— Конечно. Она была моей пациенткой. Вообще-то мы тут вдвоем практикуем. Я и Уорралл. Так вот, Рейнольдсов лечу я. Джойс была вполне здоровым ребенком. Если когда и болела, то тем же, чем и другие дети в ее возрасте. Ничего необычного, странного или подозрительного. Разве что слишком любила поесть. И поболтать. Ну да болтовня никому еще особенно не вредила, а вот от переедания у нее случалось, как говаривали в старину, разлитие желчи. Болела свинкой, ветряной оспой…

— И все-таки, похоже, поплатилась она именно за болтовню.

— Ах вот вы куда клоните? До меня дошли кое-какие слухи. На уровне «одна знакомая сказала», только обычно у нас судачат о курьезах, а тут все обернулась трагедией. Выходит, правда? И все-таки я никак не возьму в толк: ну решила девочка повыпендриваться, и что из этого?

— Из этого можно вывести мотив и причину.

— Ну, вам виднее. Хотя лично я думаю, что объяснение тут совсем другое. Психическая неуравновешенность — вот самое типичное для нашего времени объяснение. Во всяком случае, в судах магистратов[210] этим объясняют буквально все преступления. Судите сами: никто от ее смерти ничего не выгадал; убийство из ненависти исключается из-за возраста жертвы… Мне кажется, в отношении детей сейчас и причины искать не надо. Причина в башке у убийцы. В его расстроенном мозгу, злобном умишке и искореженном сознании. Называйте как хотите. Я не психиатр. И, если честно, я уже просто не могу слышать: «Возвращен под стражу для психиатрического обследования». И это после того, как малый вломился в приличное заведение, перебил все зеркала, спер несколько бутылок виски или же украл серебряный сервиз, проломив старушке голову! Никого, похоже, не интересует, что именно он натворил. Главное — сбагрить его на обследование к психиатру.

— И все-таки: кого бы вы отправили на обследование к психиатру в данном случае?

— Из тех, кто был на этих тыквенных игрищах позапрошлым вечером, вы хотите сказать?

— Да.

— Один из них, вероятно, и есть убийца, так? Правильно? Он или был в числе приглашенных, или участвовал в приготовлениях, или влез в окно позже. Так или иначе, он отлично знал расположение комнат, окон и запоров. Возможно, бывал там раньше. Присматривался. Причем это мог быть как взрослый мужчина, так и мальчишка. Кстати, это не такая уж редкость. У нас был подобный случай в Медчестере. Выплыл на свет божий только семь лет спустя. Мальчик, тринадцать лет. Объяснил, что просто ему вдруг очень захотелось кого-то убить… Прикончил девятилетнего, потом угнал машину, отвез труп в рощу, сжег машину и убежал, после чего вел себя паинькой, пока ему не исполнилось двадцать два года, затем снова кого-то убил… И учтите, что это только с его слов он никого не трогал эти семь лет. На самом деле вполне мог продолжать в том же духе. И, скорее всего, продолжал, раз уж это так ему полюбилось. Не думаю, что жертв было много, иначе за ним давно бы гонялась полиция. Так… изредка… убил кого-нибудь, отвел душу и успокоился на время. Его, конечно, отправили на обследование к психиатру. Ну и, ясное дело, порешили, что убийства он совершал, находясь в невменяемом состоянии. Я все пытаюсь себя убедить, что и сейчас произошло нечто подобное. Сам я, слава Богу, не психиатр. Но друзья среди этой братии есть. Некоторые — башковитые ребята. А некоторым, скажу прямо, самим впору сидеть под замком и дожидаться обследования. У этого стервеца, убившего Джойс, наверное, славные родители, и сам небось с виду воспитанный и приличный малый… Никому и в голову не придет, что он с червоточиной. Попадались такие яблочки? Вроде бы румяное да сочное, а как надкусишь, из самой середки выползает вдруг этакая тварь и машет вам хвостиком. Многие люди тоже такими бывают. М-да, с гнильцой. Только сейчас, я бы сказал, их куда больше, чем раньше.

— И вы никого не подозреваете?

— Я не могу ставить диагноз «убийца», не имея доказательств.

— Тем не менее вы признаете, что это кто-то из гостей. Жертв без убийцы, как известно, не бывает.

— Очень даже бывает, если почитать детективы, которые теперь пишут. Вот ваша любимая писательница, кстати, их и сочиняет. В данном случае, правда, я с вами согласен. Убийца должен был находиться на празднике. Гость, кто-то из помощников или некто, проникший в дом через окно. А сделать это довольно просто, особенно если заранее изучить, какие там запоры. Ведь могло взбрести в чью-то больную голову, что совершить такое на всесвяточный праздник — очень даже остроумно? Вроде как проделки нечистой силы… Так, стало быть, это все, что у вас есть? Что это, скорее всего, кто-то из своих? Ну и дела… — Его глаза под кустистыми бровями вдруг блеснули: — Сам-то я на празднике не был. Так, зашел ближе к концу посмотреть. — Он энергично тряхнул головой. — Да… Ну прямо как заголовок в какой-нибудь газетенке: «Убийца среди гостей!»

Глава 10

Оглядев «Вязы», Пуаро остался доволен: школа выглядела на редкость уютной. Дверь ему отворила строгого вида женщина — типичная, по мнению Пуаро, «секретарша», — тут же препроводившая его в кабинет директора.

— Очень приятно с вами познакомиться, мосье Пуаро, — приветствовала его мисс Эмлин, поднимаясь из-за стола. — Премного о вас наслышана.

— Безмерно польщен, — ответил Пуаро.

— Мне говорила о вас моя старинная подруга, мисс Балстроуд. Она была директором школы «Медоубэнк»[211]. Вы, наверное, помните мисс Балстроуд?

— Как же, как же. Замечательный человек.

— О да. Ведь это только благодаря ей «Мэдоубэнк» превратился в нынешнюю чудо-школу. — И, тихо вздохнув, мисс Эмлин добавила: — Иные цели, иные методы… Единственное, что сохранилось от прежних времен это сам дух: тяга к новому и безусловная верность традициям. Ну да ладно, хватит предаваться воспоминаниям. Вы ведь пришли по поводу смерти Джойс Рейнольдс? Не знаю, чем вас так привлекло это дело. Оно, как мне представляется, не совсем в русле ваших интересов. Может, вы были знакомы с этой девочкой или с кем-то из родных?

— Нет, — ответил Пуаро. — Я приехал по просьбе своей знакомой, миссис Ариадны Оливер, которая была здесь в гостях и присутствовала на празднике.

— Она пишет замечательные книги, — сказала мисс Эмлин. — Я с ней немного знакома. Ну что ж, коль скоро здесь нет ничего личного, можно говорить начистоту. Это существенно облегчит нашу задачу. То, что произошло, — чудовищно. Ничто этого не предвещало. Какое-то непонятное убийство. Там ведь были одни подростки. То есть не дети, но и еще не взрослые. Как их воспринимать? В полиции думают, что причиной стало психическое расстройство. Вы с этим согласны?

— Нет, — твердо ответил Пуаро. — Я думаю, это вполне осмысленное убийство. И, как большинство убийств, совершено с определенной — и весьма циничной — целью.

— Мне тоже так кажется. А мотив?

— Мотив кроется в словах Джойс. Насколько я понимаю, это произошло не на самом празднике, а немного раньше, когда дети постарше и несколько взрослых занимались приготовлениями. Она сказала, что однажды стала свидетелем убийства.

— И ей поверили?

— Насколько я понял, нет.

— Этого и следовало ожидать. Видите ли, Джойс… — я говорю с вами без обиняков, мосье Пуаро, ибо в сложившейся ситуации излишние сантименты только помешают прояснить картину… Так вот, Джойс была довольно посредственной ученицей. Не скажу, что она была откровенно глупа, но талантами уж точно не блистала. Ну и — если говорить начистоту — любила приврать. Я вовсе не имею в виду, что она все время кого-то обманывала. Нет, она, например, никогда не пыталась скрыть какие-то проступки, пытаясь избежать наказания. Она просто любила похвастаться. Тем, чего никогда не было, — чтобы произвести впечатление. В итоге, ей практически перестали верить.

— Вы считаете, она придумала это убийство, чтобы придать себе значимости и кого-то заинтриговать?

— Да, и я полагаю, что этот кто-то — Ариадна Оливер… Именно на нее эта глупышка хотела произвести впечатление.

— То есть вы думаете, что Джойс вообще не видела никакого убийства?

— По-моему, это весьма сомнительно.

— И что она абсолютно все выдумала?

— Ну почему же все? Что-то она, вполне возможно, и видела: автомобильную катастрофу, драку на поле для гольфа — в общем, любое происшествие, которое, пусть и с натяжкой, могло бы сойти за покушение на убийство.

— Итак, единственное, что мы можем предположить с достаточной долей уверенности, это то, что на «веселом Хэллоуине» присутствовал убийца.

— Безусловно, — не дрогнув, подтвердила мисс Эмлин. — Об этом говорит элементарная логика.

— И кто же, по-вашему, это был?

— Я, конечно, понимаю, почему вы это спрашиваете, — заметила мисс Эмлин. — Большинство присутствовавших на празднике детей учатся или учились в моей школе. Следовательно, я должна хорошо знать не только их самих, но и их родителей…

— Года два назад задушили одну из ваших учительниц. Убийцу, насколько мне известно, так и не нашли.

— Вы говорите о Джанет Уайт? Ей было двадцать три года. Очень эмоциональная девушка. Шла без провожатого. Не исключено, что на свидание. Мужчинам она нравилась, хотя не скажу, что у нее были толпы поклонников. Убийца действительно так и не найден. Полиция допрашивала нескольких молодых людей — но безуспешно. Улик для возбуждения дела было явно недостаточно. С точки зрения полиции, случай безнадежный. С моей — тоже.

— Мы с вами единомышленники, мисс Эмлин. Мы оба категорически осуждаем убийство.

Мисс Эмлин молча на него посмотрела — возможно, чуть дольше, чем позволяли приличия. И, хотя выражение ее лица нисколько не изменилось, Пуаро понял, что его самым тщательным образом изучают.

— Приятно слышать, — наконец произнесла она. — А то почитаешь газеты, послушаешь радио, и создается впечатление, что людей медленно, но верно пытаются приучить к мысли, что не такой уж, в сущности, и большой грех — убийство.