– Нет, что вы!

– Полагаю, ваш отец был… э… очень увлечен своей женой? – продолжал Уэстон.

– Не знаю, – коротко ответила Линда.

– Как я уже говорил, в семьях возникают самые разные проблемы. Ссоры, непонимание… И если муж и жена начинают скандалить, дочери также приходится несладко. А как было в вашей семье?

– Вы хотите знать, ссорились ли отец и Арлена?

– Ну… да.

«Грязное это дело – расспрашивать ребенка про собственного отца, – подумал Уэстон. – Ну почему я полицейский? Черт побери, придется продолжать, это мой долг – продолжать задавать вопросы».

– Нет, что вы, – решительно заявила Линда. – Отец никогда ни с кем не ссорится, – добавила она. – Он не такой человек.

– Ну, а теперь, мисс Линда, я хочу, чтобы вы очень хорошо подумали, – сказал Уэстон. – У вас есть какие-нибудь мысли насчет того, кто мог убить вашу мачеху? Вы не слышали, не знаете ничего такого, что могло бы нам помочь?

Линда помолчала, судя по всему, серьезно, не спеша обдумывая этот вопрос. Наконец она сказала:

– Нет, я не знаю, кто мог бы хотеть убить Арлену. – Помолчав, она добавила: – Конечно, кроме миссис Редферн.

– Вы полагаете, миссис Редферн хотела ее убить? – спросил Уэстон. – Почему?

– Потому что ее муж влюбился в Арлену. И все же я не думаю, что она действительно хотела ее убить. Я хочу сказать, ей просто хотелось ее смерти – а это ведь не одно и то же, правда?

– Да, это не одно и то же, – мягко подтвердил Пуаро.

Линда кивнула, напрягшись, и произнесла:

– И в любом случае миссис Редферн никогда не сделает ничего подобного – никого не убьет. Она… она не жестокая, если вы понимаете, что я хочу сказать.

Уэстон и Пуаро кивнули.

– Я прекрасно понимаю, что вы хотите сказать, дитя мое, – сказал бельгиец, – и я с вами согласен. Миссис Редферн не из тех, кто, как у вас говорится, «впадает в ярость». Ее… – Откинувшись назад, он полуприкрыл глаза, старательно подбирая слова: – Ее не захлестнет буря эмоций… когда весь мир перевернется… перед глазами встанет ненавистное лицо… ненавистная белая шея… и так захочется ее стиснуть… ощутить под пальцами живую плоть…

Он умолк.

Линда отпрянула от стола.

– Я могу идти? – дрожащим голосом спросила она. – Это всё?

– Да, да, это все, – поспешно произнес полковник Уэстон. – Благодарю вас, мисс Линда.

Он встал и открыл перед ней дверь. Затем вернулся за стол и, закурив, пробормотал:

– Фу! Незавидная у нас работа. Признаюсь, я чувствовал себя подонком, расспрашивая этого ребенка об отношениях ее отца и мачехи. По сути дела я предлагал девочке затянуть веревку у отца на шее. И тем не менее сделать это было нужно. Речь идет об убийстве. И Линда – тот человек, кто, скорее всего, знает, как все обстояло. Если честно, я отчасти рад, что ей нечего нам рассказать.

– Да, я так и подумал, – сказал Пуаро.

Уэстон смущенно кашлянул.

– Кстати, Пуаро, мне показалось, что под конец вы зашли чересчур далеко. Весь этот разговор про руки, стискивающие шею… По-моему, незачем внушать ребенку подобные мысли.

Детектив задумчиво посмотрел на него.

– Значит, вы полагаете, я внушал подобные мысли?

– А разве не так? Признайтесь.

Пуаро молча покачал головой.

– В целом мы не узнали от нее почти ничего ценного, – переменил тему Уэстон. – Если не считать более или менее полного алиби для миссис Редферн. Если они были вместе от половины одиннадцатого до без четверти двенадцать, Кристина Редферн исключается. Ревнивая жена выходит из-под подозрений.

– Есть гораздо более веские основания исключить миссис Редферн, – сказал Пуаро. – Я убежден, что для нее физически и психически невозможно задушить человека. Кровь у нее скорее холодная, чем горячая; она способна на глубокую привязанность и безответное постоянство, но никак не на вспышку ярости. К тому же у нее слишком маленькие и нежные руки.

– Я согласен с месье Пуаро, – сказал Колгейт. – Миссис Редферн тут ни при чем. Как установил доктор Нисден, эту дамочку придушили порядочные ручищи.

– Что ж, полагаю, теперь нам следует поговорить с Редфернами. Надеюсь, мистер Редферн уже оправился от потрясения.

III

Патрик уже полностью пришел в себя. Бледный и осунувшийся, он неожиданно стал выглядеть очень молодо.

– Вы мистер Патрик Редферн, проживающий по адресу: Кросс-гейтс, Селдон, Принсес-Ризборо?

– Да.

– Как давно вы были знакомы с миссис Маршалл?

Поколебавшись, Редферн сказал:

– Три месяца.

– Капитан Маршалл сообщил нам, что вы познакомились на коктейль-вечеринке, – продолжал Уэстон. – Это так?

– Да, все так и произошло.

– Капитан Маршалл дал понять, что, до тех пор пока вы не встретились здесь, вы не были близко знакомы, – сказал Уэстон. – Мистер Редферн, это действительно так?

И снова Патрик заколебался. Наконец он сказал:

– Ну… не совсем. Если честно, мы встречались довольно часто, тут и там.

– Без ведома капитана Маршалла?

Редферн залился краской.

– Не могу сказать, знал ли он об этом.

Заговорил Эркюль Пуаро:

– И все ваши встречи происходили также без ведома вашей жены, мистер Редферн?

– Кажется, я как-то упомянул жене, что познакомился со знаменитой Арленой Стюарт.

– Однако она не знала, как часто вы с ней встречаетесь? – настаивал Пуаро.

– Ну, наверное, не знала.

– Вы с миссис Маршалл договорились встретиться здесь? – спросил Уэстон.

Помолчав немного, Редферн пожал плечами.

– Ну хорошо, – сказал он, – наверное, теперь это уже нельзя скрывать. И мне нет смысла вас обманывать. Я был без ума от этой женщины – одержим, страстно влюблен, как вам угодно. Это она хотела, чтобы я приехал сюда. Я сначала отказывался, но затем согласился. Я… я… ну, наверное, ради нее я пошел бы на самое тяжкое преступление. Вот такое действие она производила на мужчин.

– Вы нарисовали очень точный портрет этой женщины, – пробормотал Пуаро. – Она была Цирцеей. Это верно!

– Вот именно, она превращала мужчин в рабов! – с горечью пробормотал Патрик Редферн. – Господа, буду с вами откровенен. Я не собираюсь ничего скрывать. Какой смысл? Как я уже говорил, я был страстно влюблен в нее. Как она относилась ко мне, я не знаю. Притворялась, будто любит меня, но, думаю, она была из тех женщин, кто теряет интерес к мужчине, как только завоюет его. Она знала, что я принадлежу ей душой и телом. Когда я сегодня обнаружил ее на пляже, мертвую, меня словно… – Он помолчал. – Меня словно ударило меж глаз. Я был оглушен… сражен наповал!

– Ну, а сейчас? – подался вперед Пуаро.

Патрик спокойно выдержал его взгляд.

– Я сказал вам правду. Я хочу знать только одно: как много из нашего разговора будет предано огласке? По-моему, к ее смерти это не имеет никакого отношения. А если все всплывет, моей жене придется несладко. О, понимаю, – продолжал он. – Вы полагаете, что я до сих пор совсем не думал о ней? Пожалуй, действительно так. Но хотя это может показаться верхом лицемерия, я люблю свою жену – горячо люблю. Та, другая… – Он передернул плечами. – Это было безумие, бессмысленная глупость, какую порой совершают мужчины. Но Кристина – это совершенно другое дело. Тут все настоящее. Как бы плохо я с ней ни поступал, где-то в глубине души я сознавал, что в конечном счете важна только она одна. – Помолчав, Редферн вздохнул и произнес искренним тоном: – Я хочу, чтобы вы мне поверили.

– Но я вам верю, – произнес Пуаро. – Да, да, я вам верю!

Патрик с признательностью посмотрел на него.

– Спасибо.

Полковник Уэстон кашлянул.

– Мистер Редферн, вы можете рассчитывать на то, что мы не станем говорить ничего лишнего. Но вы, похоже, не отдаете себе отчета в том, что эта… э… близкая связь может иметь самое непосредственное отношение к убийству. Поймите, возможно, именно она породила мотив преступления.

– Мотив? – удивился Патрик.

– Да, мистер Редферн, мотив! Возможно, капитан Маршалл не догадывался о ваших отношениях. Предположим, внезапно он все узнал…

– О господи! – воскликнул Редферн. – Вы хотите сказать, он все узнал – и убил свою жену?

– Такая мысль вам в голову не приходила? – довольно сухо произнес главный констебль.

Патрик покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Странно, но я об этом не думал. Понимаете, Маршалл такой спокойный тип… Я… о, это маловероятно.

– Каково было отношение миссис Маршалл к своему мужу? – спросил Уэстон. – Она – ну, боялась, как бы все не дошло до него? Или же ей это было безразлично?

– Она… она немного нервничала, – медленно произнес Редферн. – Ей не хотелось, чтобы муж что-либо заподозрил.

– Как вы думаете, она его боялась?

– Боялась? Нет, я бы не сказал.

– Прошу прощения, мистер Редферн, – вмешался Пуаро. – У вас никогда не возникал вопрос о разводе?

Патрик решительно покачал головой.

– Нет, нет, об этом не было и речи! Понимаете, у меня была Кристина. А Арлена, уверен, даже не думала об этом. Ее полностью устраивал брак с Маршаллом. Он – ну, в каком-то смысле он влиятельный человек… – Неожиданно он улыбнулся. – Граф, и к тому же материально обеспеченный. Арлена никогда не смотрела на меня как на потенциального мужа. Нет, я был лишь одним из великого множества несчастных щенков, которые нужны только для того, чтобы занять время. Я прекрасно все понимал, но, как ни странно, это никак не влияло на мои чувства к ней…

Умолкнув, он задумался. Уэстон вернул его к насущным делам:

– Итак, мистер Редферн, у вас с миссис Маршалл была какая-либо конкретная договоренность на сегодняшнее утро?

Похоже, Патрик был слегка озадачен.

– Нет, ничего конкретного, – сказал он. – Обыкновенно мы каждый день встречались утром на пляже. Плавали вместе на плоту.

– Вы были удивлены, когда сегодня утром не застали миссис Маршалл на пляже?