– Я наблюдал за вами: вы умная девушка, Люси. Слишком умная, чтобы тратить жизнь на приготовление еды и уборку.

– Спасибо, но мне больше нравится готовить еду и убирать, чем сидеть за письменным столом в офисе.

– Мне тоже. Но есть и другие способы жить. Вы можете быть внештатным сотрудником.

– Я так и работаю.

– Не таким, как сейчас. Я имею в виду работу на себя, противостояние с…

– С кем?

– С любыми властями! Со всеми глупыми правилами и законами крючкотворов, которые всем нам мешают сегодня. Интересно, что всегда есть способ их обойти, если ты достаточно умен, чтобы найти такой способ. А вы умны. Скажите честно, вам нравится эта идея?

– Возможно.

Люси направила автомобиль во двор конюшни.

– Не собираетесь себя связывать?

– Мне нужно узнать больше.

– Откровенно говоря, милая девушка, вы могли бы мне пригодиться. У вас неоценимые манеры – они внушают доверие.

– Хотите, чтобы я помогала вам продавать золотые слитки?

– Ничего настолько рискованного. Просто маленькое отклонение от закона – не более того. – Его ладонь скользнула к ее плечу. – Вы чертовки привлекательная девушка, Люси. Я бы хотел, чтобы вы стали моим партнером.

– Я польщена.

– Что означает – ничего не выйдет?.. Подумайте над этим. Подумайте о веселье, об удовольствии перехитрить всех этих степенных людей. Беда в том, что нужен капитал.

– Боюсь, у меня нет капитала.

– О, я не собирался выманить ваши деньги! Скоро они у меня самого будут. Мой почтенный папаша не может жить вечно, старый скупердяй. Когда он откинет копыта, я получу реальную сумму денег. Как насчет этого, Люси?

– На каких условиях?

– Поженимся, если вам так нравится. Женщинам, по-видимому, это нравится, какими бы передовыми и самостоятельными они ни были. Кроме того, замужнюю женщину нельзя вынудить свидетельствовать против мужа.

– Не особенно лестное предложение.

– Бросьте, Люси. Разве вы не понимаете, что нравитесь мне?

К своему большому удивлению, Люси почувствовала его странную притягательность. Альфред обладал каким-то обаянием, возможно, чисто животным магнетизмом. Она рассмеялась и выскользнула из-под обнимающей ее руки.

– Сейчас не время для флирта. Нужно подумать об обеде.

– Вы правы, Люси, и вы – чудесная кухарка. Что на обед?

– Подождите немного – и увидите. Вы ничем не лучше мальчишек!

Они вошли в дом, и Люси поспешила на кухню. К ее удивлению, приготовление обеда прервал Гарольд Крэкенторп.

– Мисс Айлзбэрроу, могу я кое-что с вами обсудить?

– Можно чуть позже, мистер Крэкенторп? Я не успеваю.

– Конечно, конечно. После обеда?

– Да, это подойдет.

Обед был подан вовремя и оценен по достоинству.

Люси закончила мыть посуду и вышла в холл, где ее уже ждал Гарольд.

– Да, мистер Крэкенторп?

– Зайдем сюда? – Он открыл дверь в гостиную и вошел первым. Потом закрыл за девушкой дверь. – Я уеду рано утром, – объяснил он, – но хочу вам сказать, как меня поразили ваши способности.

– Благодарю вас, – ответила Люси с легким удивлением.

– Я чувствую, что ваши таланты здесь пропадают зря, определенно зря.

– Неужели? Я этого не чувствую.

По крайней мере, он не может сделать мне предложение, подумала Люси, у него уже есть жена.

– Я предлагаю вам, после того, как вы по доброте душевной поможете нам пережить этот прискорбный кризис, зайти ко мне в Лондоне. Если вы позвоните и договоритесь о встрече, я оставлю распоряжения своему секретарю. Дело в том, что нам на фирме пригодился бы человек с вашими выдающимися способностями. Мы могли бы обсудить, в какой именно области следует наилучшим образом использовать ваши таланты. Я могу предложить вам, мисс Айлзбэрроу, очень хорошее жалованье и блестящие перспективы. Думаю, вы будете приятно удивлены. – Он выдал загадочную улыбку.

Люси скромно ответила:

– Спасибо, мистер Крэкенторп, я подумаю.

– Не думайте слишком долго. Молодая женщина, стремящаяся пробиться в этом мире, не должна упускать такие возможности… – Его зубы снова блеснули в улыбке. – Доброй ночи, мисс Айлзбэрроу, спокойного сна.

«Да, – подумала Люси, – все это очень интересно».

Поднимаясь к себе, девушка встретила на лестнице Седрика.

– Послушайте, Люси, я хочу вам кое-что сказать…

– Вы хотите, чтобы я вышла за вас замуж, поехала на Ибицу и заботилась о вас?

Седрик был поражен и даже слегка встревожен.

– Никогда не думал ни о чем подобном.

– Простите. Я ошиблась.

– Я только хотел знать, есть ли у нас в доме железнодорожное расписание?

– Это всё? Расписание лежит в холле на столе.

– Знаете, – с упреком сказал Седрик, – вам не следует думать, будто все хотят на вас жениться. Вы очень хорошенькая девушка, но не настолько. Для такой вещи есть название – она вас захватывает, и становится только хуже. Собственно говоря, вы – последняя девушка на свете, на которой мне бы хотелось жениться. Последняя.

– Неужели? – сказала Люси. – Вам незачем было это повторять. Возможно, вы предпочитаете меня в качестве мачехи?

– Что вы сказали? – Седрик ошеломленно уставился на нее.

– Вы меня слышали, – сказала Люси, вошла в свою комнату и закрыла дверь.

Глава 14

I

Дермот Крэддок поддерживал дружеские отношения с Арманом Дессэном из префектуры Парижа. Они пару раз встречались по разным поводам и хорошо ладили. Так как Крэддок бегло говорил по-французски, бóльшая часть их беседы велась на этом языке.

– Это всего лишь идея, – предупредил его Дессэн, – у меня здесь фотография балетной труппы – вот она, четвертая слева; это вам о чем-нибудь говорит, да?

Инспектор Крэддок ответил, что не говорит. Задушенную молодую женщину нелегко опознать, а на этом снимке все молодые женщины были сильно накрашены и носили экстравагантные головные уборы из птичьих перьев.

– Возможно, – ответил он. – Больше ничего сказать не могу. Кто она? Что вы о ней знаете?

– Почти ничего, – весело ответил его собеседник. – Она не слишком важная птица, как видите. И «Балет Марицкой» – он тоже не представляет собой ничего выдающегося. Выступает в периферийных театрах и ездит на гастроли – у него нет настоящих имен, нет звезд, нет знаменитых балерин. Но я отведу вас к мадам Жолье, которая им руководит.

Мадам Жолье оказалась проворной, деловитой француженкой с хитрым взглядом, маленькими усиками и большим количеством жировых отложений.

– Лично я не люблю полицейских. – Она хмуро смотрела на них, не скрывая своей неприязни к гостям. – Они всегда, если могут, доставляют мне неприятности.

– Нет, нет, мадам, вы не должны так говорить, – сказал Дессэн, высокий худой мужчина меланхоличного вида. – Когда это я доставлял вам неприятности?

– В случае с той дурищей, которая выпила карболовую кислоту, – быстро ответила мадам Жолье. – А все потому, что влюбилась в дирижера, который женщинами не увлекается, у него другие пристрастия… И вы подняли вокруг этой истории большой шум! А это нехорошо для моего прекрасного балета.

– Напротив, это дало вам большие кассовые сборы, – возразил Дессэн. – И это было три года назад. Вам не следует держать зла. Теперь об этой девушке, Анне Стравинской…

– Ну и что насчет нее? – осторожно спросила мадам.

– Она русская? – спросил инспектор Крэддок.

– Нет, по правде говоря. Вы имеете в виду ее имя? Но они все называют себя такими именами, эти девушки. Она ничего собой не представляла, танцевала так себе, не была особенно красивой. Elle êtait assez bien, c’est tout[20]. Она танцевала достаточно хорошо для кордебалета, но никаких сольных партий.

– Она француженка?

– Возможно. У нее был французский паспорт. Но однажды она сказала мне, что у нее есть муж-англичанин.

– Она вам сказала, что ее муж – англичанин? Живой – или мертвый?

Мадам Жолье пожала плечами.

– Мертвый, или бросил ее… Откуда мне знать? Эти девушки – вечно у них какие-то проблемы с мужчинами…

– Когда вы видели ее в последний раз?

– Я повезла свою труппу в Лондон на шесть недель. Мы выступали в Торки, в Борнмуте, в Истборне, где-то еще, я забыла, и в Хаммерсмите. Потом вернулись во Францию, но Анна – она не приехала. Она только написала мне, что уходит из труппы, что уезжает и будет жить в семье мужа… Какую-то чепуху вроде этого. Мне лично не показалось, что это правда. Думаю, более вероятно, что она встретила какого-то мужчину, вы понимаете…

Инспектор Крэддок кивнул. Он уже понял, что мадам всегда думала именно так.

– И это для меня не потеря. Мне все равно. Я могу найти таких же девушек, и даже лучше, которые будут у меня танцевать, поэтому пожала плечами и выбросила ее из головы. Да и что мне о ней думать? Они все одинаковые, эти девицы, помешаны на мужчинах…

– Когда это было?

– Когда мы вернулись во Францию? Это было… да, в воскресенье перед Рождеством. А Анна ушла за два или три дня до этого. Не могу точно вспомнить… Но в конце недели в Хаммерсмите нам пришлось танцевать без нее, а это значило, что надо было все менять… Очень непорядочно с ее стороны… Но эти девахи, как только они встречают мужчину, они все одинаковые. Только я всем сказала: «Черт, я ее назад не приму, эту девицу!»

– Очень неприятно для вас.

– Ах! Мне-то наплевать. Не сомневаюсь, что она провела рождественские каникулы вместе с каким-нибудь мужчиной, которого там подцепила. Это не мое дело. Я могу найти других девушек, которые ухватятся за возможность танцевать в «Балете Марицкой» и которые хорошо танцуют, лучше Анны.

Мадам Жолье помолчала, а потом спросила с внезапно вспыхнувшим интересом:

– Почему вы хотите ее найти? Она разбогатела?

– Напротив, – вежливо ответил Крэддок. – Мы думаем, что ее убили.

Мадам Жолье снова потеряла интерес.

– Может быть. Такое случается… Да уж… Она была доброй католичкой. Ходила к мессе по воскресеньям и, несомненно, исповедовалась.