А это открывало новые и весьма интересные возможности.

В голове он уже прокручивал беседы с разными людьми – но теперь разговор будет строиться несколько иначе.

Он больше не попадет под влияние одной версии.

Он даже самым серьезным образом проверит версию старушки – как там ее зовут? – насчет детской считалочки. Потому что текст этой считалочки уж больно пугающе соответствует происшедшему в «Тисовой хижине». К тому же проливает хоть какой-то свет на то, что тревожило его с самого начала. На зернышки в кармане.

– Дрозды, – пробурчал Нил себе под нос.

Сержант Хей уставился на него.

– Да, сэр, – сказал он наконец. – Вы правы. Банку выбросили в кусты.

II

Инспектор Нил отправился на поиски Мэри Доув.

Он нашел ее в одной из спален первого этажа, она наблюдала, как Эллен оголяет кровать, снимая с нее вполне чистое с виду белье. На кресле лежала стопка чистых полотенец.

Инспектор Нил удивился.

– Кто-то собирается здесь остановиться? – спросил он.

Мэри Доув улыбнулась ему. В отличие от Эллен, которая была угрюма и мрачна, как фурия, Мэри хранила обычную непроницаемость.

– Я бы сказала, – ответила она, – что наоборот.

Нил вопросительно взглянул на нее.

– Эта гостевая комната была приготовлена для Джералда Райта.

– Джералд Райт? Кто это?

– Знакомый мисс Элейн Фортескью. – Мэри постаралась, чтобы голос ее звучал как можно бесстрастнее.

– Он собирался приехать сюда? Когда же?

– По-моему, он поселился в гостинице «Гольф» на следующий день после смерти мистера Фортескью.

– На следующий день?

– Так сказала мисс Фортескью. – Голос Мэри звучал совершенно нейтрально. – Она попросила меня приготовить комнату, хотела, чтобы он остановился в доме. А теперь, после еще двух… трагедий… уж пусть лучше живет в гостинице.

– «Гольф»?

– Да.

– Ясно, – сказал инспектор Нил.

Эллен собрала простыни и полотенца и вышла из комнаты.

Мэри Доув вопросительно взглянула на Нила.

– Вы хотели со мной о чем-то поговорить?

Нил дружелюбно начал:

– Хочу внести полную ясность в вопрос о том, когда что произошло. У всех членов семьи представление о времени оказалось слегка нарушенным – это можно понять. Вы же, мисс Доув, исключительно точно указывали время событий.

– Это тоже можно понять!

– Да… пожалуй… безусловно, я должен поздравить вас с тем, как вы управляете этим домом, несмотря на… панику… которую наверняка вызвали эти последние смерти. – Он смолк, потом полюбопытствовал: – Как вам это удается?

В этом вопросе крылось легкое коварство, ибо он уже понял: если в кольчуге, которую носила Мэри Доув, и есть слабое звено, то это довольство собственной деловитостью. Отвечая, она даже распрямила спину.

– Крампы, разумеется, хотели сразу же уйти.

– Мы не могли этого допустить.

– Знаю. Но я также сказала им, что мистер Персиваль Фортескью проявит… щедрость по отношению к тем, кто не оставил его в трудную минуту.

– А Эллен?

– Эллен никуда не собирается уходить.

– Эллен никуда не собирается уходить, – повторил Нил. – У нее крепкие нервы.

– Она обожает катастрофы, – объяснила Мэри Доув. – Как и миссис Персиваль. Катастрофа для нее – возможность лишний раз пощекотать себе нервы.

– Интересно… так вы считаете, что миссис Персиваль от всех этих трагедий… получала удовольствие?

– Нет… нет, конечно. Это было бы чересчур. Я бы сказала, что они дали ей возможность… встряхнуться, что ли.

– А как эти трагедии восприняли вы, мисс Доув?

Мэри Доув пожала плечами.

– Без приятных ощущений, – сухо ответила она.

У инспектора Нила снова возникло неуемное желание разбить ледяную корку, которой окружила себя эта женщина, и выяснить, что же скрывается за этой просчитанной деловитостью, за этой недосказанностью всего ее облика.

Он круто перешел к делу:

– Итак, время и место: последний раз вы видели Глэдис Мартин в холле перед чаем, и часы показывали без двадцати пять, верно?

– Да, я велела ей подать чай.

– А вы сами шли откуда?

– Сверху. Мне показалось, что за несколько минут до этого я услышала телефонный звонок.

– Видимо, трубку сняла Глэдис?

– Да. Кто-то ошибся номером. Спрашивал прачечную в Бейдон-Хит.

– И после этого вы Глэдис не видели?

– Минут через десять она внесла поднос с чаем в библиотеку.

– После того как туда вошла мисс Элейн Фортескью?

– Да, минуты через три или четыре. Тогда я поднялась наверх сказать миссис Персиваль, что чай готов.

– У вас так принято?

– О нет. Все выходят к чаю когда хотят, но тогда миссис Фортескью спросила меня, куда все подевались. Мне показалось, я слышала, как вниз спускается миссис Персиваль, но я ошиблась…

Нил прервал ее. Это было что-то новое.

– Вы хотите сказать, что слышали наверху чьи-то шаги?

– Да, как мне показалось, у лестницы. Но никто не спустился, вот я и поднялась наверх. Миссис Персиваль была в своей спальне. Она только что вернулась. С прогулки.

– С прогулки… Понятно. А времени было…

– По-моему, около пяти часов.

– А мистер Ланселот Фортескью появился… когда?

– Через несколько минут после того, как я снова спустилась… Я думала, он приехал раньше, но…

Инспектор Нил снова перебил ее:

– Почему вы решили, что он приехал раньше?

– Мне показалось, что я мельком уже видела его через окно, когда спускалась по лестнице.

– В саду?

– Мужская фигура мелькнула за тисовой изгородью, и я решила, что это он.

– Вы спускались вниз, позвав миссис Персиваль к чаю?

Мэри поправила его:

– Нет, не тогда. Раньше… мужчину я увидела, когда спускалась в первый раз.

Инспектор Нил внимательно посмотрел на нее.

– Вы в этом уверены, мисс Доув?

– Да, абсолютно. Поэтому я так и удивилась… когда мистер Ланселот Фортескью действительно позвонил в звонок.

Инспектор Нил покачал головой. Стараясь не выдавать волнения, он произнес:

– Видимо, вы заметили кого-то другого. Ведь поезд, на котором приехал Ланселот Фортескью, должен был прибыть в четыре двадцать восемь и опоздал на девять минут. То есть на станции Бейдон-Хит мистер Фортескью был в четыре тридцать семь. Несколько минут ему пришлось подождать такси – этим поездом всегда едет много народу. Со станции он уехал примерно без четверти пять (а человека в саду вы видели за пять минут до этого), ехать до «Тисовой хижины» не меньше десяти минут. Он расплатился с таксистом у ворот в лучшем случае без пяти пять. Нет, видеть Ланселота Фортескью вы никак не могли.

– Кого-то я видела, это точно.

– Да, кого-то видели. Уже темнело. Описать его не можете?

– О нет, его лица я, во всяком случае, не видела, но это был человек высокий и стройный. Поскольку мы ждали Ланселота Фортескью, я и решила, что это он.

– В какую сторону этот человек направлялся?

– Вдоль тисовой изгороди к восточной стороне дома.

– Там есть боковая дверь. Она заперта?

– Только на ночь, когда запираются все двери дома.

– То есть через эту дверь кто угодно может пройти в дом незамеченным?

Мэри Доув задумалась.

– Пожалуй, что так. Да. – Она быстро добавила: – Вы хотите сказать, что это его шаги я слышала чуть позже наверху? Что он там прятался?

– Что-то в этом роде.

– Но кто же?..

– Это мы скоро узнаем. Спасибо, мисс Доув.

Она уже повернулась, чтобы уйти, но инспектор Нил делано равнодушным тоном спросил:

– Кстати, вам ничего не известно насчет дроздов?

Кажется, впервые ему удалось застать Мэри Доув врасплох. Она круто обернулась:

– Я… что вы сказали?

– Я спросил, известно ли вам что-нибудь о дроздах.

– Вы имеете в виду…

– Да, да, дроздов, – повторил инспектор Нил.

И придал своему лицу выражение – глупее некуда.

– Вы насчет этой дурацкой истории, которая случилась летом? Но какое она имеет… – Она осеклась.

– Кое-какие разговоры об этом до меня дошли, – дружелюбно заметил инспектор Нил, – но я решил, что точнее вас мне не расскажет никто.

Мэри Доув уже взяла себя в руки, стала, как всегда, бесстрастной и точной.

– Я считаю, что это была глупая и злая шутка, – заговорила она. – На рабочий стол в кабинете мистера Фортескью кто-то подбросил четырех мертвых дроздов. Стояло лето, окна были открыты, и мы все решили, что это побаловался сын садовника, хотя тот наотрез отказывался. Но этих дроздов действительно подстрелил садовник, и они висели на деревьях.

– И кто-то их оттуда срезал и подкинул на стол мистеру Фортескью?

– Да.

– Что-нибудь за этим стоит? Может, дрозды что-то символизируют?

Мэри покачала головой:

– Не думаю.

– Как к этому отнесся мистер Фортескью? Он был взбешен?

– Естественно.

– Но нельзя сказать, чтобы это его сильно расстроило?

– Честно говоря, не помню.

– Понятно, – сказал инспектор Нил.

Продолжать разговор он не стал. Мэри Доув еще раз повернулась, чтобы уйти, но на сей раз как бы неохотно, будто хотела разузнать, что там у него на уме. А неблагодарный инспектор Нил в эту секунду злился на мисс Марпл. Она намекнула, что дрозды – это неспроста, и вот вам, пожалуйста! Пусть не двадцать пять, но все-таки! Символика соблюдена!

Но дело было слишком давно, летом – какая тут может быть связь? Трудно себе представить. Мистика мистикой, дрозды дроздами, но он будет продолжать логично и трезво расследовать убийство, которое совершил отнюдь не глупый убийца и отнюдь не беспричинно. И все же… придется не выпускать из виду и возможности иного свойства, имеющие мало общего со здравым смыслом.

Глава 15

I

– Извините, мисс Фортескью, что снова беспокою, но я хочу иметь полную, полнейшую ясность. Насколько мы знаем, вы были последним человеком – вернее, предпоследним, – который видел миссис Фортескью живой. Когда вы вышли из библиотеки, было примерно без двадцати шесть?