Агата Кристи - Часы. Пальцы чешутся. К чему бы? Вечеринка на хэллоуин

И тогда, — продолжал Пуаро, самодовольно подкрутив ус, — я сразу же понял, кто убийца.

— Так что же, получается, Джойс убили, а она вовсе не видела никакого убийства?

— Миссис Дрейк этого не знала. Но ее никогда не оставляло чувство, что кто-то видел, как они с Майклом Гарфилдом убили Ольгу Семенову в «Саду в каменоломне».

— А когда вы поняли, что это не Джойс, а Миранда?

— Когда здравый смысл возобладал над первым впечатлением. Практически каждый, с кем я говорил о Джойс, отмечали что она любила приврать. А потом я, естественно, вспомнил о Миранде, которая часто гуляет в саду, где много птиц и белок, за которыми ей так нравится наблюдать. Джойс, как мне сказала сама Миранда, была ее лучшей подругой. И еще она сказала такую фразу: «Мы рассказываем друг другу все-все». Миранды на празднике не было, а поэтому Джойс решила прихвастнуть историей, которую ей рассказала подруга, чтобы произвести впечатление на знаменитую сочинительницу детективов, то есть на вас, мадам.

— Ну давайте валите все на меня.

— Ну что вы, у меня и в мыслях не было!

— Ровена Дрейк, — задумчиво произнесла миссис Оливер. — До сих пор не могу поверить.

— Она обладала всеми необходимыми качествами. Меня всегда интересовала леди Макбет[268], — добавил он. — Как выглядела бы эта женщина в реальной жизни? У Шекспира очень уж все условно… Что ж, сдается мне, теперь я знаю как.

— А Майкл Гарфилд? Они ведь такие разные.

— Действительно, любопытный случай. Леди Макбет и Нарцисс[269]… Необычное сочетание.

— Леди Макбет… — глубокомысленно пробормотала миссис Оливер.

— Она была красивой женщиной… энергичной, умной и вдобавок, как теперь принято говорить, прирожденным организатором. К тому же, как выяснилось, очень неплохой актрисой. Вы бы слышали, как она сетовала о смерти малыша Леопольда… посмотрели бы на ее страдальческие, полные слез глаза…

— Отвратительно!

— Помните, я спрашивал вас о хороших и плохих людях, живших здесь?

— И что, Майкл Гарфилд был в нее влюблен?

— Не думаю, что Майкл Гарфилд вообще способен любить кого-либо кроме себя. Ему просто нужны были деньги, много денег. Поначалу он, вероятно, рассчитывал, что его обаяние заставит миссис Ллуэллин-Смайд завещать ему все ее имущество. Но миссис Ллуэллин-Смайд оказалась крепким орешком.

— А как же тогда поддельное завещание? Этого я до сих пор не могу понять. Какой в нем был смысл?

— Я сразу понял, что с этим завещанием вообще что-то не так. Слишком грубая работа, если так можно выразиться. Однако, если вдуматься, становится ясно, что в этом был свой резон. Надо только понять, что же произошло на самом деле.

Все состояние миссис Ллуэллин-Смайд, по завещанию, переходило Ровене Дрейк. А взявшееся неизвестно откуда распоряжение было столь явной подделкой, что это заметил бы любой мало-мальски разбирающийся в этом юрист. Его в любом случае отправили бы на экспертизу и на основании заключения графологов признали недействительным. То есть прежнее завещание осталось бы в силе, и все унаследовала Ровена Дрейк, чей муж недавно умер.

— Но как же тогда завещательное распоряжение, которое засвидетельствовала служанка?

— Полагаю, миссис Ллуэллин-Смайд догадывалась, какие отношения связывают Майкла Гарфилда и Ровену Дрейк: возможно, их роман начался еще до смерти ее племянника. Разгневанная миссис Ллуэллин-Смайд пишет завещательное распоряжение, по которому все ее состояние переходило подживалке. А та, надо полагать, поделилась радостью с Майклом Гарфилдом, за которого надеялась выйти замуж.

— А разве не за Лесли Феррира?

— Эту сказку поведал мне Майкл. Она не подтвердилась.

— Но если он знал о существовании распоряжения, почему же он просто не женился на Ольге? Это ведь гораздо проще.

— Он не был уверен, что она получит эти деньги. Ведь существует такая вещь, как злоупотребление влиянием. Миссис Ллуэллин-Смайд была старой больной женщиной. Все ее прежние завещания были составлены в пользу родственников. Это были вполне разумные завещания, которые принял бы любой суд. А эту девушку, к тому же еще иностранку, она знала всего лишь год. Нет, Ольга не могла бы все это унаследовать. Распоряжение, пусть даже и подлинное, могло быть отменено в судебном порядке. Кроме того, я очень сомневаюсь, что Ольга стала бы покупать какой-нибудь остров в Греции. Кроме того, у нее не было влиятельных друзей и связей в деловых кругах. Майкл, конечно же, очаровал ее, но пределом ее мечтаний было выйти за него замуж и остаться в Англии — и только.

— А Ровена Дрейк?

— О, та совсем потеряла голову от любви. Ее муж в течение долгих лет был инвалидом. Она же, несмотря на то, что была немолода, оставалась страстной женщиной. И тут в Вудли Коммон появляется необыкновенный красавец. Женщины, естественно, сходили по нему с ума. Он же был не слишком падок до женских прелестей. Ему куда важнее было удовлетворить свои творческие амбиции. И потом, красоту он умел создавать и сам. Только для этого нужны были деньги, много денег. Что же касается любви… повторяю: он любил только себя. Он — Нарцисс. Есть одна старая французская песенка, которую я слышал много лет назад:

— He могу поверить, просто в голове не укладывается, что кто-то способен совершить убийство ради того, чтобы разбить парк на греческом острове, — сказала миссис Оливер.

— Неужели? И вы не в состоянии представить, какая картина рисовалась в его воображении? Скалистый остров… Сколько там таится возможностей! Сначала земля — горы плодородной земли, привезенной в трюмах кораблей — укроют обнаженные кости скал. Потом саженцы и семена. И вот на голых склонах появятся кусты и деревья… Может быть, он прочел в газете об одном судовладельце, который заказал на острове парк для своей возлюбленной, и он загорелся идеей создать свой — не для возлюбленной, конечно. Для себя.

— И все-таки, что бы вы ни говорили об амбициях, мне по-прежнему кажется, что это чистой воды безумие.

— Да. Такое иногда бывает. Я думаю, он даже не представлял, насколько чудовищны его поступки. Он считал, что ради сотворения чего-то очень красивого дозволено все. Он совсем помешался на творчестве. Красота «Сада в каменоломне», красота других парков, которые он создал… Это уже не тешило его честолюбия, и он замахнулся на большее — сотворить «Остров красоты». И вот на его пути встречается влюбленная в него Ровена Дрейк. Чем не источник, с помощью которого он мог бы осуществить свои грандиозные планы? Да, наверное, вы правы: он сошел с ума. Когда боги хотят погубить кого-то, они лишают его разума…

— Ему так сильно хотелось заполучить свой остров? Даже с Ровеной Дрейк в придачу? Она повисла бы у него на шее, как камень…

— Очередной несчастный случай… Рано или поздно что-нибудь случилось бы и с миссис Дрейк.

— Еще одно убийство?

— Почему бы и нет? Все началось с Ольги. Ее необходимо было убрать, потому что на нее было написало завещание. Но прежде ее нужно было скомпрометировать — поэтому и появилась история с поддельным распоряжением… Подлинное распоряжение, как вы знаете, миссис Ллуэллин-Смайд спрятала между страницами книги. А подделку заказали Ферриру, причем, скорее всего, попросили, чтобы сделал он ее как можно грубее, чтобы тут же на ее счет возникли подозрения. А тот, согласившись на это, подписал свой смертный приговор. У Лесли Феррира, как я вскоре догадался, не было никаких отношений с Ольгой — что пытался внушить мне Майкл Гарфилд. Кстати, видимо, он сам и заплатил Лесли. А если кто и обхаживал Ольгу, так это сам Гарфилд. Ему удалось заморочить ей голову, при этом он просил, чтобы она ничего не говорила хозяйке. Естественно, обещал жениться. А сам уже внес ее в список жертв, которые ему и Ровене Дрейк предстояло принести на алтарь золотого тельца. Ольгу Семенову даже не нужно было обвинять в подделке завещания, достаточно было бросить на нее хоть тень подозрения… Ведь фальшивка могла быть выгодна только ей, и было бы даже странно подозревать на этот счет кого-нибудь другого… К тому же многие знали, что она умела подражать почерку хозяйки. А если бы она еще и исчезла, все подумали бы, что она и хозяйке помогла отправиться на тот свет. Итак, Ольга Семенова должна была исчезнуть и при первом же удобном случае с ней расправляются. Теперь Лесли Феррир… Никто в округе не сомневался, что его зарезал либо ревнивый муж, либо брошенная любовница. Однако характер нанесенных ему ран в точности соответствует форме и размерам того ножа, который нашли в колодце. Я знал, что тело Ольги Семеновой спрятано где-то поблизости, но понятия не имел где. И вот однажды при мне Миранда стала расспрашивать Майкла Гарфилда о колодце желаний, а потом попросила, чтобы он показал ей, где тот находится. Но он сказал, что колодца вообще не существует, что это из области легенд и так далее. Чуть раньше, когда я разговаривал с миссис Гудбоди, я спросил среди прочего, куда могла подеваться служанка миссис Ллуэллин Смайд. И миссис Гудбоди то ли просто так, то ли благодаря какому-то шестому чувству, неподвластному прочим людям, ответила: «Колокол трезвонит — в колодце киска тонет». И тогда, поговорив еще раз с Мирандой, я понял, где нужно искать. Колодец я обнаружил в лесу, неподалеку от коттеджа Майкла Гарфилда. Мне тут же стало ясно, что Миранда могла видеть либо само убийство, либо как избавлялись от тела. Миссис Дрейк и Майкл подозревали, что кто-то их видел, только не знали кто. Однако, поскольку ничего страшного для них не происходило, они со временем успокоились и начали строить планы на будущее. Спешить им было некуда, и они старательно готовили почву. Миссис Дрейк стала поговаривать о своем желании купить землю за границей и переехать туда жить. Часто сетовала, что здесь слишком многое наводит на грустные воспоминания. И, разумеется, никогда не упускала случая подчеркнуть, что скорбит по умершему мужу. Все шло как по маслу… И вдруг — неожиданное заявление Джойс на всесвяточном празднике. Теперь Ровена знала, то есть думала, что знает, кто был в тот роковой день в лесу. И немедленно нанесла удар. Однако этим дело не кончилось. Маленький Леопольд вдруг повел себя в высшей степени странно. Сказал, что ему требуется определенная сумма денег, чтобы что-то купить. О чем он догадывался и что знал — выяснить было невозможно. Однако как брат Джойс он мог знать достаточно много. В общем, от него избавились, можно сказать, «на всякий случай».