— Нет, я имею в виду ночную горничную.

— Ночью горничные не дежурят, мисс.

— Однако… прошлой ночью ко мне приходила какая-то горничная… около часа.

— Вам, должно быть, приснилось, мисс. После десяти горничные не дежурят.

Он удалился, а я осталась, чтобы переварить это сообщение. Кто была женщина, приходившая ко мне в каюту ночью двадцать второго? Я с волнением осознала, сколь хитры и наглы мои неизвестные противники. Затем, взяв себя в руки, я вышла из своей каюты и пошла искать каюту миссис Блейр. Я постучалась в дверь.

— Кто там? — спросил ее голос.

— Это я, Энн Беддингфелд.

— О, входите, цыганка.

Я вошла. Вокруг лежала разбросанная одежда, а сама миссис Блейр была одета в одно из красивейших кимоно, которые я когда-либо видела, — оранжевое, расшитое золотым и черным. При виде его у меня потекли слюнки.

— Миссис Блейр, — сказала я решительно, — я хочу рассказать вам историю моей жизни… если сейчас не слишком поздно и вам не будет скучно.

— Нисколько. Мне не хочется спать, — сказала миссис Блейр с очаровательной улыбкой. — И я бы с удовольствием послушала историю вашей жизни. Вы — самое необыкновенное создание, цыганка. Никому другому не пришло бы в голову врываться ко мне в час ночи, чтобы рассказать историю своей жизни. Особенно после того, как вы целую вечность сдерживали мое любопытство. Я не привыкла, чтобы меня осаживали. Это новое ощущение, в общем, доставило мне удовольствие. Садитесь на диван и облегчите свою душу.

Я рассказала ей все. Это заняло некоторое время, поскольку я входила во все детали. Когда я закончила, она глубоко вздохнула и сказала совсем не то, что я ожидала. Она взглянула на меня, немного посмеялась и произнесла:

— Знаете ли, Энн, что вы очень неординарная девушка? Вы никогда не испытывали сомнения в своих поступках?

— Сомнения? — озадаченно переспросила я.

— Да, сомнения, сомнения, сомнения! Уехать одной, практически без денег! Что вы будете делать, когда окажетесь в чужой стране, а все ваши деньги будут истрачены?

— Бесполезно беспокоиться об этом раньше времени. У меня пока еще много денег. Двадцать пять фунтов, подаренные миссис Флемминг, практически не тронуты, и потом, вчера я выиграла в карты. Это еще пятнадцать фунтов. Так что у меня много денег. Целых сорок фунтов!

— Много денег! Бог мой! — прошептала миссис Блейр. — Я бы так не могла, Энн, а ведь я и сама не робкого десятка. Я не могла бы беззаботно уехать с несколькими фунтами в кармане, не имея представления о том, что делаю и куда еду.

— Но ведь в этом вся прелесть! — вскричала я с жаром. — Какие необыкновенные ощущения испытываешь, пускаясь в авантюру.

Она посмотрела на меня, покачала головой, а потом улыбнулась.

— Счастливая Энн! На свете не много людей с таким отчаянным нравом.

— Хорошо, — нетерпеливо сказала я, — что вы думаете обо всем этом, мисс Блейр?

— Я думаю, что ваш рассказ — самое волнующее, что я когда-либо слышала! Итак, прежде всего вы перестанете называть меня миссис Блейр. Сьюзен будет намного лучше. Договорились?

— С удовольствием, Сьюзен.

— Молодец! Теперь займемся делом. Вы говорите, что в секретаре сэра Юстеса — не в этом с мрачной физиономией, а в другом — вы узнали человека, которого ударили ножом и который искал убежища в вашей каюте?

Я кивнула.

— Это дает нам две нити, связывающие сэра Юстеса со всем клубком. Женщину убили вето доме и именно его секретаря ударили ножом в мистический час ночи. Я не подозреваю самого сэра Юстеса, но все вместе не может быть просто совпадением. Где-то есть связь, даже если он сам ничего не знает. Потом этот странный случай с горничной, — задумчиво продолжала она. — Как она выглядела?

— Я ее почти не рассмотрела. Я была так взволнована, а горничная, по-видимому, помогла мне разрядиться. Однако… пожалуй… действительно, мне кажется, что у нее было знакомое лицо. Ничего удивительного, если я раньше видела ее на судне.

— Ее лицо показалось вам знакомым? — спросила Сьюзен. — Вы уверены, что это не был мужчина?

— Она была очень высокая, — согласилась я.

— Гм. Вряд ли сэр Юстес… Полагаю, что и не мистер Пейджет… Подождите-ка!

Она схватила клочок бумаги и начала лихорадочно что-то рисовать. Склонив голову набок, она внимательно рассмотрела, что у нее получилось.

— Очень похоже на преподобного Эдварда Чичестера. Теперь добавим несколько штрихов. — Она передала рисунок мне. — Это ваша горничная?

— Ну конечно! — вскрикнула я. — Какая вы умница, Сьюзен!

Легким жестом она отклонила комплимент.

— Я всегда подозревала этого Чичестера. Вы помните, как он уронил чашку с кофе и позеленел, когда мы на днях говорили о Криппене?

— И он пытался получить каюту номер семнадцать!

— Да, пока все сходится. Но что все это значит? Что на самом деле должно было произойти в час ночи в семнадцатой каюте? Нападение на секретаря исключается. Не было никакого смысла приурочивать его к определенному часу в определенный день и определенном месте. Нет, там заранее была назначена встреча, на нее он и шел, когда его ударили ножом. Но с кем была назначена встреча? Безусловно, не с вами. Может быть, с Чичестером. Или с Пейджетом.

— Последнее кажется маловероятным, — возразила я, — они могут видеться в любое время.

Минуту-другую мы посидели молча, а затем Сьюзен попробовала зайти с другой стороны.

— Могло ли что-то быть спрятано в вашей каюте?

— Это представляется более вероятным, — согласилась я, — и объясняет, зачем они рылись в моих вещах на следующее утро. Но там ничего не было спрятано, я уверена.

— А молодой человек не мог что-нибудь незаметно положить в выдвижной ящик накануне ночью?

Я покачала головой.

— Я бы увидела.

— Могли ли они искать ваш драгоценный клочок бумаги?

— Возможно, но это бессмысленно. Там были указаны только время и дата, и они к тому моменту уже прошли.

Сьюзен кивнула.

— Конечно, вы правы. Нет, они искали не бумажку. Между прочим, она у вас с собой? Я бы хотела взглянуть на нее.

Я принесла бумажку как главное вещественное доказательство и теперь вручила ее Сьюзен. Она тщательно изучала ее, нахмурившись.

— После семнадцати стоит точка. Почему не поставили точку и после единицы?

— Там оставлен промежуток, — указала я.

— Да, здесь промежуток, однако…

Вдруг она поднялась и стала разглядывать бумажку, поднеся ее к самому свету. В ее действиях было заметно сдерживаемое волнение.

— Энн, это вовсе не точка! Это пятнышко на бумаге! Вы видите? Так что на него не следует обращать внимания, а надо учитывать только промежутки, одни промежутки!

Я встала рядом с ней и прочла цифры так, как теперь их видела: «1 71 22».

— Видите! — воскликнула Сьюзен. — Цифры те же, но не совсем. По-прежнему один час и двадцать второе число, но каюта номер семьдесят один! Моя каюта, Энн!

Мы стояли, изумленно глядя друг на друга, столь довольные нашим новым открытием и так глубоко взволнованные, что можно было подумать, что мы разгадали всю тайну. Я первая спустилась на землю.

— Но, Сьюзен, здесь двадцать второго в один час ночи ничего не произошло?

Ее лицо тоже вытянулось.

— Нет, ничего.

Мне в голову пришла другая мысль.

— Ведь это не ваша каюта, не так ли, Сьюзен? Я хочу сказать, не та, которую вы первоначально заказали?

— Нет, меня сюда переселил эконом.

— Интересно, была ли она перед отплытием забронирована за кем-то, кто в конце концов не прибыл на борт. Полагаю, мы сможем выяснить.

— Нам нет нужды выяснять, цыганка, — вскричала Сьюзен. — Я знаю! Мне сказал эконом. Каюта была заказана на имя миссис Грей, но, по-видимому, это всего лишь псевдоним знаменитой мадам Надины. Она, вы знаете, известная русская танцовщица. В Лондоне она никогда не выступала, но Париж от нее совершенно без ума. Она пользовалась там оглушительным успехом во время войны. Порядочная дрянь, я полагаю, но очень привлекательная. Когда эконом передавал мне ее каюту, он весьма сокрушался по поводу ее отсутствия, а потом полковник Рейс порассказал мне о ней. В Париже, кажется, ходили очень странные слухи. Ее заподозрили в шпионаже, но не смогли ничего доказать. Полагаю, что полковник Рейс был там и занимался непосредственно этим делом. Он рассказал мне кое-что очень интересное. Там действовала настоящая организованная шайка, но вовсе не немцы. Считали, что ее предводитель, к которому всегда обращались «полковник», был англичанин, но они так и не сумели установить его личность. Одно несомненно: он руководил большой организацией мошенников международного масштаба. Кражи, шпионаж, разбойные нападения — он ничем не брезговал и обычно ухитрялся найти для наказания козла отпущения. Он, должно быть, дьявольски умен! Предполагали, что эта женщина была одним из его агентов, но никак не могли ни за что зацепиться. Да, Энн, мы на верном пути. Надина — как раз такая женщина, которая могла быть замешана в нашем деле. Встреча в этой каюте утром двадцать второго была назначена именно с ней. Но где же она? Почему она не села на пароход?

Тут меня осенило.

— Она намеревалась сесть на пароход, — медленно произнесла я.

— Тогда почему она не сделала этого?

— Потому что она мертва. Сьюзен, Надина — женщина, убитая в Марлоу!

Мое воображение перенесло меня обратно в комнату с голыми стенами в пустом доме, и меня снова охватило неясное ощущение опасности и зла. Я вспомнила, как уронила карандаш и нашла катушку с пленкой. Катушка напомнила мне что-то совсем недавнее. Где я слышала о катушке с пленкой? И почему у меня это связано с миссис Блейр?