— Там ее и нашли, — сказала миссис Оливер. — Кто-то… кто-то сунул ее головой в воду с яблоками. Сунул и держал там… пока она не захлебнулась. Простое оцинкованное ведро, почти полное воды. Наверное, она стояла перед ним на коленях и пыталась поймать яблоко… Ненавижу яблоки! — вдруг воскликнула миссис Оливер. — Видеть их больше не могу.

Пуаро пристально на нее посмотрел. Потом протянул руку и наполнил рюмку коньяком.

— Выпейте-ка. Сразу полегчает.

Глава 4

Миссис Оливер поставила рюмку и вытерла губы.

— Вы были правы, — сказала она. — П-помогло. У меня н-начиналась истерика.

— Вы пережили потрясение, я вас понимаю. Когда это случилось?

— Вчера вечером. Неужели только вчера? Ну да… конечно.

— И вы пришли ко мне. — В его голосе уже явно сквозило любопытство. — Вы пришли ко мне. Почему?

— Я подумала, вы сумеете мне помочь. Но видите ли, это… это не так-уж просто.

— Может, да, а может, и нет, — сказал Пуаро. — Зависит от обстоятельств… Вы должны рассказать мне кое-что еще. Полиция, надо полагать, уже в курсе. Врача, разумеется, тоже вызвали. Что он, кстати, сказал?

— Будет проводиться дознание, — ответила миссис Оливер.

— Естественно.

— Завтра или послезавтра.

— А этой девочке, Джойс, сколько ей было лет?

— Точно не знаю. Двенадцать или тринадцать.

— Худенькая?

— Да, нет, скорее наоборот. Полненькая, — сказала миссис Оливер.

— То есть уже вполне сформировавшаяся?

— Да, именно это я и имела в виду. Не думаю, впрочем, что это преступление на сексуальной почве. А насколько все было бы тогда проще, да?

— Это преступление из разряда тех, о которых каждый день читаешь в газетах. Похитили девочку, напали на школьницу… И так каждый день. Разница лишь в том, что оно произошло в приличном доме. Впрочем, это несущественно. Но мне почему-то кажется, что вы еще не все мне рассказали.

— Не все, — согласилась миссис Оливер. — Я еще не сказала о причине, заставившей меня прийти к вам.

— Вы хорошо знали эту Джойс?

— Я совсем ее не знала. Пожалуй, объясню вам, как я вообще там оказалась.

— Оказались где?

— О! В местечке под названием Вудли Коммон.

— Вудли Коммон, — задумчиво повторил Пуаро. — Это не там ли, куда недавно… — он неожиданно замолчал.

— Не так уж далеко от Лондона. Миль тридцать-сорок. Совсем рядом с Медчестером. Одно из тех местечек, где есть и новостройки, и старые уютные домики. Там охотно селятся. Поблизости хорошая школа. Можно ездить на работу в Лондон или Медчестер. Ровным счетом ничего примечательного. В таких местах обычно живут люди со средним и достаточно надежным доходом.

— Вудли Коммон… — повторил Пуаро.

— Так вот. Я гостила там у подруги. Ее зовут Джудит Батлер. Вдова. В этом году я ездила в круиз по Греческим островам, а Джудит была со мной в группе, вот мы и подружились. У нее есть дочка, Миранда, ей сейчас тоже двенадцать… или тринадцать?.. В общем, Джудит пригласила меня погостить к себе, а когда я приехала, оказалось, что они как раз готовят детский праздник ко Дню всех святых. Джудит еще спрашивала, нет ли у меня каких-нибудь интересных идей.

— Она, случайно, не предложила вам организовать погоню за убийцей или еще что-нибудь в этом духе. Ну, по старой памяти?

— Бог мой, конечно нет! — ответила миссис Оливер. — Неужели вы думаете, я могла согласиться на нечто подобное?

— Думаю, вряд ли.

— Самое ужасное, что именно так все в конце концов и вышло, — сказала миссис Оливер. — Но не могло же это случиться только потому, что там оказалась я?

— Едва ли. Впрочем… Кто-нибудь из гостей знал, кто вы такая?

— Да, — ответила миссис Оливер. — Кто-то из детей обмолвился, что я пишу книги и что он — или она, сейчас уж не помню — обожает убийства. А потом… потом как раз и было то, что заставило меня к вам приехать.

— И о чем до сих пор так и не рассказали.

— Видите ли, поначалу я не придала этому никакого значения. То есть мне и в голову не пришло обратить на это внимание. Вы же знаете, дети часто совершают странные поступки. А бывает, что не только поступки, но и сами дети весьма странные… Раньше бы таких, наверное, держали под замком… А теперь пожалуйста, разрешают жить дома. Делайте, мол, что хотите. Вот в один прекрасный день они и делают…

— Там были дети постарше?

— Было два мальчика — шестнадцати и восемнадцати лет. В полицейских рапортах таких, кажется, называют подростками.

— Полагаю, это мог сделать один из них. В полиции, вероятно, так и думают?

— Полицейские пока отмалчиваются, — сказала миссис Оливер, — но, судя по всему, склоняются именно к этому.

— Джойс была привлекательной девочкой?

— Не сказала бы, — ответила миссис Оливер. — То есть вы имели в виду, для мальчиков?

— Нет, — ответил Пуаро, — я имел в виду… ну, скажем, ее характер.

— Не думаю, — сказала миссис Оливер. — То есть она явно была не из тех, с кем хотелось бы пообщаться. Таких обычно называют воображалами. Постоянно хвастаются. Довольно утомительный возраст, на мой взгляд. Я понимаю, нехорошо так о ней говорить, но…

— Ну почему же. Отчего прямо не сказать, какой была убитая, коль убийство уже произошло, — возразил Пуаро. — Напротив, это-то как раз и необходимо. Личные качества жертвы зачастую оказываются одновременно и мотивом к ее убийству. Сколько народу было в доме?

— Вы имеете в виду во время праздника? Полагаю, пять или шесть женщин: несколько мамаш, школьная учительница и жена — или сестра? — доктора. Потом еще супружеская пара средних лет, два подростка, о которых я уже говорила, девочка пятнадцати лет и не то две, не то три помладше… это кого я помню. Ну а всего там было человек двадцать пять-тридцать.

— Кто-нибудь посторонние?

— Да нет, насколько я могу судить, все друг друга знали. Кого-то лучше, кого-то хуже. Большинство девочек, скорее всего, из одной школы. Две женщины пришли, чтобы помочь с готовкой — там ведь еще был ужин, — ну и вообще помочь… Когда праздник кончился, большинство мамаш разошлись с детьми по своим домам, а я, Джудит и еще две женщины остались помочь прибраться Ровене Дрейк — это она все устроила, — чтобы уборщицам, которые придут утром, было поменьше работы. Там ведь, можете себе представить, повсюду мука, обертки от печенья, конфет… Так вот, мы уже везде подмели, кроме библиотеки… А когда туда вошли — в библиотеку-то… то ее и нашли. А потом я вспомнила, что она говорила.

— Кто говорил?

— Джойс.

— И что она говорила? Если не ошибаюсь, теперь мы подходим к главному. К тому, что привело вас сюда.

— Да. Я подумала, что нет никакого смысла рассказывать это врачу или полицейским… Вот разве что вам…

— Eh bien, — нетерпеливо перебил ее Пуаро, — так рассказывайте же! Что именно говорила вам Джойс на празднике?

— Нет, это было еще до праздника. Во время подготовки. Детишки как раз заговорили обо мне — что я, мол, писательница и пишу про убийства, а Джойс возьми и скажи: «А я однажды видела убийство»! Ее мать или кто-то другой тут же, конечно, ответил: «Не болтай глупостей, Джойс», а девочка постарше добавила еще: «Ты все выдумываешь», а Джойс крикнула: «Видела, видела! Я видела, как было совершено убийство», но ей никто не поверил. Все стали над ней смеяться, и она страшно разозлилась.

— А вы поверили?

— Нет, конечно.

— Понятно, — сказал Пуаро, — значит, не поверили.

Он немного помолчал, постукивая пальцами по крышке стола, и спросил:

— И она не называла ничьих имен, не упоминала каких-нибудь подробностей?

— Нет. Она просто похвасталась, а потом жутко разозлилась, что над ней стали смеяться. Взрослые ее отругали, а дети так просто подняли на смех и начали подтрунивать: «Ну, расскажи, Джойс, когда это было? Почему же ты никогда прежде об этом не рассказывала?» А она: «Да это уж когда было… Я и забыла почти».

— Ага! А она не сказала когда?

— Она сказала: «Несколько лет назад» — и очень странным голосом. Каким-то совсем взрослым. Одна из девочек — Энн, кажется, или Беатриса, но в любом случае крайне напыщенная и высокомерная особа — тут же спросила: «А чего ж ты не пошла в полицию?»

— Ага, и что та ответила?

— «Потому что тогда я еще не знала, что это убийство».

— Очень интересно! — воскликнул Пуаро, выпрямляясь в кресле.

— Думаю, к тому моменту она уже немного запуталась, — пояснила миссис Оливер. — Знаете, пыталась что-то доказать и злилась оттого, что другие над ней смеются. Они все наседали, почему она не пошла в полицию, а она продолжала твердить: «Потому что я не знала еще, что это убийство. Я только потом вдруг сообразила».

— Значит, никто ей не поверил? — задумчиво проговорил Пуаро. — И, однако, увидев, что она мертва, вы тотчас подумали, что она, может статься, говорила правду?

— Да, именно так. И совершенно не знала, что мне теперь делать. Пока не вспомнила о вас.

Пуаро церемонно склонил голову в знак признательности и, немного помолчав, сказал:

— Я должен задать вам очень важный вопрос. Подумайте хорошенько, прежде чем на него ответить. Как, по-вашему, видела эта девочка убийство на самом деле или просто внушила себе это?

— Я полагаю, видела, — ответила миссис Оливер. — Хотя сначала, конечно, так не думала. Мне казалось, она просто таким образом интерпретировала какое-то смутно запомнившееся ей событие из прошлого чтобы оно выглядело значительным и интересным. Она страшно разволновалась и все твердила: «Говорю вам, видела! Я видела убийство».

— И что же?

— Ну, вот я и пришла к вам, — сказала миссис Оливер. — По-моему, единственное объяснение ее смерти это то, что упомянутое ею убийство не плод ее воображения и она действительно оказалась его свидетельницей.