Седрик бросил на нее быстрый, озадаченный взгляд.

– Ты встревожена, сестренка. В чем дело?

Гарольд возмущенно заговорил:

– В самом деле, Седрик, как ты можешь спрашивать?

– Да, я спрашиваю. Учитывая, что посторонняя молодая женщина убита в амбаре Ратерфорд-холла… звучит, как викторианская мелодрама… и учитывая, что это повергло Эмму в шок в то время – а Эмма всегда была девочкой рассудительной, – я не понимаю, почему она сейчас продолжает беспокоиться. Проклятье, ко всему привыкаешь.

– Некоторым требуется немного больше времени, чтобы привыкнуть, чем тебе, – язвительно сказал Гарольд. – Говорят, на Майорке убийство происходит на каждом шагу, и…

– Ибица, а не Майорка.

– Это одно и то же.

– Вовсе нет, это совсем другой остров.

Гарольд продолжал дальше:

– Я хочу сказать, что убийство, возможно, для тебя обычное, повседневное событие, раз ты живешь среди горячих латинцев, но мы в Англии относимся к подобным вещам серьезно. – Он прибавил с возрастающим раздражением: – И в самом деле, Седрик, явиться на публичное дознание в такой одежде…

– Что плохого в моей одежде? Она удобная.

– Она необычная.

– Ну, все равно, у меня с собой только эта одежда. Я не уложил в дорожный сундук весь гардероб, когда поспешно бросился домой, чтобы поддержать своих родных в этом деле. Я – художник. А художники любят носить удобную одежду.

– Значит, ты все еще пытаешься рисовать?

– Послушай, Гарольд, когда ты говоришь «пытаешься рисовать»…

Мистер Уимборн властно откашлялся.

– Эта дискуссия бесплодна, – с упреком произнес он. – Надеюсь, моя дорогая Эмма, что вы скажете мне, могу ли я быть полезным вам в чем-то еще, до того как вернусь в город?

Упрек возымел действие. Эмма Крэкенторп быстро сказала:

– С вашей стороны было очень любезно приехать.

– Не стоит благодарности. Кому-то надо было присутствовать на дознании и наблюдать за происходящим от имени семьи. Я договорился о беседе с инспектором в доме. Не сомневаюсь, что, каким бы огорчительным все это ни было, ситуация вскоре прояснится. Со своей стороны, у меня мало сомнений относительно случившегося. Как рассказала нам Эмма, все местные знали, что ключ от «длинного амбара» висит за дверью. Весьма вероятно, что его использовали местные парочки в качестве места свиданий. Несомненно, произошла ссора, и какой-то молодой человек потерял самообладание. Он пришел в ужас от содеянного, его взгляд упал на саркофаг, и он понял, что тот будет отличным местом, чтобы спрятать труп.

Люси подумала про себя: «Да, это звучит очень правдоподобно. Именно так могут подумать».

Седрик сказал:

– Вы говорите – местная парочка, но никто из местных не смог опознать эту девушку.

– Еще рано. Несомненно, мы скоро получим такое опознание. Вполне возможно, что мужчина был местным жителем, но вот девушка приехала из другого места – возможно, из другой части Брэкхэмптона. Брэкхэмптон – большой город, он разросся до огромных размеров за последние двадцать лет.

– Если бы я был девушкой, отправившейся на встречу с молодым человеком, я бы не позволил отвести себя в холодный амбар за много миль от всякого жилья, – возразил Седрик. – Я бы предпочел с удовольствием пообниматься в кино, а вы, мисс Айлзбэрроу?

– Нам так уж необходимо вдаваться в такие подробности? – жалобно спросил Гарольд.

После этого вопроса автомобиль остановился у парадного входа Ратерфорд-холла, и все вышли из него.

Глава 8

I

Войдя в библиотеку, мистер Уимборн заморгал, и взгляд его проницательных старых глаз переместился с инспектора Бэкона, с которым он уже познакомился, на светловолосого красивого мужчину за ним. Инспектор Бэкон его представил.

– Это детектив-инспектор Крэддок из Нового Скотленд-Ярда, – сказал он.

– Новый Скотленд-Ярд, хм. – Мистер Уимборн удивленно приподнял брови.

Дермот Крэддок, обладающий приятными манерами, легко вступил в беседу.

– Нас подключили к этому делу, мистер Уимборн, – сообщил он. – Так как вы представляете семью Крэкенторп, я считаю справедливым, чтобы мы поделились с вами конфиденциальной информацией.

Никто не умел лучше инспектора Крэддока сообщить очень небольшую долю правды, создав впечатление, что это и есть вся правда.

– Инспектор Бэкон со мной согласится, я уверен, – прибавил он, бросив взгляд на коллегу.

Тот согласился с должной серьезностью, не подав виду, что все это оговорено заранее.

– Дело обстоит так, – сказал Крэддок. – У нас есть основания полагать, исходя из оказавшихся в нашем распоряжении сведений, что покойная не была жительницей этих мест, что она приехала сюда из Лондона и что она недавно вернулась из-за границы. Возможно – хотя мы в этом не уверены, – она из Франции.

Мистер Уимборн удивленно поднял брови.

– Вот как? – сказал он. – Неужели?

– И поэтому, – объяснил инспектор Бэкон, – главный констебль решил, что у Скотленд-Ярда больше возможностей расследовать это дело.

– Могу лишь надеяться, – ответил мистер Уимборн, – что это дело будет распутано быстро. Как вы, несомненно, понимаете, все это вызвало большое огорчение в семье. Хотя никого из них это лично не касается, но…

Он сделал едва заметную паузу, но инспектор Крэддок быстро ею воспользовался:

– Неприятно обнаружить в своем поместье убитую женщину? Я с вами полностью согласен. А теперь мне хотелось бы коротко побеседовать со всеми членами семейства.

– Я просто не понимаю…

– Что они мне могут рассказать? Вероятно, ничего интересного, но никогда нельзя знать наверняка. Смею предположить, что бóльшую часть сведений я хочу получить от вас, сэр. Сведения и об этом доме, и о семье.

– А какое это может иметь отношение к неизвестной молодой женщине, приехавшей из-за границы и убитой здесь?

– В этом-то и вопрос, – ответил Крэддок. – Почему она приехала сюда? Не была ли в прошлом как-то связана с этим домом? Например, не служила ли когда-то в этом доме? Может быть, была горничной… Или приехала сюда, чтобы встретиться с бывшим обитателем Ратерфорд-холла…

Мистер Уимборн холодно сообщил, что Крэкенторпы живут в Ратерфорд-холле со времени его постройки в 1884 году.

– Это само по себе интересно, – сказал Крэддок. – Расскажите мне вкратце их семейную историю, прошу вас.

Мистер Уимборн пожал плечами.

– Почти нечего рассказывать. Джосайя Крэкенторп был производителем сладкого ароматного печенья, пряностей, пикулей и тому подобного. Он сколотил огромное состояние и построил этот дом. Сейчас здесь живет Лютер Крэкенторп, его старший сын.

– А другие сыновья были?

– Еще один сын, Генри, погиб в дорожной аварии в тысяча девятьсот одиннадцатом году.

– А нынешний мистер Крэкенторп никогда не собирался продавать дом?

– Он не может этого сделать, – сухо ответил поверенный. – По условиям завещания его отца.

– Не расскажете ли вы мне об этом завещании?

– Почему я должен это делать?

Инспектор Крэддок улыбнулся.

– Потому что я могу прочитать его сам, если захочу, в Соммерсет-Хаус.

Мистер Уимборн невольно криво усмехнулся.

– Совершенно верно, инспектор. Я возражал лишь потому, что те сведения, о которых вы спрашиваете, совершенно не относятся к делу. Что касается завещания Джосайи Крэкенторпа, оно не представляет никакой тайны. Он передал все свое значительное состояние в доверительное управление, доходы от которого должны выплачиваться его сыну Лютеру пожизненно, а после смерти последнего капитал будет разделен в равных долях между детьми Лютера – Эдмундом, Седриком, Гарольдом, Альфредом, Эммой и Эдит. Эдмунд погиб на войне, а Эдит умерла четыре года назад, поэтому после кончины Лютера Крэкенторпа деньги будут разделены между Седриком, Гарольдом, Альфредом, Эммой и сыном Эдит Александром Истли.

– А дом?

– Он перейдет к старшему из оставшихся в живых сыновей Лютера Крэкенторпа. Или к его наследнику.

– Эдмунд Крэкенторп был женат?

– Нет.

– Поэтому поместье перейдет к…

– К следующему сыну, Седрику.

– А сам мистер Лютер Крэкенторп не может им распорядиться?

– Нет.

– Разве это не кажется необычным? Я полагаю, – проницательно заметил инспектор Крэддок, – что отец его не любил.

– Ваше предположение правильно, – ответил мистер Уимборн. – Старик Джосайя был разочарован своим старшим сыном, который не проявлял никакого интереса к семейному бизнесу – и вообще к бизнесу любого рода. Лютер тратил время на путешествия за границей и собирание предметов искусства. Старик Джосайя совершенно не признавал подобных вещей. Поэтому он оставил деньги в доверительном управлении для следующего поколения.

– Но пока следующее поколение не имеет других доходов, кроме тех денег, которые они сами зарабатывают, или которые им выделяет отец, у которого имеется большой доход, но нет права распоряжаться капиталом.

– Вот именно. И какое это все имеет отношение к убийству неизвестной молодой женщины, я не могу себе представить!

– По-видимому, никакого, – быстро согласился инспектор Крэддок, – я просто хотел прояснить все факты.

Мистер Уимборн бросил на него острый взгляд, затем, по-видимому удовлетворенный результатом своих наблюдений, встал.

– Я сейчас предполагаю вернуться в Лондон, – сказал он. – Если вы больше ничего не хотите узнать… – Он посмотрел поочередно на обоих мужчин.

– Нет, спасибо, сэр.

Из холла донеслись громкие удары гонга.

– Господи, – сказал мистер Уимборн. – Должно быть, это балуется один из мальчишек.

Инспектор Крэддок повысил голос, чтобы перекрыть шум:

– Мы позволим семейству спокойно поесть, но хотели бы вернуться с инспектором Бэконом после ланча – скажем, в два пятнадцать – и немного побеседовать с каждым из членов семьи.

– Вы считаете это необходимым?