Строго говоря, никаких намеков я не слышал, но промолчал из уважения к таланту Каролины читать между строк.

— А Гектор Блент? — рискнул я. — Уж если кто-нибудь…

— Чушь! Может, он и влюблен в нее, но, поверь, девушка не влюбится в человека, который ей в отцы годится, если рядом красивый секретарь. Может, она и поощряет майора, но пользуется им как ширмой. Девушки очень коварны. Но одно ты запомни, Джеймс Шеппард: Флора Экройд равнодушна к Ральфу и никогда не была влюблена в него.

Я послушно запомнил.

Глава 17

Паркер

На следующее утро до меня вдруг дошло, что под влиянием тинхо я был нескромен. Правда, Пуаро не просил меня молчать о находке кольца. Но, с другой стороны, насколько мне было известно, он сам об этом в «Папоротниках» никому не говорил. А теперь уже новость, как пожар, распространилась по всему поселку. Я чувствовал себя очень неловко и ждал упреков Пуаро.

Похороны миссис Феррар и Роджера Экройда были назначены на одиннадцать утра. Это была печальная и торжественная церемония. Все обитатели «Папоротников» присутствовали на ней.

По окончании церемонии Пуаро взял меня под руку и предложил проводить его до дома. Его угрюмый вид напугал меня. Я подумал, что моя нескромность дошла до его ушей, но вскоре выяснилось, что мысли у него заняты совсем иным.

— Послушайте, — сказал он. — Мы должны действовать. С вашей помощью я собираюсь допросить одного свидетеля и нагнать на него такого страху, что вся правда выйдет наружу.

— О ком вы говорите? — спросил я в крайнем удивлении.

— О Паркере! Я пригласил его к себе домой к двенадцати часам.

— Вы думаете, что это он шантажировал миссис Феррар?

— Либо это, либо…

— Либо что? — спросил я после некоторой паузы.

— Мой друг, я скажу вам только одно: надеюсь, это был он.

Его серьезность и что-то прятавшееся за ней заставили меня умолкнуть.

Когда мы пришли, Паркер уже ждал в гостиной.

— Здравствуйте, Паркер, — любезно поздоровался Пуаро с дворецким, который почтительно встал при его появлении. — Одну минуту! — Он стал снимать пальто.

— Позвольте мне, сэр. — Паркер кинулся помочь ему.

Пуаро одобрительно наблюдал, как он аккуратно складывает пальто и перчатки на стул у двери.

— Благодарю вас, любезный Паркер, — сказал он. — Садитесь. Я буду говорить довольно долго. Как вы полагаете, зачем я пригласил вас сегодня?

— Мне думается, сэр, — Паркер сел, почтительно наклонил голову и кашлянул, — что вы желаете задать мне несколько вопросов о покойном хозяине… в приватном, так сказать, порядке.

— Precisement, — просиял Пуаро. — Вы часто занимались шантажом?

— Сэр! — Дворецкий вскочил.

— Не волнуйтесь так и не к чему ломать комедию, изображая из себя безупречно честного человека, — хладнокровно сказал Пуаро.

— Сэр, я… никогда… никогда… не был…

— Так оскорблен! — подсказал Пуаро. — Но тогда, мой уважаемый Паркер, почему вы, как только услышали слово «шантаж», все время стремились подслушать, что говорилось в кабинете вашего покойного хозяина в тот вечер?

— Я… я не…

— У кого вы служили до мистера Экройда? — вдруг резко прервал его Пуаро.

— У кого служил?

— Да, кто был вашим хозяином до мистера Экройда?

— Майор Эллерби, сэр…

— Вот именно — майор Эллерби, — перебил его Пуаро. — Он был наркоманом, не так ли? Вы путешествовали с ним. На Бермудских островах[201] он оказался замешанным в скандале. С убийством. Дело замяли, но вы знали о нем. Сколько заплатил вам майор Эллерби за молчание?

Паркер смотрел на Пуаро, разинув рот. Он был в полной растерянности. У него даже щеки обвисли.

— Как видите, я навел справки, — продолжал Пуаро ласково. — Вы получили тогда солидную сумму за свой шантаж, и майор Эллерби продолжал вам платить до самой смерти. А теперь расскажите о вашей последней попытке.

На Паркера было жалко смотреть, но он молчал.

— Отпираться бесполезно. Эркюль Пуаро знает. О майоре Эллерби я сказал правду, не так ли?

Паркер через силу кивнул. Его лицо посерело.

— Но мистера Экройда я пальцем не тронул! Правда, сэр! И я так боялся, что то дело выйдет наружу, — простонал он. — Клянусь: я… я не убивал его, сэр! — Голос у него сорвался на крик.

— Я склонен поверить вам, мой друг, — сказал Пуаро, — у вас не хватило бы духу. Но мне нужна правда.

— Я вам все скажу, сэр, все. Это верно — я пытался подслушивать в тот вечер. Я уже услышал кое-что, а мистер Экройд отослал меня и заперся с доктором. Я сказал полиции правду. Я услышал слово «шантаж» и…

Он, смешавшись, замолчал.

— И вы подумали, что, быть может, сумеете извлечь из этого что-нибудь полезное для себя? — невозмутимо подсказал Пуаро.

— Э… ну да… Я подумал: если мистера Экройда шантажируют, так почему бы и мне не попользоваться.

На лице Пуаро появилось странное выражение.

— А раньше, до этого вечера, у вас были причины полагать, что мистера Экройда шантажируют?

— Нет, сэр. Я очень удивился. Такой добропорядочный джентльмен.

— Что же вам удалось подслушать?

— Почти ничего, сэр. Не везло. Я должен был выполнять свои обязанности, а когда мне удавалось подкрасться к кабинету, что-нибудь, как назло, мешало. Сначала меня чуть было не поймал с поличным доктор, потом в холле мне встретился мистер Реймонд, а когда я шел с подносом — мисс Флора.

Пуаро уставился на дворецкого, словно проверяя его искренность. Паркер посмотрел ему прямо в глаза.

— Надеюсь, вы верите мне, сэр. Я все время боялся, что полиция докопается до этого дела с майором Эллерби и меня заподозрят.

— Eh bien, — сказал Пуаро после долгой паузы, — я склонен верить вам. Но у меня еще одна просьба: покажите мне вашу чековую книжку, у вас ведь она есть?

— Да, сэр. Она, кстати, у меня с собой.

Без всякого смущения он достал из кармана тоненькую зеленую книжечку, протянул Пуаро, и тот ее перелистал.

— А! Вы купили на пятьсот фунтов акций Национального сберегательного банка в этом году?

— Да, сэр. Мне удалось скопить чуть больше тысячи фунтов на службе… э… у моего покойного хозяина майора Эллерби, и, кроме того, однажды мне повезло.

Вы помните, сэр, на дерби[202] первым пришел аутсайдер? А я поставил на него двадцать фунтов.