— Согласитесь, это всего лишь ваше предположение.

— Но к этому с самого начала подводили все свидетельские показания. Позволю себе спросить: если исчезает девушка, что прежде всего приходит в голову? Первое: она сбежала к своему дружку. Второе: погибла. А все остальное — это уже досужие домыслы и, как правило, совершенно не имеющие под собой основания.

— Нет ли у вас еще каких-нибудь сведений, которые вы готовы предложить нашему вниманию, мосье Пуаро?

— Извольте. Я навел справки в одной известной риелторской фирме, занимающейся Вест-Индией, Адриатикой, Средиземноморьем и другими так называемыми пляжными местами. Их клиенты, как правило, люди зажиточные. Вот сведения о недавней покупке, которая может вас заинтересовать.

Он протянул своим собеседникам сложенный лист бумаги.

— Вы думаете, это вписывается в вашу версию?

— Безусловно.

— Мне казалось, правительство этого государства запретило продажу островов?

— Были бы деньги, а возможности обойти запрет всегда найдутся.

— Это все ваши аргументы?

— Возможно, завтра я смогу предъявить вам еще один — главный, и тогда все сомнения отпадут сами собой.

— И что же это за аргумент?

— Свидетель.

— Что-что?

— Свидетель преступления.

Представитель прокурора смотрел на Пуаро со все возрастающим недоверием.

— И где же он сейчас — этот ваш свидетель?

— Направляется в Лондон, по крайней мере, я очень на это надеюсь.

— Вы как будто чем-то обеспокоены.

— Не скрою, так оно и есть. Я сделал все возможное, чтобы не было неожиданностей, и тем не менее я волнуюсь. Да-да, несмотря на все меры предосторожности. Потому что, — как бы это вам объяснить? — наш преступник не просто беспощаден и патологически жаден, не только обладает быстрой реакцией и умением затаиться, он к тому же — смею это предположить — немного безумен. Это не врожденное, это искусственно взращенное безумие. Зерно, попавшее на благоприятную почву, тут же пускает корни и начинает прорастать. Полагаю, теперь оно окончательно завладело его сознанием, и он уже не в состоянии понять, что допустимо, а что нет при удовлетворении его желаний и амбиций.

— Тут нам потребуются соответствующие подтверждения, — сказал законник. — Мы не можем действовать без конкретных фактов. Конечно, многое зависит… э-э… от того, что будет найдено в парке. Если результат окажется положительный, пойдем дальше; если же нет, придется хорошенько подумать…

Эркюль Пуаро поднялся.

— Позвольте откланяться. Я изложил вам все, что мне известно, равно как и все выводы и связанные с ними опасения. Если появится что-то новенькое, я тут же вам сообщу.

С не свойственной англичанам резвостью он пожал руку каждому из присутствующих и вышел из комнаты.

— Шарлатан какой-то, — сказал представитель прокуратуры. — Вам не кажется, что он сам малость того? — и он красноречиво повертел пальцем возле виска. — Все-таки, возраст… Не знаю, не знаю… Я лично не стал бы полагаться на этого человека.

— А у меня сложилось впечатление, что на него можно положиться, — сказал начальник полиции. — Спенс, по старой дружбе… сами-то вы не считаете, что он того?

— Ручаюсь, что не встречал более здравомыслящего человека, — ответил старший инспектор Спенс.

— А ваше мнение, Реглан?

— Я с ним только недавно познакомился, сэр. Поначалу я думал, что эти его «идейки», как он их называет — сплошной бред. Но теперь совсем другое дело. Он меня убедил. Думаю, его версия окажется верной.

Глава 24

1

Миссис Оливер отдыхала, уютно устроившись за столиком в застекленной нише. Время ленча еще не наступило, и в ресторанчике «Негритенок» было совсем пусто. Вскоре из туалетной комнаты появилась Джудит и, заняв место напротив подруги, взяла в руки меню.

— Что любит Миранда? — спросила миссис Оливер. — Давай ей закажем.

— Жареную курицу.

— Это уж точно есть. А тебе что?

— То же самое.

— Три раза жареная курица, — заказала миссис Оливер.

Она откинулась на спинку стула и пристально посмотрела на подругу.

— Что это ты так на меня смотришь? — удивилась та.

— Думаю, — ответила миссис Оливер.

— О чем?

— Как мало, в сущности, я тебя знаю.

— А разве можно кого-нибудь знать «много»?

— Ты хочешь сказать, ни о ком нельзя знать всего?

— Думаю, да.

— Может, ты и права, — согласилась миссис Оливер.

Какое-то время они молчали.

— Как здесь медленно обслуживают.

— Кажется, уже несут, — отозвалась миссис Оливер, завидев вдали официантку с полным подносом тарелок.

— Миранда что-то долго. Она знает, где наш зал?

— Конечно. Я ей показала. — Джудит нетерпеливо вскочила. — Придется пойти привести ее.

— Может, ее укачало? В машине?

— Вообще-то с ней такое бывало — когда она была маленькой.

Джудит вернулась минут через пять — одна.

— В туалете ее нет. Там рядом дверь в сад. Может, вышла взглянуть на птичек… или цветы. Это в ее стиле.

— Не время любоваться птичками, — отрезала миссис Оливер. — Пойди позови ее, и будь построже. Мы должны торопиться.

2

Элспет Мак-Кей положила сосиски на противень, поставила его в холодильник и принялась чистить картошку.

Зазвонил телефон.

— Миссис Мак-Кей? Это сержант Гудвин. Ваш брат дома?

— Нет. Он сегодня в Лондоне.

— Я звонил туда, но уже не застал. Когда он приедет, скажите ему, что мы получили результат.

— То есть вы нашли в колодце тело?

— Ну да. Чего ж теперь скрывать? Уже вся округа знает.

— И кто? Подживалка?

— Угадали.

— Бедная девочка, — сказала Элспет. — Она сама разбилась или?..

— Да нет. Зарезали ее. Самое что ни на есть убийство.

3

Выждав какое-то время после ухода матери, Миранда отворила дверь туалета и осторожно выглянула в коридор. После этого она распахнула боковую дверь и, выбравшись в садик, помчалась по дорожке, которая сворачивала на задний двор бывшей корчмы, перестроенной сейчас в гараж. Пройдя через узенькую дверку, девочка вышла в соседний переулок. Там, немного поодаль, была припаркована машина, за рулем которой сидел, читая газету, седобородый старец с кустистыми седыми бровями. Миранда открыла дверцу и вскарабкалась на сиденье рядом с ним. Взглянув на него, она рассмеялась.

— Какой ты сегодня смешной.

— Смейся, смейся… — улыбнулся тот.

Они проехали чуть вперед, свернули направо, потом налево, еще раз направо — и выехали на сельскую дорогу.

— Поспеем как раз вовремя, — сказал седобородый. — Наконец-то ты увидишь двойную секиру во всей красе. И Килтербери Даун тоже. Изумительный вид.

Мимо, едва не задев их, пронеслась машина. Они только чудом не врезались в живую изгородь, росшую вдоль дороги.

— Проклятые сопляки, — прошипел старец.

У одного из «проклятых сопляков» были длинные волосы до плеч и огромные круглые очки. Другой — наверное, из-за длинных бачков — здорово смахивал на испанского кабальеро.

— А мама не станет беспокоиться, как ты думаешь? — спросила Миранда.

— Она попросту не успеет. К тому времени когда она начнет волноваться, ты уже будешь там, где должна быть…

4

В квартире Эркюля Пуаро зазвонил телефон. Он снял трубку и услышал взволнованный голос миссис Оливер.

— Мы потеряли Миранду.

— Как это, потеряли?

— Мы заехали перекусить в «Негритенка». Она пошла в туалет. И не вернулась. Кто-то сказал, что видел, как она уезжала с каким-то стариком на машине. Но, может быть, это была не она. Может, это другая девочка. Может…

— Нельзя было ее оставлять одну — ни на секунду. Надо было не спускать с нее глаз. Я же предупреждал, что ей грозит опасность. Миссис Батлер сильно переживает?

— Еще бы. А вы как думали? Она совсем обезумела и хочет звонить в полицию.

— Пусть звонит. Немедленно. Я тоже позвоню.

— Но с какой стати Миранде должна грозить опасность?

— А вы не знаете? Пора бы уже догадаться. — Помолчав, он добавил: — Труп нашли. Мне только что сообщили…

— Какой еще труп?

— Который в колодце.

Глава 25

— Как красиво, — сказала Миранда, оглядываясь.

Хотя Килтербери Даун славился своей красотой на всю округу, каменные останки этого древнего капища[264] мало кого привлекали. Его разобрали на камень сотни лет тому назад. Однако до сих пор там и здесь продолжали выситься одинокие мегалиты[265] — немые свидетели ритуальных сборищ. Миранда так и сыпала вопросами.

— Зачем здесь поставили эти камни?

— Для совершения обрядов. Здесь обращались к богам и делали жертвоприношения. Ты знаешь, что это такое, Миранда?

— Думаю, да.

— Иногда жертвоприношение просто необходимо. Это очень важно.

— То есть это не просто наказание? Это что-то другое?

— Да, совершенно другое. Человек умирает ради того, чтобы жили другие. Умирает, чтобы жила красота. Чтобы она рождалась вновь и вновь. И это самое важное.

— А мне казалось…

— Да, Миранда?

— Мне казалось, умирают потому, что из-за тебя убивают кого-то другого.

— О чем это ты?

— Просто я подумала о Джойс. Ведь если бы я не рассказала ей кое-что, она бы не погибла, правда?

— Наверное, нет.

— Я так переживаю из-за ее смерти. Все время об этом думаю. И зачем только я ей рассказала? Если честно, мне просто хотелось похвастаться. Она же вот была в Индии, и столько про нее рассказывала: о тиграх, о слонах, о золотых подвесках, которыми их украшают, и вообще… А еще мне захотелось, чтобы об этом знал кто-то еще. Понимаешь, я же тогда не знала, что это так важно. — Помолчав, она спросила: — Ведь в тот раз… это тоже было жертвоприношение?