МИДЖ (встает). Эйнсвик! Чудный, чудный Эйнсвик! (Подходит к камину и смотрит на висящий над ним пейзаж.)

СЭР ГЕНРИ. Да, место замечательно красивое!

МИДЖ. Самое замечательное во всем мире!

СЭР ГЕНРИ. У вас связаны с ним счастливые воспоминания?

МИДЖ. Все лучшие мои дни прошли в Эйнсвике.

Входит леди Энкейтл с большим пустым цветочным горшком в руках.

ЛЕДИ ЭНКЕЙТЛ. Поверишь ли, кроты снова за свое! Выворотили целый рядок прелестных маленьких лобелий!.. Конечно, пока стоит такая прекрасная погода…

СЭР ГЕНРИ. Мидж уже здесь.

ЛЕДИ ЭНКЕЙТЛ. Где? (Подходит к Мидж и целует ее.) О Мидж! Дорогая, я тебя не заметила. (Обращаясь тихо к сэру Генри.) Ее приезд поможет, не правда ли? Что вы тут делали, когда я вошла?

СЭР ГЕНРИ. Вспоминали Эйнсвик.

ЛЕДИ ЭНКЕЙТЛ (садясь в кресло, мечтательно). Эйнсвик!

СЭР ГЕНРИ (похлопывает ее по плечу). Полно, полно, Люси!

Уходит в левую дверь.

МИДЖ (с удивлением показывает на цветочный горшок). Дорогая, зачем ты принесла это сюда?

ЛЕДИ ЭНКЕЙТЛ. Понятия не имею! Убери его, пожалуйста.

Мидж берет у леди Энкейтл цветочный горшок и уносит на террасу.

Спасибо, голубчик. Я же говорю, по крайней мере, с погодой все в порядке. Уже хорошо! Потому что, если таких разных людей запихнуть в помещение… (Оглядывается.) Ты где? (Видит Мидж.) A-а! Вот ты где… Тогда все получится в десять раз хуже, ты со мной согласна?

МИДЖ. Что получится хуже?

ЛЕДИ ЭНКЕЙТЛ. Конечно, можно поиграть в какие-нибудь игры… Но может случиться как в прошлом году… Я никогда не прощу себе! Бедняжка Герда! И что самое ужасное, она и в самом деле славная… Странно, что такой славный человек, как Герда, может быть совершенно лишен сообразительности. Если это называют законом равновесия, по-моему, он несправедлив.

МИДЖ. Люси, о чем ты говоришь?

ЛЕДИ ЭНКЕЙТЛ. Об их выходных, голубчик. (Берет Мидж за левую руку.) Такое облегчение обсудить все с тобой. Ты так практична, Мидж.

МИДЖ. Да, конечно, но что, собственно, мы обсуждаем?

ЛЕДИ ЭНКЕЙТЛ. Джон, разумеется, восхитителен! Эта неукротимая энергия, присущая, по-видимому, всем преуспевающим врачам… А вот Герда… Мы все должны быть с ней очень-очень добры…

МИДЖ. Полно, Герда Кристоу вовсе не так плохо соображает.

ЛЕДИ ЭНКЕЙТЛ. Голубушка! А эти глаза! Как у задумчивой коровы. Боюсь, она не понимает ни слова из того, что ей говорят.

МИДЖ. Тебя она, конечно, не понимает, и, пожалуй, я не стала бы ее винить! Ты мыслишь до того стремительно, что слова за мыслью не поспевают — им приходится перепрыгивать с предмета на предмет, без всяких связей.

ЛЕДИ ЭНКЕЙТЛ. Как мартышки… с ветки на ветку!.. К счастью, здесь Генриетта. Прошлой весной она была просто великолепна! Мы играли не то в лимерики[54], не то в анаграммы[55], что-то в этом роде… Уже все кончили писать, и вдруг выясняется, что бедняжка Герда и не начинала!.. Она даже не поняла, в чем смысл игры! Ведь это ужасно, Мидж, не правда ли?

МИДЖ. Ума не приложу, почему все-таки люди приезжают в гости к Энкейтлам?! С их мудреными играми и твоей своеобразной манерой говорить…

ЛЕДИ ЭНКЕЙТЛ. Да, пожалуй, с нами непросто… Бедняжка Герда тогда, кажется, и совсем растерялась, а Джон, по-моему, рассердился. Как я была благодарна Генриетте! Она заговорила с Гердой, попросила у нее узор свитера, который был на ней — нечто невообразимое: цвет зеленого горошка, с какими-то висюльками, помпонами… Ох, просто отвратительно! Но Герда прямо ожила, у нее стал такой довольный вид! Самое скверное, что Генриетте пришлось купить шерсть и связать себе такой же свитер.

МИДЖ. И что, получилось действительно ужасно?

ЛЕДИ ЭНКЕЙТЛ. Отвратительно!.. Нет! На Генриетте свитер смотрелся очень мило. Это как раз я и имею в виду, когда говорю, что мир устроен очень печально. Непонятно почему…

МИДЖ. Стоп, Люси! Не перескакивай с предмета на предмет, дорогая! Мы говорили про эти выходные. Я не вижу причин для беспокойства. Если ты воздержишься от заумных игр и постараешься ясно и внятно разговаривать с Гердой, а Генриетта будет сглаживать все возникающие неловкости, тогда в чем трудности?

ЛЕДИ ЭНКЕЙТЛ. Все было бы прекрасно, если бы не Эдвард.

МИДЖ (взволнованно). Эдвард? (Встает и отворачивается к камину.) Да, разумеется. Но, Люси, зачем ты пригласила Эдварда, скажи на милость?

ЛЕДИ ЭНКЕЙТЛ. Я и не приглашала. Он сам прислал телеграмму, можно ли ему приехать. Ты ведь знаешь Эдварда. Знаешь, какой он ранимый. Если бы я ответила «нет», он бы никогда больше не попросил разрешения к нам приехать.

МИДЖ. Да, верно.

ЛЕДИ ЭНКЕЙТЛ. Милый Эдвард. Если бы только Генриетта согласилась наконец выйти за него!

Мидж поворачивается к леди Энкейтл.

На самом деле он ей нравится. Если бы им удалось побыть все выходные вдвоем без Кристоу. А то Джон плохо действует на Эдварда! Джон сразу делается ну прямо такой, такой, — а Эдвард становится совсем не такой какой-то. Ты ведь понимаешь меня, правда?

Мидж кивает.

И я чувствую, Мидж, — все будет ужасно тяжело. (Берет «Дейли график».)[56]

Через левую дверь входит Гаджен — типичный образцовый дворецкий.

ГАДЖЕН. Мистер Эдвард.

Входит Эдвард Энкейтл, высокий, чуть сутуловатый мужчина лет тридцати пяти — сорока пяти, с приятной, чуть застенчивой улыбкой, — что называется, книжный человек. Одет в прекрасно сшитый, но несколько поношенный твидовый костюм. Гаджен выходит.

ЛЕДИ ЭНКЕЙТЛ. Эдвард! (Целует его.) Мы только что говорили — как хорошо, что ты приедешь!

ЭДВАРД. Люси! Как мило с твоей стороны, что ты разрешила мне приехать! Малышка Мидж! (С Мидж разговаривает снисходительно-ласковым тоном, как с ребенком.) Какая взрослая!

МИДЖ (ядовито). Уже сколько лет, как взрослая!

ЭДВАРД. Да, пожалуй. Я как-то не замечал.

МИДЖ. Понятно.

ЭДВАРД. В Эйнсвике время не движется.

Леди Энкейтл резко поворачивается, кладет газету на кофейный столик, потом подходит к бару, нервным движением берет с него книгу и ставит ее на полку.

Я помню вас, какой вы были в праздники, когда еще дядюшка Хью был жив. Хорошо бы, Люси, чтобы ты почаще приезжала в Эйнсвик. Там сейчас так красиво!

ЛЕДИ ЭНКЕЙТЛ. В самом деле, голубчик?

Входит Гаджен.

ГАДЖЕН. Прошу прощения, миледи, но миссис Медуэй хотела бы вас спросить. По поводу закуски к обеду.

ЛЕДИ ЭНКЕЙТЛ. Куриная печенка. (Идет к Гаджену.) У этих мясников совершенно нет совести! Ее что, не доставили?

ГАДЖЕН. Доставили, миледи, но миссис Медуэй немного сомневается…

Леди Энкейтл выходит, Гаджен следует за ней.

ЭДВАРД (вынимая из кармана портсигар). Иногда мне кажется, Люси очень переживает из-за Эйнсвика!

МИДЖ. В каком смысле?

ЭДВАРД. Видите ли, ведь это был ее дом. (Вынимает сигарету из портсигара.)

МИДЖ. А мне можно?

ЭДВАРД (протягивая портсигар). Конечно, прошу вас! Родись Люси мальчиком, Эйнсвик достается бы ей, а не мне. Боюсь, ей обидно.

МИДЖ. Она обижена, конечно, — но не на вас. Вы ведь тоже Энкейтл, и это главное. А Энкейтлы всегда держатся вместе. Они даже женятся на кузинах.

ЭДВАРД. Да, но Люси очень любит Эйнсвик.

МИДЖ. О да! Больше всего на свете. (Смотрит на пейзаж над камином) Эта картина — доминанта всего дома! Нет, вы ошибаетесь, если думаете, что Люси на вас обижена.

ЭДВАРД. Вообще говоря, я никогда не понимал Люси, но она необычайно обаятельна!

МИДЖ. Люси — самое восхитительное создание, какое я знаю, и — самое несносное!

Через левую дверь входит Генриетта, успевшая привести себя в порядок.

ГЕНРИЕТТА. Привет, Эдвард!

ЭДВАРД. Генриетта! Я так рад тебя видеть!

ГЕНРИЕТТА. Как Эйнсвик?

ЭДВАРД. В эту пору там очень красиво.

ГЕНРИЕТТА. Привет, Мидж, дорогая! Как дела?

ЭДВАРД. Ты должна приехать в Эйнсвик, Генриетта.

ГЕНРИЕТТА. Да, конечно… Как нам было там всем весело в детстве!

Входит леди Энкейтл, неся большого омара на короткой веревочке.

ЛЕДИ ЭНКЕЙТЛ. Торговцы все равно что садовники. Пользуются тем, что вы ничего не понимаете. Правда же, Эдвард? Когда покупаешь сразу помногу, они обязательно смошенничают… (Вдруг замечает омара в своей руке.) Это еще что такое?

ЭДВАРД. Омар, по-моему.

ЛЕДИ ЭНКЕЙТЛ. В самом деле! Откуда он у меня? Как он ко мне попал?

ГЕНРИЕТТА. Очевидно, ты взяла его с кухонного стола.

ЛЕДИ ЭНКЕЙТЛ (подносит омара к спинке дивана). Ах да! Вспомнила. Я подумала, что здесь будут хорошо смотреться подушки такого цвета. Как тебе кажется?

ГЕНРИЕТТА. Нет!

ЛЕДИ ЭНКЕЙТЛ. Нет. Ну что ж, значит, мне показалось…

Входит Гаджен с подносом в руках, подходит к леди Энкейтл.

ГАДЖЕН (невозмутимо). Простите, миледи, миссис Медуэй спрашивает, нельзя ли ей получить омара?

Леди Энкейтл кладет омара на поднос.

Благодарю вас, миледи.

Гаджен все так же невозмутимо удаляется. Все смеются.

ЛЕДИ ЭНКЕЙТЛ. Гаджен чудо! Он всегда появляется в нужный момент.

ГЕНРИЕТТА (к Мидж). У тебя нет зажигалки?

ЭДВАРД (подходит к леди Энкейтл и предлагает ей сигарету). Как продвигается твоя работа, Генриетта?

ЛЕДИ ЭНКЕЙТЛ. Ты же знаешь, голубчик, я не курю.

Мидж берет зажигалку с каминной полки.

ГЕНРИЕТТА. Понемножку… Вот, закончила большую деревянную скульптуру для Интернациональной группы. Хочешь взглянуть?