— Примерь, подойдет ли тебе!

Обоим подошли не только костюмы, но и фуражки. Джонсона это нисколько не удивило — он знал, как тщательно Брэнсон планирует свои операции, предусматривая все до мелочей.

Брэдли оглядел себя в большом зеркале.

— Надо было остаться законопослушным гражданином — форма лейтенанта военно-воздушных сил мне определенно к лицу. Да и ты в ней неплохо выглядишь, — заметил он, рассматривая своего спутника.

— Зачем вам форма? — поинтересовался один из пленников.

— Дурацкий вопрос! И почему мне всегда казалось, что пилоты умнее?

— Господи! Не хотите ли вы сказать, что...

— Вы не ошиблись. Мы оба летали на «Сикорских» и гораздо больше вас.

— Но форма? Зачем вам чужая форма? Ее нетрудно сшить. Почему бы...

— Вы мне надоели! Конечно, можно было сшить себе форму, но нам нужны документы, которые в ней носят, — Брэдли похлопал себя по карману. — Гм, да здесь ничего нет! Где бумаги?

— Идите к черту! — возмутился второй пленник.

— Герои нынче вышли из моды. Где документы?

— Это секретные документы. Их здесь нет. Мы их положили в сейф менеджера отеля.

— О Господи! Ну зачем все так усложнять! — вздохнул Джонсон. — Вчера вечером в кресле у стойки дежурного сидела хорошенькая девушка в рыжем парике. Вы наверняка ее запомнили.

Связанные переглянулись. Оба явно помнили рыжую девицу.

— Девушка утверждает, что никто из вас ничего не сдавал на хранение, — усмехнулся Джонсон. — Думаю, что красотка не захочет повторить свои слова под присягой, но раз она говорит, что вы ничего не сдавали, так оно и есть. Не делайте глупостей, скажите, где документы, иначе мы заклеим вам рты пластырем и проведем разъяснительную работу. И тогда придется все рассказать. Если и убеждение не поможет, мы просто обыщем комнату, а вы сможете за нами понаблюдать. Конечно, если к тому времени не потеряете сознания.

— Вы собираетесь нас убить?

— На кой черт нам это нужно? — искренне удивился Брэдли.

— Мы сможем вас узнать.

— Вы никогда больше нас не увидите.

— Мы можем узнать девушку.

— После того как она снимет рыжий парик, вы вряд ли ее узнаете, — Брэдли покопался в чемодане и нашел кусачки. — Мы теряем время! Замотай им рты! — решительно заявил он.

Пленники снова переглянулись. Один покачал головой и сокрушенно улыбнулся, другой вздохнул.

— Похоже, сопротивление бесполезно. Не хочу, чтобы мне испортили внешность. Бумаги в кровати, под матрасом.

Достав документы, Джонсон и Брэдли быстро просмотрели содержимое бумажников, вынули из них немногочисленные банкноты и сложили все на столик у кровати.

— Сумасшедшие придурки! — заметил один из пленников.

— Кто знает, может, очень скоро деньги вам будут нужнее, чем нам! — заявил Джонсон и, достав несколько купюр из кителя, сунул их в карман формы, в которой пришел в отель. — Можете воспользоваться нашей одеждой. Нельзя, чтобы военные летчики бегали по городу в полосатых трусах! А теперь все же придется заклеить вам рты! — он потянулся к чемодану.

— Вы сказали… — начал один из пилотов, отчаянно пытаясь сесть на постели.

— Не говорите глупостей! Если бы мы хотели вас убить, то сделали это без помех — пистолеты у нас с глушителями, выстрелов никто не услышит. Просто нельзя допустить, чтобы вы начали орать, как только мы скроемся из виду. Кроме того, не хотелось расстраивать ваших соседей, — объяснил Джонсон и быстро заклеил обоим рты лейкопластырем. — И также не хотелось бы, чтобы вы принялись носиться по номеру, стучать и шуметь. В ближайшие два часа придется вести себя тихо! Так что извините, ребята... — он достал из чемодана баллончик с аэрозолью и брызнул ею в лица летчиков.

Джонсон и Брэдли ушли, повесив снаружи табличку «Не беспокоить!». Джонсон дважды повернул ключ в замке, а затем с помощью кусачек обломил его.

Внизу они подошли к сидевшему за стойкой дежурному, который любезно поздоровался с летчиками.

— Вчера, кажется, дежурили не вы?

— Нет, сэр. Далее дежурным нужно немного поспать, хотя начальство никак не может смириться с этим научно установленным фактом! — молодой человек с любопытством взглянул на Джонсона и Брэдли. — Это вы сегодня сопровождаете президентское стадо?

— Не думаю, что президенту понравилась бы подобная терминология, — улыбнулся Джонсон. — Да, сопровождаем кортеж президента, это не секрет. Вчера вечером мы просили нас разбудить. Просьба была зафиксирована?

— Да, сэр, — дежурный провел ручкой по колонке имен.

— И вот еще что. Мы оставили у себя в комнате кое-какие вещи, которые не положено держать в отеле. Вы не могли бы проследить, чтобы никто не болтался возле нашей двери, пока мы не вернемся?

— Можете положиться на меня! — молодой человек сделал пометку в журнале. — А вы повесили табличку «Не беспокоить!»?

— Это мы сделали.

Джонсон и Брэдли вышли из отеля и остановились у первой же телефонной кабинки. Войдя в нее, Джонсон порылся в чемодане, отыскал радиотелефон и немедленно связался с Брэнсоном, который терпеливо ждал его звонка в заброшенном гараже севернее Дейли-Сити.

— Вызываю «Пи один»!

— "Пи один" слушает!

— У «Пи два» все в порядке!

— Хорошо. Приезжайте сюда.

Солнце уже вставало, когда шестеро мужчин вышли из горной хижины, стоявшей на высоком холме, который возвышался над местечком Сосалито в графстве Марин, к северу от залива Сан-Франциско. Выглядела эта компания не слишком привлекательно — четверо были в комбинезонах, двое — в линялых плащах, снятых с какого-то зазевавшегося пугала. Все сели в помятый «шевроле» и направились в город.

Перед ними открывался потрясающий вид. На юге простирался мост Золотые ворота и возвышались пики небоскребов Сан-Франциско, напоминавшие Манхаттан. На юго-востоке, где небо уже освещалось лучами восходящего солнца, чуть севернее рыбацкого причала, был заметен печально знаменитый остров Алькатрац. В самом конце залива виднелись остров Сокровищ, мост Бей-Бридж и Окленд. На востоке просматривались контуры острова Ангела, самого большого в заливе. К северу от него располагались городки Бельведер и Тибюрон, позади них — залив Сан-Пабло, а дальше уже ничего нельзя было различить.

Немногие города на свете могут похвастаться таким великолепным видом, как тот, что открывается из Сосалито.

Машина направилась к центру городка, миновала ряды безупречно белых яхт и множество ветхих лодочных домиков, свернула в боковую улочку и остановилась. Водитель и сидевший рядом с ним пассажир сняли свои потрепанные плащи. Под ними оказалась форма дорожной полиции.

Водителю, которого звали Жискаром, досталась форма с нашивками сержанта. Это был плотный краснолицый мужчина ростом шесть футов три дюйма. Крепкая фигура, плотно сжатые губы и холодный дерзкий взгляд, делали его воплощением общепринятого представления о крутом полисмене.

В жизни Жискару довелось немало общаться с полицией, но он всегда стремился свести его к минимуму. При всем желании Жискар не смог забыть тех случаев, когда полицейские пытались упечь его за решетку.

Второй пассажир — его звали Паркером — был высоким, худым, с отталкивающей внешностью. За полицейского его мог принять только слепой или близорукий. Судя по его жаргону, в общении с полицией Паркеру везло гораздо меньше, чем его коллеге, и далеко не всегда удавалось избегать тюремной камеры.

Жискар и Паркер свернули за угол и вошли в местный полицейский участок. За стойкой в это время находились двое полицейских, один из которых был молод, другой годился ему в отцы. Оба выглядели усталыми и грустными, как люди, нуждающиеся в хорошем сне, но тем не менее оба были вежливы и любезны.

— Сержант Жискар. Патрульный Паркер, — представил обоих Жискар. Он достал из кармана длинный список. — Вы, должно быть, Махони и Нимитц?

— Да, это мы, — ответил бесхитростный молодой человек с ирландским акцентом. — А откуда вы знаете?

— Просто умею читать, — не очень вежливо ответил Жискар, по натуре человек не слишком любезный. — Как я понимаю, ваш шеф не предупредил никого о нашем приходе. Мы здесь по поводу этой чертовой автоколонны, что должна скоро пройти через наш район. Соответствующие указания получены только сегодня утром, и теперь нам приходится срочно все проверять. А вообще, надо сказать, в полиции Калифорнии полным-полно не только неграмотных, но итугих на ухо полицейских.

— Не могли бы вы сказать, что у нас не так, сержант? — вежливо осведомился Нимитц.

— Да нет, думаю, у вас все в порядке, — Жискар просмотрел список. — Просто нужно уточнить несколько моментов. Когда заступает дневной патруль? Сколько в нем людей? Где патрульные машины? В каком состоянии камеры?

— Это все?

— Все. Даю две минуты. И поторапливайтесь! Нам нужно проверить все участки отсюда до Ричмонда.

— Патруль заступает в восемь часов. В нем восемь человек, вдвое больше обычного. Машины...

— Могу я на них взглянуть?

Нимитц взял ключ и повел гостей в конец квартала. Там он открыл двойные двери гаража, где стояли две патрульные машины, отполированные до блеска, словно выставочные образцы, явно по случаю проезда особо важных персон.

— Где ключи от машины?

— В замке зажигания.

Все трое вернулись в участок. Жискар кивнул на входную дверь.

— А ключи от участка?

Молодой человек удивленно посмотрел на сержанта.

— Я знаю, что обычно участок не запирается, но вдруг понадобится срочно покинуть здание. Вы же не оставите дверь открытой?

— Понимаю, — Нимитц махнул в сторону доски с ключами.

— Теперь проверим камеры.

Молодой полицейский взял ключи и повел гостей осматривать камеры. Они прошли по коридору и свернули за угол, где их не могли видеть случайные посетители участка. Нимитц вошел в камеру. Жискар вытащил пистолет и ткнул им в спину молодого человека.

— Мертвый полицейский никому пользы не принесет, — философски заметил он.