— Одно время да — тогда он назывался «Дамский луг». Впрочем, как его только не называли!..

— Вероятно, для того, чтобы все еще больше запутать, — сказала Тапенс. — «Дамский луг». Интересно, увязывается ли это с чем-нибудь?

— А с чем оно должно увязываться?

— Да нет, в общем-то, ни с чем, — сказала Тапенс. — Просто при упоминании этого названия у меня в голове запрыгал еще один заяц, если вы понимаете, о чем я. Беда в том, — добавила она, — что я и сама сейчас не знаю, о чем говорю. К тому же эта картина… Боскоуэн нарисовал картину, а затем кто-то пририсовал там лодку… с названием…

— «Тигровая лилия».

— Нет, «Водяная». А его жена говорит, что он не писал эту лодку.

— Откуда она знает?

— Да уж, наверное, знает. Будь вы замужем за художником, особенно если вы и сам художник, думаю, вы могли бы определить, он ли ее дописал или кто-то другой… По-моему, она очень сильная, — сказала Тапенс.

— Кто — миссис Боскоуэн?

— Да. Не знаю, понимаете ли вы, что я имею в виду. Она подавляет всех, кто находится рядом с ней…

— Возможно.

— Она все понимает, — продолжала Тапенс. — Или, скорее, знает. Улавливаете, о чем я толкую.

— Нет, не улавливаю, — твердо заявил Томми.

— Ну, я хочу сказать, что можно что-то знать, а можно — вроде как чувствовать, догадываться…

— По-моему, это как раз то, чем ты сейчас занимаешься, Тапенс.

— Можешь говорить что хочешь, — отвечала Тапенс, очевидно, следуя за нитью своей мысли. — Все крутится вокруг Саттон Чанселлора. Вокруг «Дамского луга», или Дома у канала, или как там он еще называется. И вокруг всех людей, которые жили там, теперь или в прошлом. А кое-что, я думаю, берет начало в далеком-далеком прошлом.

— Ты думаешь о рассказах миссис Копли?

— Миссис Копли от себя добавила столько, что только еще больше все запутала К тому же она перепутала все годы и дни.

— Такое бывает, — сказал Томми.

— Знаю, — отвечала Тапенс. — В конце концов, я и сама росла в доме приходского священника. Они датируют все по событиям, а не по годам. Они не говорят: «Это случилось в тысяча девятьсот тридцатом», или: «Это произошло в тысяча девятьсот двадцать пятом» и тому подобное. Они говорят: «Это случилось через год после того, как сгорела старая мельница», или: «Это произошло спустя два месяца после того, как молния ударила в большой дуб и убила фермера Джеймса», или: «Это было в год, когда у нас вспыхнула эпидемия полиомиелита». Так что, то, что им запоминается, не идет в какой-либо определенной последовательности. Все очень сложно распутать. Там торчат уши, тут хвост, понимаете, о чем я говорю? Дело, наверное, в том, — неожиданно сказала Тапенс с видом человека, который вдруг совершает важное открытие, — что я и сама уже старая.

— Ну что вы, до старости вам еще далеко, — галантно ответствовал Айвор.

— Не кривите душой, — язвительно парировала Тапенс. — Я старая, потому-то мне все помнится так же, как и ей. Срабатывают те же законы…

Она встала и прошлась по комнате.

— Какой неприятный отель, — сказала она.

Она прошла в спальню и вернулась оттуда, качая головой.

— Здесь нет даже Библии[193], — сказала она.

— Библии?!

— Да. Вы же знаете, в старомодных отелях на тумбочке у изголовья всегда лежит Библия. Чтобы спасать свою душу в любое время суток. А здесь ее нет.

— Тебе нужна Библия?

— Ну да. Наверное, сказывается мое происхождение. Ведь я дочь приходского священника… Я Библию знала буквально наизусть, а что теперь? В церквях теперь не учат… А потом появились эти новые версии, и слова вроде те же и переведено как надо, а смысл другой. — Потом она добавила: — Пока вы сходите к агентам по недвижимости, смотаюсь-ка я в Саттон Чанселлор.

— Не вздумай, хватит с тебя одного раза! — поспешно заявил Томми.

— Да не собираюсь никого выслеживать. Зайду в церковь да посмотрю Библию. А если и она окажется современной, пойду и попрошу у викария — у него ведь наверняка должна быть Библия, правда? Настоящая, я имею в виду, перевод, одобренный англиканской церковью.

— Для чего тебе Библия?

— Хочу освежить память относительно того, что было нацарапано на могильном камне ребенка. Меня это очень интересует.

— Все это очень мило, но не доверяю я тебе, Тапенс. Я абсолютно уверен, что стоит мне оставить тебя на какое-то время, как ты снова попадешь в беду.

— Томми, даю слово: по кладбищам рыскать больше не буду по кладбищам. Церковь под лучами солнца и кабинет викария — что может быть безобиднее?

Томми с сомнением посмотрел на жену — и сдался.

2

Оставив машину возле кладбища в Саттон Чанселлоре, Тапенс внимательно огляделась, прежде чем ступить на территорию церкви. Она испытывала естественное чувство опасения, которое испытывает человек, недавно подвергшийся в этом месте нападению. На этот раз за могильными камнями вроде бы никто не прятался.

Она вошла в церковь. Пожилая женщина, стоя на коленях, начищала какую-то утварь. Тапенс на цыпочках прошла к кафедре и принялась листать лежавший там том Библии. Старушка окинула ее неодобрительным взглядом.

— Мне только нужно проверить одно место, — успокоила ее Тапенс и, осторожно закрыв книгу, на цыпочках вышла из церкви.

Ей хотелось осмотреть место, где недавно раскопали могилу, но она обещала себе не делать этого ни под каким предлогом.

— «Кто бы ни обидел», — пробормотала она себе под нос. — Вероятно, эти слова, но если так, тогда это кто-то…

Она подъехала к дому священника, вышла из машины, по дорожке прошла к двери. Позвонила, но звука звонка не услышала. «Наверное, сломался», — подумала Тапенс, зная, какие звонки в домах приходских священников. Она толкнула дверь, и та подалась.

Тапенс оказалась в холле. На столике она увидела большой конверт с иностранной маркой. На нем стоял штамп миссионерского общества в Африке.

«Хорошо, что я не миссионер», — подумала Тапенс.

За этой туманной мыслью скрывалось что-то еще, что-то имеющее отношение к столу в каком-то холле, что-то такое, что ей следует вспомнить… Цветы? Листья? Какое-то письмо или пакет?

Неожиданно из левой двери появился викарий.

— Ах, — сказал он. — Я вам нужен? Я… о-о, миссис Бересфорд, это вы?

— Я, кто же еще, — улыбнулась Тапенс. — Я пришла спросить, нет ли у вас, случайно, Библии?

— Библия, — проговорил викарий, и на лице его вдруг отразилось сомнение. — Библия.

— Я подумала, что она обязательно должна у вас быть, — сказала Тапенс.

— Разумеется, разумеется, — сказал викарий. — Собственно говоря, у меня их должно быть несколько. Например, есть греческая, — с надеждой сказал он. — Но это, наверное, не то, что вам нужно?

— Нет. Мне нужна утвержденная англиканской церковью, — твердо сказала Тапенс.

— О Боже, — сказал викарий. — Разумеется, в доме их несколько штук. Да, несколько. К сожалению, в церкви мы больше этой Библией не пользуемся. Приходится подстраиваться под епископа, он, вы знаете, чтобы привлечь в церковь молодежь идет на всякие ухищрения… Думаю, это ошибка. Пойдемте в библиотеку. Правда, там у меня книги в два ряда — сразу не найдешь, но в случае чего мы попросим мисс Блай. Она где-то здесь, готовит вазы для детей, которые расставляют свои полевые цветы в церкви. — Он оставил Тапенс в холле и вернулся в комнату, из которой вышел.

Тапенс осталась в холле, задумчиво нахмурившись. Когда дверь в конце холла открылась и в ней появилась мисс Блай, она тут же подняла голову. В руках эта дама держала очень тяжелую металлическую вазу.

В мозгу у Тапенс что-то щелкнуло, и все вдруг встало на свое место.

— Разумеется, — сказала Тапенс, — разумеется.

— Ах, чем могу помочь… я… о-о, это же миссис Бересфорд!

— Да, — сказала Тапенс и добавила: — А это миссис Джонсон, не так ли?

Тяжелая ваза грохнулась на пол. Тапенс наклонилась и подняла ее, затем покачала на ладони.

— Весьма удобное орудие, — сказала она и поставила вазу, — чтобы оглушить человека… Именно это вы и сделали, когда ударили меня, правда же, миссис Джонсон?

— Я… я… что вы сказали? Я… я… я сроду…

Но Тапенс уже не было нужды оставаться. Она увидела, какой эффект произвели ее слова. При втором упоминании миссис Джонсон мисс Блай определенно выдала себя. Она испугалась, ее всю трясло.

— На днях на столике в вашем холле лежало письмо, — заговорила Тапенс, — на имя некой миссис Йорк по какому-то адресу в Камберленде. Значит, вот куда вы ее отвезли, миссис Джонсон, когда забрали из «Солнечного кряжа»? Вот где она сейчас находится. Миссис Йорк или миссис Ланкастер — вы пользовались любым из этих имен, Йорк или Ланкастер… как роза в саду у четы Перри… одновременно и Алая и Белая.

Она быстро повернулась и вышла из дома. Мисс Блай с открытым ртом стояла в холле, все еще держась за перила лестницы, и во все глаза смотрела ей вслед. Тапенс пробежала по тропинке к калитке, вскочила в машину и поддала газу. Она бросила взгляд назад, на парадную, но из дома никто не вышел. Тапенс проехала мимо церкви, направляясь назад, в Маркет Бейсинг, но вдруг передумала. Она развернулась в обратном направлении и свернула налево, на дорогу, ведущую к мостику у Дома на канале. Она остановила машину и глянула поверх ворот — в саду никого из четы Перри видно не было. Она прошла в ворота и по дорожке дошла до черного входа. Тот оказался закрытым, окна были закрыты ставнями.

Тапенс испытала чувство досады. Возможно, Элис Перри уехала в Маркет Бейсинг за покупками. Ей очень хотелось повидать Элис Перри. Тапенс постучала в дверь — сначала тихо, потом громче. На стук никто не ответил. Она повернула ручку, но дверь не открылась. Она была заперта. Тапенс постояла в нерешительности Было несколько вопросов, которые ей очень хотелось задать Элис Перри. Возможно, миссис Перри ушла в Саттон Чанселлор. Тапенс может вернуться туда. Трудность ситуации заключалась в том, что поблизости никого не было видно. Спросить, куда ушли супруги Перри, было не у кого.