Я улыбнулся.

– Гастингс, мой друг, о котором я много вам рассказывал, иногда называл меня устрицей в человеческом обличье. Но он был несправедлив. Я никогда не скрываю факты, а вот интерпретировать их каждый волен по-своему.

– Когда я должен это сделать?

– Прямо сейчас, если не возражаете. Мы как раз рядом с домом.

– А вы не зайдете?

– Нет, я лучше прогуляюсь по окрестностям и присоединюсь к вам у ворот через пятнадцать минут.

Я кивнул и отправился выполнять свое задание. Единственным членом семьи, который был дома, оказалась миссис Экройд, наслаждавшаяся ранним чаем. Она приняла меня очень благосклонно.

– Я так благодарна вам, доктор, – негромко проговорила женщина, – за то, что вы решили с месье Пуаро эту небольшую проблему. Но в жизни одна проблема сменяет другую… Вы, конечно, уже слышали о Флоре?

– Что именно вы имеете в виду? – осторожно поинтересовался я.

– Об этом новом обручении. Флора и Гектор Блант. Он, конечно, не так подходит ей, как подходил Ральф, но, в конце концов, самое главное – это счастье. Милой Флоре нужен мужчина постарше ее – крепкий и надежный; а потом, Гектор тоже широко известен в определенных кругах. Вы читали об аресте Ральфа в утренних газетах?

– Да, – ответил я, – читал.

– Как это все ужасно. – Вздрогнув, миссис Экройд прикрыла глаза. – Джоффри Реймонд никак не мог с этим смириться. Даже звонил в Ливерпуль. Но в тамошнем полицейском участке ему ничего не ответили. Более того, ему сказали, что никто не арестовывал Ральфа Пейтона. Мистер Реймонд настаивает, что это все ошибка – газетная canard[153]. Я запретила обсуждать это в присутствии слуг. Такой позор… Представьте себе, что было бы, если бы Флора вышла за него?

В ужасе миссис Экройд зажмурила глаза. Я начал задумываться, как скоро мне удастся передать приглашение Пуаро.

Прежде чем я успел произнести слово, миссис Экройд опять заговорила:

– Вы же были вчера здесь, не так ли, с этим жутким инспектором Рэгланом? Зверь, а не человек – запугал Флору до такой степени, что бедняжка призналась в том, что взяла деньги в комнате бедного Роджера… А все ведь было гораздо проще. Бедный ребенок, она хотела одолжить несколько фунтов, но не желала беспокоить дядю, потому что он строго-настрого приказал не делать этого. Но, зная, где он держит наличность, она пошла туда и взяла сколько ей было нужно.

– Это рассказала сама Флора? – спросил я.

– Мой дорогой доктор, вы же знаете нынешних девушек. Они так легко внушаемы… Вы, конечно, сами все знаете про гипноз и все такое. Инспектор кричит на нее, несколько раз повторят слово «кража», и вот уже у девушки появляется навязчивая идея – или это называется комплекс? – я всегда путаю эти два слова, – и она начинает думать, что именно украла сама эти деньги. Я сразу все поняла. Но тем не менее я могу быть благодарна этой путанице: именно она соединила этих двоих – я имею в виду Гектора и Флору. А ведь раньше я так часто беспокоилась за дочь… Знаете, однажды я даже испугалась, что между нею и Реймондом могут возникнуть какие-то чувства. Вы только представьте себе! – Миссис Экройд уже почти кричала от всего этого ужаса. – Личный секретарь и почти без средств к существованию!

– Для вас это был бы жестокий удар, – согласился я. – А теперь, миссис Экройд, у меня есть для вас послание от месье Пуаро.

– Для меня? – Миссис Экройд выглядела сильно взволнованной.

Я поторопился успокоить ее и объяснить, чего хочет бельгиец.

– Ну конечно, – с сомнением в голосе сказала миссис Экройд. – Думаю, мы все должны быть, если нас приглашает месье Пуаро. Но в чем там дело? Хотелось бы знать заранее.

Я заверил леди, что знаю об этом не больше, чем она сама.

– Очень хорошо, – наконец неохотно согласилась миссис Экройд. – Я всё всем передам, и мы будем в девять часов.

После этого я удалился и встретился с Пуаро в условленном месте.

– Боюсь, что пробыл там дольше пятнадцати минут, – заметил я. – Но когда эта дама открывает рот, то вставить слово практически невозможно.

– Это неважно, – сказал Пуаро. – Я отлично провел время. Парк просто великолепен.

Мы направились в сторону дома. Когда мы подошли к нему, Кэролайн, которая, видимо, ждала нас, сама распахнула перед нами дверь.

Она поднесла палец к губам. Лицо ее сияло от возбуждения и осознания важности происходившего.

– Урсула Борн. Буфетчица из «Фернли», – сообщила она. – Она здесь! Я посадила ее в столовой. Бедняжка, она в жутком состоянии. Говорит, что должна немедленно увидеть месье Пуаро. Я сделала все, что могла. Напоила ее горячим чаем. Сердце разрывается, когда видишь человека в таком состоянии…

– В гостиной? – переспросил Пуаро.

– Вот сюда, – сказал я, распахивая перед ним дверь.

Урсула Борн сидела за столом. Руки ее лежали перед ней на столе, и было ясно, что она только что оторвала от них голову. Глаза ее были красными от слез.

– Урсула Борн, – пробормотал я.

Пуаро прошел мимо меня с протянутой рукой.

– Нет, – сказал он. – Полагаю, что это не совсем точно. Это не Урсула Борн. Вы, дитя мое, – Урсула Пейтон? Миссис Ральф Пейтон…

Глава 22

История Урсулы

Несколько мгновений девушка молча смотрела на Пуаро. А потом душевные силы окончательно покинули ее, она кивнула и разразилась рыданиями. Кэролайн прошмыгнула мимо меня, обняла девушку и погладила ее по плечу.

– Ну же, ну, моя дорогая, – ее голос звучал успокаивающе. – Все будет хорошо. Вот увидите – все будет хорошо.

Кэролайн по сути своей добрая женщина, только доброта ее скрыта под слоем любопытства и любви к сплетням. А сейчас на какое-то мгновение страдания девушки отвлекли ее даже от ожидания объяснений Пуаро.

Наконец Урсула выпрямилась и вытерла глаза.

– Как это глупо и бесхарактерно с моей стороны, – сказала она.

– Нет, нет, дитя мое, – возразил Пуаро. – Мы все понимаем, что вам пришлось пережить за последнюю неделю.

– Это, должно быть, были кошмарные испытания для вас, – добавил я.

– А потом еще и выяснить, что вы все знаете… – продолжила Урсула. – Откуда? Это Ральф вам сказал?

Пуаро покачал головой.

– Думаю, вы догадываетесь, почему я сегодня здесь, – продолжила девушка. – Эта…

В руке у нее был измятый лист газеты, на котором я увидел заметку Пуаро.

– Здесь говорится, что Ральфа арестовали. А это значит, что все оказалось бесполезно. Мне больше ни к чему притворяться.

– Газетные заметки не всегда соответствуют истине, – проворчал Пуаро, догадавшись принять пристыженный вид. – Но тем не менее я предлагаю вам облегчить душу. Сейчас нам больше всего нужна правда.

Видно было, как девушка колеблется, с сомнением глядя на него.

– Вы мне не верите, – сказал Пуаро добрым голосом. – И тем не менее сегодня вы сами пришли ко мне, не так ли? Так почему же?

– Да потому, что я не верю, что это сделал Ральф, – очень тихо произнесла девушка. – И я подумала: вы очень умный и выясните всю правду. И еще…

– Слушаю вас.

– Я подумала, что вы добрый.

Пуаро несколько раз согласно кивнул.

– Очень хорошо, что… да, это очень хорошо. Я тоже искренне верю, что ваш муж невиновен, – но ситуация развивается по очень плохому сценарию. Если вы хотите, чтобы я его спас, то я должен знать абсолютно все – даже если на первый взгляд это будет свидетельством против него.

– Как вы все хорошо понимаете, – сказала Урсула.

– Поэтому сейчас вы расскажете мне всю историю, правильно? Всё, с самого начала.

– Надеюсь, что вы не собираетесь отослать меня, – заявила Кэролайн, удобно устраиваясь в кресле. – Больше всего мне интересно, – продолжила она, – почему это дитя притворяется буфетчицей.

– Притворяется? – не понял я.

– Именно это я и сказала. Зачем вы это делаете, дитя мое? На спор?

– Для того, чтобы заработать на жизнь, – сухо ответила Урсула.

И, воодушевленная, она начала свой рассказ, который я передаю своими словами.

Как оказалось, Урсула была из семьи обедневшего ирландского дворянина, в которой, помимо нее, было еще четыре дочери. После смерти отца девушки оказались вынуждены сами зарабатывать себе на жизнь. Старшая сестра Урсулы вышла замуж за капитана Фоллиота. Именно ее я и посетил в воскресенье, и теперь мне стала понятна причина ее смущения. Настроенная на самостоятельную жизнь и не желающая служить уборщицей в яслях – а ни на что другое необученная девушка не могла претендовать, – Урсула решила стать буфетчицей. Но она не хотела, чтобы к ней приклеился ярлык «леди-буфетчица». Она будет настоящей буфетчицей, а рекомендации даст ей ее собственная сестра. В «Фернли», несмотря на ее замкнутость, которая, как мы видели, вызвала некоторые комментарии, Урсула была хорошим работником – быстрым, компетентным и аккуратным.

– Мне нравилась эта работа, – объяснила она. – А еще у меня оставалась масса времени на себя.

А потом состоялась ее встреча с Ральфом Пейтоном, которая после страстного романа закончилась тайной свадьбой. На это ее подбил Ральф, где-то даже против ее воли. Он заявил, что его отчим и слышать не захочет о его женитьбе на девушке без приданого. Поэтому лучше пожениться тайно, а потом, в подходящий момент, рассказать ему об этом.

И вот Урсула Борн превратилась в Урсулу Пейтон. Ральф объявил о том, что собирается расплатиться с долгами, найти работу и встать на ноги. А когда он сможет сам обеспечивать ее и станет независимым от отчима, то вот тогда он все ему и расскажет.

Но для таких людей, как Ральф, начать жизнь с чистого листа гораздо легче на словах, чем на деле. Он надеялся, что его отчим, пока он ничего не знает о свадьбе, согласится заплатить его долги и помочь ему встать на ноги. Но когда Роджер Экройд узнал о сумме этих долгов, то пришел в совершенную ярость и отказался выплатить даже пенни. Однако прошло несколько месяцев, и Ральфа неожиданно пригласили в «Фернли». Роджер Экройд не стал ходить вокруг да около. Он мечтал, чтобы Ральф женился на Флоре, и прямо заявил ему об этом.