— Короче говоря, — сказал тогда Мэттью, — Торренс заявляет, что его жена получила односторонний развод, который не является обязательным для него. По его мнению, они все еще были мужем и женой до ее смерти. По законам Флориды, он собирается получить причитающуюся ему часть недвижимости. Вот что сказала мне миссис Донован.

— Я не стану ни отрицать, ни подтверждать это.

— Конечно. Но вы должны знать, что здесь, во Флориде, обусловленная законом часть наследства составляет тридцать процентов рыночной стоимости всего состояния.

— Да, я это знаю, — сказал Д’Аллессандро.

— Большая часть имущества Уиллы Торренс — это пятьдесят процентов акций цирка «Стедман энд Роджер».

Д’Аллессандро промолчал.

— И Уилла все оставила своей дочери.

Поверенный продолжал молчать.

— Короче говоря, — сказал Мэттью, — Питер Торренс желает получить от этого тридцать процентов.

— Если это все, что вам сказала миссис Донован…

— Да, это все, что она мне сказала. Она ничего не рассказывала мне о завещании. Я это уже знал.

— И если это правда, я не стану…

— Подтверждать или отрицать, — добавил Мэттью.

— …Подтверждать или отрицать, — кивнул Д’Аллессандро. — Что бы вы, опытный поверенный, работающий во Флориде, посоветовали мистеру Торренсу?

— Вы хотите сказать, если бы я выступал от его имени?

— Да, вы уже знаете, что я — новый человек в Калузе.

— О? Откуда вы?

— Питтсбург.

— Хороший город.

— Холодный город.

— Я бы сказал ему, что он уже опоздал. Закон дает ему четыре месяца со времени даты первой публикации о состоявшемся разводе, чтобы он заполнил прошение…

— Публикации не было.

— Так говорит он.

— Он ничего не знал о разводе.

— Поймите, мистер Д’Аллессандро, я пришел сюда не для того, чтобы спорить, может ли Торренс выиграть дело или нет? Я считаю, что он его не выиграет, но его адвокатом являетесь вы, а не я.

— Тогда почему вы здесь, мистер Хоуп?

— Потому, что я считаю, что Уиллу Торренс убили.

— И какое отношение имеет мой клиент к убийству его жены?

— Его бывшей жены.

— Так говорила она. А он утверждает, что они не были разведены. И, по закону, ему положено тридцать процентов ее собственности.

— Вам не кажется все это забавным? Я всем говорил, что кто-то собирается опротестовать завещание Уиллы Торренс, и все сосредоточилось именно здесь…

— Питер Торренс не собирается вносить протест. Он понимает, что завещание является вполне законным. Он пытается получить…

Д’Аллессандро замолчал, видимо, вспомнив о конфиденциальности отношений между клиентом и его поверенным.

— Он заявил, что его несправедливо исключили из завещания, — заметил Мэттью. — Но мне все это кажется весьма интересным.

— Я все еще не понимаю, почему вы пришли сюда? — спросил Д’Аллессандро.

— Я пришел к вам потому, что вскоре после смерти Уиллы Питер навестил Марию Торренс.

— Она — его дочь.

— И поинтересовался, не оставила ли ему что-нибудь его бывшая жена.

— Нет, не бывшая, — вмешался Д’Аллессандро. — Они не были разведены. Развод не был законным.

— Может да, а может нет…

— На самом деле все было не так.

— Пусть будет по-вашему. Но факт остается фактом: три года назад он приезжал к Марии Торренс, чтобы узнать, не упоминался ли он в завещании. А сейчас он снова появился, и требует тридцать процентов акций цирка. Мистер Д’Аллессандро, мне бы хотелось с ним поговорить.

— Зачем?

— Я бы спросил, был ли он в Миссури в ту ночь, когда была убита Уилла?

— Понимаю. Вы считаете, что он убил ее, не так ли?

— Я не знаю, кто ее убил.

— Почему вы считаете, что должны найти ее убийцу?

— Не могу сказать.

— Мне кажется, что дело полиции заниматься поисками убийцы.

— Пожалуй, вы правы.

— Тогда почему?

— Я считаю, что убийца должен получить по заслугам.

— Мистер Хоуп, мне не нравятся доморощенные детективы.

— А мне не нравятся доморощенные специалисты в любом деле.

— Тогда почему вы преследуете…

— Но еще меньше мне нравятся убийцы. Вы мне можете сказать, где я могу найти Торренса?

— Я уже сказал вашему другу, что недавно обосновался в городе, — промолвил Д’Аллессандро. — Мне пришлось дважды сдавать экзамен по юриспруденции во Флориде. Я рассчитывал, что на деньги, полученные от продажи дома в Питтсбурге, мы сможем просуществовать здесь полгода, пока я не начну работать. Я очень приличный юрист, но не самый гениальный. Я даже не входил в первую десятку учеников на своем факультете. Но я вполне прилично зарабатывал в Питтсбурге, и мне нравилось там. Моя жена захотела переехать сюда. Она беременна нашим первым ребенком. У нее сейчас уже четыре месяца беременности. А что я имею здесь? Полдюжины случайных клиентов, и среди них Питер Торренс. Мне не хотелось его упускать. Если вы спросите меня, сможем ли мы выиграть его дело, я не смогу ответить. В Питтсбурге я бы его отвадил. Но здесь не Питтсбург! Если я выиграю его дело, то смогу немного заработать. Здесь я живу в долг. Детектив Блум, если я не выплыву на поверхность в течение шести месяцев, нам придется собрать вещички и отправляться обратно на север. Ваш друг Хоуп… Кажется, у него было время и деньги, и он мог позволить себе поиграть в детективы…

— Уверяю вас, что вы не правы.

— Но мне так показалось.

— Мне тоже так казалось. Когда-то…

— Он явился сюда, желая узнать, где остановился мой клиент. Он подозревает, что Уилла Торренс была убита, но даже если все было именно так…

— Если ее убили и убийца все еще…

— Прошу вас! Детектив, в этой стране каждый час кого-то убивают! Разве я не прав? Может, в вашего друга не стали бы стрелять, если бы он занимался своими делами, вместо того, чтобы…

— Может, и так. Но именно поэтому для нас важно найти истину.

Д’Аллессандро не понял его.

— Вы дали ему адрес Торренса? — спросил Блум.

— Нет.

— Вы дадите мне его адрес?

— Нет.

— Вы начинаете вести себя здесь неправильно.

— Меня это не волнует. Все равно, мне больше нравился Питтсбург.

— Хорошо. Но как только я выйду отсюда, я отправлюсь в прокуратуру Штата и потребую, чтобы вас вызвали в суд, где вы сообщите адрес Питера Торренса.

— Но подобный вызов может рассматриваться в некоторых судах как нарушение доверия между адвокатом и его клиентом.

— Прекрасно, поверенный! Можете судиться по этому поводу, если вам этого сильно захочется.

— Уверен, мне не придется этого делать. Но, детектив Блум, мне тоже хочется вам кое-что сказать… Почему вы считаете, что стрельба в Ньютауне каким-то образом связана с Питером Торренсом? Вы думаете, что мистер Хоуп отправился к нему на встречу?

— Да, мне кажется, что так вполне могло быть.

— И вы требуете, чтобы я подорвал доверие клиента к адвокату, руководствуясь такими слабыми доказательствами? Забудьте об этом. Я слишком уважаю закон!

— Хорошо, я отправляюсь за постановлением суда, а вы пока не уезжайте в Питтсбург.

— О, у меня в запасе еще полгода. Мистер Блум, вы же детектив! Легче найти Питера Торренса другим способом!


За неделю до покушения Мэттью много раз звонил из дома. Много раз он звонил в свой офис. Синтия подтвердила, что он часто звонил туда, чтобы проверить звонки, которые поступили ему на телефон офиса. Много звонков было и в прокуратуру Штата, к Патриции Кий. Она подтвердила, что он действительно часто звонил ей, иногда раза три или четыре в день. Остальные звонки были тем людям, которых он посещал: Джордж Стедман, Мария Торренс, Эндрю Вард, Джон Рафферти. Но Блума больше всего интересовали звонки в Брэдентон.

Первый звонок был сделан в четверг рано утром. Следующий — тоже в четверг, в тринадцать десять, и спустя десять минут после встречи Мэттью с Д’Аллессандро. Блум подсчитал, что их встреча длилась сорок пять минут, и он был уверен, что Мэттью начал звонить, как только оказался дома, в Виспер Ки. Далее был звонок спустя одну минуту, а потом еще один звонок по тому же номеру, и тоже через минуту.

Номер в Брэдентоне был зарегистрирован на человека по имени Герри Донован. Блум позвонил по этому номеру и стал ждать. Один звонок, два, три, четыре…

— Алло? — он услышал приятный женский голос.

— Здравствуйте, с вами говорит детектив Блум, полицейский департамент Калузы. Я говорю с миссис Донован?

— Да.

— Миссис Донован, я звоню по поводу нескольких звонков, которые сделал вам мистер Хоуп. Это было в прошлый…

— Как он? — сразу поинтересовалась она.

— Спасибо, все нормально. Миссис Донован, в прошлый вторник он звонил вам четыре раза. Один звонок был без трех минут девять утра…

— Да.

— Три остальные звонка были в десять минут четвертого, одиннадцать минут четвертого и двенадцать минут четвертого. Вы помните, как он вам звонил?

— Да. Меня так поразило, когда я услышала, что его…

— Вы мне не можете сказать, почему он вам звонил?

— Вы не знаете, кто это мог сделать?

— Нет, мадам, пока мы ничего не знаем. Вы не помните, о чем вы с ним говорили?

— Конечно, я все помню. Я с ним встречалась в то утро, а впервые он позвонил, чтобы условиться о встрече. Мы с ним долго разговаривали, и я была поражена, когда он мне снова позвонил.

— Мадам, почему он вам перезвонил?

— Он хотел узнать, не было ли каких-нибудь вестей от Питера. Понимаете, он пытался его разыскать.

— А он у вас раньше не интересовался, как можно найти Торренса?

— Да, он говорил об этом утром, пока сидел у нас. Я ему сказала, что Питер остановился где-то в Калузе, но я не знала, где, и предложила навестить адвоката Питера. Может быть, он знает, где тот остановился?