— Что ты хочешь этим сказать?

— Да врала она постоянно, — сообщил Леопольд, сосредоточенно обкручивая проволокой какую-то деревяшку и громко посапывая от усердия. — Дура она, вот и все, — добавил он. — Вечно врала что попало, лишь бы у всех рты пооткрывались от изумления.

— Так ты, значит, считаешь, она все выдумала?

Леопольд нехотя посмотрел на миссис Оливер.

— Перед вами, поди, выставлялась, — сказал он. — Это ведь вы детективы пишете? Вот, значит, она и старалась, чтоб вы ее прежде других заметили.

— Она часто так поступала, да? — спросил Пуаро.

— Да постоянно, — ответил Леопольд. — Ей уж никто и не верил.

— А ты слышал, как она это сказала? Может, в тот раз кто-нибудь ей все же поверил?

— Слышать-то слышал, но особенно не прислушивался. Делать мне больше нечего! Помню, Беатриса засмеялась, да и Кейти тоже. А потом кто-то сказал: «Враки», и правильно сделал.

Убедившись, что больше из Леопольда вытянуть ничего не удастся, Пуаро с миссис Оливер поднялись наверх в комнату Энн. Та сидела, склонившись над грудой учебников и, возможно, именно поэтому выглядела гораздо старше своих шестнадцати лет.

— Да, я была на празднике, — сказала она.

— Ты слышала, как сестра сказала, что была свидетелем убийства?

— Слышала, но не обратила на это никакого внимания.

— Ты подумала, что это неправда?

— Разумеется. Здесь уже целую вечность не было никаких убийств. Вообще ничего похожего.

— Зачем же Джойс это сказала, как ты думаешь?

— Да она вообще любит прихвастнуть. То есть любила. Однажды целую историю сочинила, как ездила в Индию. Мой дядя как-то путешествовал по Индии, так она всем рассказывала, что ездила вместе с ним. И ведь многие девочки действительно ей поверили!

— Значит, вы не помните, чтобы в последние три-четыре года здесь случались убийства?

— Нет, конечно. У нас тут вообще скучно, — ответила Энн. — Только то, о чем каждый день пишут в газетах. Да и то пишут обычно не о нас, а о Медчестере.

— А кто, по-твоему, убил Джойс? Ты, наверное, знала и ее подруг, и тех, кто, скажем так, ее не любил?

— Понятия не имею, кому понадобилось ее убивать. Разве что психу какому-нибудь. Больше некому.

— Разве не было никого, с кем она ссорилась или ругалась?

— Вы имеете в виду, были ли у нее враги? Думаю, это просто глупо. Если вы кого-то не любите, вовсе не обязательно его убивать.

Когда они уже выходили из комнаты, Энн сказала:

— Не хотелось бы плохо говорить о Джойс, она ведь умерла… но, знаете, она была ужасной врушкой. Мне неприятно говорить такое о собственной сестре, но это чистая правда.

— Ну… и какие же у нас успехи? — спросила миссис Оливер, когда они вышли из дома.

— Никаких, — ответил Эркюль Пуаро. — Что уже само по себе очень и очень интересно, — добавил он задумчиво.

Миссис Оливер, похоже, была с ним не согласна.

Глава 8

Ровно в шесть часов вечера Пуаро ступил на порог домика «Сосновый холм», и несколькими минутами позже его уже потчевали колбасой и поили чаем. Чай, по мнению Пуаро, был слишком крепкий и исключительно невкусный. Зато колбаса оказалась просто восхитительной и поджаренной в самую меру. Пуаро с уважением посмотрел в ту сторону, где над большим коричневым чайником нависала миссис Мак-Кей.

Элспет Мак-Кей, костлявая и сухопарая, с худеньким острым личиком и цепким пронзительным взглядом казалась полной противоположностью своего брата, дородного и плечистого старшего инспектора Спенса. Самое странное, что при этом между ними существовало определенное, хотя и трудно уловимое сходство, заключающееся, главным образом, в одинаковом выражении глаз и резко очерченной линии подбородка. Пуаро решил, что может положиться на чутье и здравый смысл обоих. Просто брат и сестра немного по-разному излагали свои мысли. Старший инспектор Спенс — медленно и осторожно, как бы подытоживая свои раздумья и выводы, а миссис Мак-Кей — стремительно и метко, как бросающаяся на мышь кошка.

— Многое зависит, — вещал Пуаро, — от характера ребенка. До сих пор никто так и не смог объяснить мне, какой была Джойс Рейнольдс.

Он вопросительно посмотрел на Спенса.

— Тут я вам не помощник, — сказал Спенс. — Живу здесь, как говорится, без году неделя. Спросите лучше у Элспет.

Пуаро повернулся к другому концу стола и выразительно поднял брови. Миссис Мак-Кей без обиняков высказала свое мнение:

— По-моему, она была самой настоящей врушкой.

— Словом, не та девочка, которой вы стали бы доверять?

Элспет решительно помотала головой.

— Ни за что. Хотя врала она складно, этого не отнимешь.

— Чтобы покрасоваться?

— Вот именно. Вам про историю с Индией рассказывали? Так многие, представьте, верили. А всего-то и свозили ее куда-то на отдых. Не особенно, кстати, и далеко. Не знаю уж, кто там ездил в Индию — отец с матерью или дядя с тетей, только когда она вернулась сюда, сразу же принялась плести разные небылицы про то, как ее брали с собой. Настоящий роман получился! Тут вам и махараджа, и охота на тигров, и слоны — прямо заслушаешься. Многие в округе и вправду верили. А я сразу сказала: болтовня. То есть сначала-то думала: ну, привирает немного, а потом, гляжу, история с каждым разом все затейливее становится. И тигров все больше, а слонов уж и просто невпроворот.

— Значит, она любила быть в центре внимания?

— Именно. Хлебом не корми, дай только побыть в этом самом центре.

— Но нельзя же утверждать, что все ее истории сплошное вранье, — вмешался старший инспектор Спенс, — только потому, что она выдумала эту байку про Индию. В конце концов, для ребенка это совершенно естественно.

— Может, конечно, и не все, — уступила Элспет, — но большая часть уж точно.

— Значит, по-вашему, когда Джойс Рейнольдс объявила, что видела убийство, она попросту в очередной раз сочиняла? Вы бы ей, во всяком случае, не поверили?

— Естественно, — сказала миссис Мак-Кей.

— Ты можешь ошибаться, — заметил ее брат.

— Да, — ответила миссис Мак-Кей. — Ошибаться могут все. Это как в той сказке про мальчика, который забавы ради все время кричал: «Волк! Волк!» Ну и докричался, понятно… Только никто ему уже не верил.

— Иными словами…

— Лично я думаю, что она говорила неправду. Но, справедливости ради… Может, и видала, чем черт не шутит. Во всяком случае, могла что-то видеть. Не убийство, конечно, но что-нибудь такое… необычное.

— А потом ее убили, — сказал старший инспектор Спенс. — Не забывай, Элспет. Ее убили.

— То-то и оно, — согласилась миссис Мак-Кей. — Вот я и говорю, что могу ошибаться. Если так, прошу меня извинить. Только спросите кого угодно, вам все скажут, что вранье для нее было самым любимым занятием. И не забывайте, что она была в гостях и, естественно, хотела произвести впечатление.

— И ей действительно не поверили, — сказал Пуаро.

Элспет Мак-Кей кивнула головой.

— Так кого же могли убить? Чтобы она видела? — спросил Пуаро, переводя взгляд с брата на сестру и обратно.

— Никого, — отчеканила миссис Мак-Кей.

— Но ведь наверняка кто-то здесь умирал за последние, скажем, три года?

— Ах это… ну естественно, — сказал Спенс. — Дело житейское: старики, инвалиды… Кого-то сбила машина.

— И ни одной необычной или неожиданной смерти?

— Ну… — Элспет запнулась. — То есть…

Вмешался Спенс.

— Я вам здесь набросал кое-какие фамилии. — Он пододвинул к Пуаро листок бумаги. — Чтобы избавить от лишних хлопот и расспросов.

— Это предполагаемые жертвы?

— Не совсем. Скорее, возможные.

Пуаро прочел вслух:

— Миссис Ллуэллин-Смайд. Шарлотта Бенфилд. Джанет Уайт. Лесли Феррир… — Он осекся, посмотрел на миссис Маккей и повторил первую фамилию. — Миссис Ллуэллин-Смайд.

— Может быть, — сказала миссис Мак-Кей. — Да, здесь определенно есть за что зацепиться… — Она употребила слово, которое Пуаро никогда раньше не слышал.

— Подживалка? — переспросил он озадаченно.

— Ушла как-то вечером из дома, и поминай как звали.

— Миссис Ллуэллин-Смайд?

— Да нет. Подживалка. Спокойно могла подмешать что-нибудь в лекарство. И получила бы все деньги. Точнее, она могла думать, что получила бы.

Пуаро обернулся к Спенсу за разъяснениями.

— И поминай как звали, — повторила миссис МакКей. — Эти иностранки все одинаковые.

До Пуаро наконец дошло, что имеется в виду под загадочным словом «подживалка».

— Ах, так это служанка-иностранка, — сказал он.

— Вот-вот. Жила при старой барыне, а когда та померла, вдруг взяла да исчезла. И двух недель не прошло.

— Небось сбежала с каким-нибудь молодцом, — вставил Спенс.

— Если молодец и был, никто его никогда здесь не видел, — сказала Элспет. — А такие вещи не скроешь. Кто да с кем… тут наши кумушки не дремлют.

— Значит, ходили слухи, что со смертью миссис Ллуэллин-Смайд, возможно, не все чисто? — спросил Пуаро.

— Вовсе нет. У нее сердце было больное. Врач к ней каждый день ездил.

— Но вы же сами поставили ее имя первым в списке возможных жертв!

— Просто она была богатой, и даже очень. Не то чтобы ее смерть была особой неожиданностью, но… Доктор Фергюсон, во всяком случае, был явно удивлен. Он, кажется, был уверен, что она еще поживет. Впрочем, докторам такие вещи не внове. И потом, не очень-то прилежно она выполняла его предписания. Советы его, конечно, выслушает, а поступит все равно по-своему. Вот, например, была у нее страсть — сад, а это же сплошные нагрузки для сердца.