Пока нет. Они тут такие чопорные, — не подступишься! К сожалению, судомойки в этом доме нет. У судомоек я всегда имел успех, сэр. Есть тут, правда, одна приходящая прислуга, на должности младшей горничной. Если сейчас я вам не нужен, пойду с ней еще потолкую.

Инспектор кивает. Сержант, ухмыльнувшись, выходит в холл. Инспектор встает, какое-то время стоит, глядя в сад, потом выходит на террасу. Через несколько минут возвращается и садится на диван. Почувствовав что-то твердое под подушкой за своей спиной, поднимает подушку и видит красную сумку Вероники. Открывает сумку. Лицо его выражает удивление. Он закрывает сумку и взвешивает ее в руке. Из холла доносятся голоса. Инспектор тотчас кладет сумку на место и прикрывает подушкой.

МИД Ж (за сценой). О, вот ты где, Генриетта! Тебя хочет видеть инспектор.

ГЕНРИЕТТА (за сценой). Спасибо, Мидж. Мне Люси только что сказала. Я как раз иду к нему.

МИДЖ (за сценой). Ну вот и хорошо. Я уж подумала, вдруг Люси забыла.

Из холла появляется Генриетта.

ГЕНРИЕТТА (прикрывая за собой дверь). Вы хотели меня видеть, инспектор?

ИНСПЕКТОР. Да, мисс Энкейтл. Вы родственница хозяйки, не так ли?

ГЕНРИЕТТА. Да, мы все кузины и кузены, и это сбивает с толку. Дело в том, что леди Энкейтл замужем за своим троюродным братом, так что и она тоже урожденная Энкейтл.

ИНСПЕКТОР. Значит, собрались своей семьей, а? Все свои, за исключением доктора и миссис Кристоу?

ГЕНРИЕТТА. Да.

ИНСПЕКТОР. Вы не могли бы рассказать подробнее, как все произошло?

ГЕНРИЕТТА. Я была в цветнике. Не очень далеко от дома. Услышала выстрел и поняла, что стреляли в доме, а не в парке, где мишени. Мне показалось это странным, и я вернулась в дом.

ИНСПЕКТОР. Через какую дверь?

ГЕНРИЕТТА (показывая). Через эту, садовую.

ИНСПЕКТОР. Не могли бы вы описать то, что увидели?

ГЕНРИЕТТА. Сэр Генри и Гаджен — это дворецкий — склонились над Джоном Кристоу. Миссис Кристоу стояла рядом. В руке у нее был револьвер.

ИНСПЕКТОР. И вы решили, что она его застрелила?

ГЕНРИЕТТА. А я должна была так решить?

ИНСПЕКТОР. Значит, вы так не думали?

ГЕНРИЕТТА. Нет.

ИНСПЕКТОР. Тогда что же вы подумали?

ГЕНРИЕТТА. По-моему, вообще ничего. Все произошло настолько неожиданно. Сэр Генри велел Гаджену вызвать врача, и Гаджен пошел к телефону.

ИНСПЕКТОР. Кто еще был в комнате?

ГЕНРИЕТТА. Мне кажется, — все. Нет… Эдвард вошел уже после меня.

ИНСПЕКТОР. Откуда?

ГЕНРИЕТТА. С террасы.

ИНСПЕКТОР. Что было потом?

ГЕНРИЕТТА. Потом… Джон умер.

ИНСПЕКТОР. Перед смертью он был в сознании?

ГЕНРИЕТТА. О да, он открыл глаза.

ИНСПЕКТОР. Он что-нибудь говорил?

ГЕНРИЕТТА (помолчав). Он сказал: «Генриетта».

ИНСПЕКТОР. Вы его хорошо знали?

ГЕНРИЕТТА. Очень хорошо.

ИНСПЕКТОР. Больше он ничего не сказал?

ГЕНРИЕТТА. Нет.

ИНСПЕКТОР. Что случилось потом?

ГЕНРИЕТТА. Дайте вспомнить… Да! Закричала Герда. Она раскачивалась из стороны в сторону и размахивала револьвером. Я испугалась, что он выстрелит. Подошла, забрала у нее револьвер и попыталась усадить ее на диван.

ИНСПЕКТОР. Вы дружили именно с доктором Кристоу — или с миссис Кристоу?

ГЕНРИЕТТА. На этот вопрос ответить довольно трудно.

ИНСПЕКТОР (сочувственным тоном). В самом деле, мисс Энкейтл?

ГЕНРИЕТТА (решительно). Ну что ж, будем говорить начистоту. Я была любовницей Джона Кристоу. Вы ведь именно это хотели узнать, не так ли?

ИНСПЕКТОР. Благодарю вас, мисс Энкейтл. (Вынимает из кармана портсигар и угощает Генриетту сигаретой.) Боюсь, мы должны знать все факты.

ГЕНРИЕТТА (закуривает, сухо). Если этот факт не имеет отношения к делу, есть ли необходимость предавать его гласности? Дело даже не во мне. Просто незачем причинять миссис Кристоу дополнительную боль.

ИНСПЕКТОР. Миссис Кристоу не имела никакого представления о связи между вами и ее мужем?

ГЕНРИЕТТА. Ни малейшего.

ИНСПЕКТОР. Вы уверены?

ГЕНРИЕТТА. Абсолютно.

ИНСПЕКТОР. Как долго вы были возлюбленной доктора Кристоу?

ГЕНРИЕТТА. Я стала его любовницей полгода назад. Я не говорила, что была его возлюбленной.

ИНСПЕКТОР (глядя на нее с возросшим интересом). Я не уверен, что понимаю вас, мисс Энкейтл.

ГЕНРИЕТТА. Мне кажется, вы поймете, если подумаете.

ИНСПЕКТОР. А о разводе разговора не было?

ГЕНРИЕТТА. Конечно нет! Как раз это я и пытаюсь вам объяснить. У Джона Кристоу было много романов на стороне. Я была всего лишь… одной из многих. Думаю, что он никого по-настоящему не любил, кроме своей жены. Но она не из тех, с кем можно поговорить о собственной работе. А ведь он занимался исследованием одного тяжелого и малоизвестного заболевания. Это был выдающийся человек. Медицинские исследования стали истинной страстью всей его жизни. И вот у него вошло в привычку приходить ко мне в студию и рассказывать о своей работе. Признаться, сперва я мало что понимала, но потом раздобыла кое-какие книги, прочитала их от корки до корки. Так что я уже могла с ним разговаривать, и мои вопросы, если и не были достаточно профессиональными, все-таки помогали ему формулировать собственные мысли. А потом… вдруг… я сама оказалась между Джоном и тем, что занимало все его мысли. Я стала волновать его как женщина. Он не хотел никого любить… В молодости Джон пережил любовь, она оставила в его душе тяжелый след, и он боялся, что снова придется пройти через все это. Нет, Джону просто хотелось завести легкий роман, похожий на его прежние мимолетные увлечения. По-моему, он надеялся, что физическая близость со мной спасет его от серьезного чувства, и ничто не будет отвлекать его от работы.

ИНСПЕКТОР. И это вас… устраивало?

ГЕНРИЕТТА. Конечно нет. Но так было нужно. Я любила Джона и была рада отдать ему то, что смогу.

ИНСПЕКТОР. Понимаю.

ГЕНРИЕТТА. Я все время забываю, что вы полицейский.

ИНСПЕКТОР. Полицейские такие же люди, как и все остальные. Нам приходится слышать немало такого, что, строго говоря, к делу прямо не относится. Может быть, потому, что мы беспристрастны… как священник на исповеди.

ГЕНРИЕТТА. Да, пожалуй, вы немало знаете о человеческом сердце. (Неестественным тоном.) Теперь, надеюсь, вы понимаете, почему Джон перед смертью произнес мое имя.

Из холла входит сержант.

ИНСПЕКТОР. Одна маленькая деталь, мисс Энкейтл… Почему вы взяли револьвер у миссис Кристоу?

ГЕНРИЕТТА. Я уже вам говорила. Я боялась, что она вот-вот потеряет сознание.

ИНСПЕКТОР. Это был один из револьверов, из которых стреляли по мишеням. На нем четко отпечатались только пальцы миссис Кристоу и, естественно, ваши. Было бы лучше, если бы никто его не трогал.

ГЕНРИЕТТА. В такой момент об этом не думаешь. У вас ко мне все, инспектор?