Агата Кристи - Знаменитые расследования Эркюля Пуаро в одном томе

– Он почти погас, сэр.

– Ах вот как! – сказал Пуаро, и в его голосе послышался триумф. – Осмотритесь вокруг, мой добрый Паркер, – продолжил он. – Все в этой комнате так же, как и было вчера?

Глаза дворецкого медленно двигались по комнате. Наконец они остановились на окне.

– Шторы были опущены, сэр, и горел электрический свет.

Пуаро одобрительно кивнул.

– Что-нибудь еще?

– Да, сэр. Вот это кресло было выдвинуто чуть дальше. – И Паркер указал на большое древнее кресло, которое стояло слева от двери, между дверью и окном. Для удобства я прилагаю план комнаты, где это кресло обозначено как «старое кресло».

– Покажите, как? – попросил Пуаро.

Дворецкий отодвинул кресло на добрых два фута от стены и повернул его так, что оно смотрело в сторону двери.

– Voilà ce qui est curieux[95], – пробормотал Пуаро. – Думаю, что в таком положении желающих сидеть в этом кресле не найдется. Интересно, а кто задвинул его назад? Не вы ли, мой друг?

– Нет, сэр, – ответил Паркер. – Я был слишком расстроен, когда увидел хозяина и все такое.

Детектив посмотрел на меня.

– Значит, вы, доктор?

Я покачал головой.

– Кресло стояло на месте, когда я привел полицию, – добавил Паркер. – В этом я уверен.

– Странно, – повторил Пуаро.

– Значит, его задвинули или Реймонд, или Блант, – предположил я. – А это так важно?

– Это абсолютно неважно, – ответил Пуаро, – и именно поэтому так интересно, – негромко добавил он.

– Прошу простить, джентльмены, – сказал полковник и вышел вместе с дворецким.

– Вы думаете, что Паркер говорит правду? – поинтересовался я у сыщика.

– Что касается кресла – то да. А во всем остальном – я не знаю. Если б вы имели такой же, как у меня, опыт в этих делах, то знали бы, что у всех у них есть один общий момент.

– Какой же? – спросил я с любопытством.

– Все заинтересованные лица имеют свою тайну, которую они хотят во что бы то ни стало скрыть.

– И я тоже? – спросил я с улыбкой.

Пуаро внимательно посмотрел на меня.

– Думаю, что и вы тоже, – спокойно ответил он.

– Но…

– А вы рассказали мне все, что знаете об этом молодом человеке, Пейтоне? – Детектив улыбнулся, увидев, как я покраснел. – Не надо бояться! Я вас ни к чему не принуждаю. В свое время все выяснится.

– Мне бы хотелось побольше узнать о ваших методах, – поспешно заговорил я, стараясь скрыть свое смущение. – Например, при чем здесь пламя в камине?

– Ну, это совсем просто. Вы вышли от Экройда без десяти девять, не так ли?

– Абсолютно точно.

– В тот момент окно было закрыто и заперто, а дверь открыта. В четверть одиннадцатого, когда было обнаружено тело, дверь была заперта, а окно раскрыто. Кто его открыл? Очевидно, что это мог сделать только сам мистер Экройд, и сделать это он мог по одной из двух причин. Или потому, что в комнате стало слишком жарко – но эта причина отпадает, поскольку огонь в камине едва теплился, а вечером здорово похолодало. Вторая причина – таким образом он впустил кого-то в комнату. А если кто-то пришел к нему подобным путем, это значит, что мистер Экройд хорошо знал этого человека, потому что в разговоре с вами он уже высказывал свое беспокойство по поводу окна.

– Как все просто, – заметил я.

– Все просто, если только расположить известные вам факты в соответствии с определенной системой… Теперь нам надо узнать личность того человека, который был здесь вчера в девять тридцать вечера. Все говорит за то, что это человек, которого мистер Экройд впустил через окно, и, хотя мисс Флора видела Экройда живым после этого, мы не сможем решить эту загадку, пока не узнаем, кто это был. Возможно, что после него окно осталось открытым, и через него в дом мог проникнуть убийца; а возможно, этот человек вернулся во второй раз… А-а-а, вот и полковник возвращается!

Мелроуз взволнованно вошел в кабинет.

– Наконец-то отследили телефонный звонок, – сообщил он. – Звонили не отсюда. Звонок раздался в доме доктора Шеппарда в десять пятнадцать вечера, и звонили из будки на станции Кингс-Эббот. А в десять двадцать три ночной почтовый отправляется оттуда в сторону Ливерпуля.

Мы посмотрели друг на друга.

– Но вы же опросите присутствовавших на станции? – спросил я.

– Естественно, хотя я и не рассчитываю на положительный результат. Вы же знаете, какая у нас станция.

Я это знаю. Хоть сама Кингс-Эббот – небольшая деревушка, сложилось так, что станция Кингс-Эббот – большой железнодорожный узел. Здесь останавливаются все экспрессы; вагоны расцепляют и перемешивают и составы формируют заново. На станции две или три телефонные будки. В вечернее время сюда, практически один за другим, прибывают три поезда местного назначения, с тем чтобы люди могли пересесть на северный экспресс, который прибывает на станцию в десять девятнадцать вечера, а отправляется в десять двадцать три. В это время на станции царит полный хаос, и шанс, что кто-то обратит внимание на одинокого человека, звонящего по телефону или садящегося в экспресс, практически равен нулю.

– А зачем вообще надо было звонить? – задал вопрос Мелроуз. – Вот что для меня полнейшая загадка. В этом нет никакого смысла.

Пуаро аккуратно поправил китайскую фигурку на одной из книжных полок.

– Будьте уверены, такой смысл был.

– И в чем же он заключается?

– Когда мы узнаем это, узнаем и все остальное. Очень интересное и любопытное дело…

В этих его последних словах промелькнуло что-то совершенно неуловимое. Я почувствовал, что он смотрит на этот случай под каким-то своим углом, и не мог понять, что именно он видит.

Сыщик остановился у окна, глядя на улицу.

– Вы говорите, доктор Шеппард, что незнакомца около ворот вы встретили в девять часов?

Вопрос он задал, не повернувшись ко мне.

– Да, – ответил я. – Как раз пробили часы на церкви.

– И сколько времени ему понадобилось бы, чтобы добраться до дома – например, до этого окна?

– Максимум пять минут. Две или три, если б он свернул на правую от подъездной аллеи дорожку и прошел прямо сюда.

– Но чтобы это сделать, он должен был знать дорогу. Как бы вам это сказать… это должно означать, что он бывал здесь раньше и знает окружающую местность.

– Это верно, – ответил полковник Мелроуз.

– А мы можем как-то выяснить, посещали ли какие-нибудь незнакомцы мистера Экройда за последнюю неделю?

– Это может знать молодой Реймонд, – предположил я.

– Или Паркер, – напомнил полковник Мелроуз.

– Ou tous les deux[96], – подвел итог Пуаро, улыбнувшись.

Полковник Мелроуз отправился на поиски Реймонда, а я нажал звонок, чтобы вновь вызвать Паркера.

Полковник в сопровождении молодого секретаря появился практически сразу. Он представил молодого человека маленькому детективу. Джоффри Реймонд, как всегда, был свеж и жизнерадостен. Было видно, что он удивлен и восхищен тем, что познакомился с самим Пуаро.

– А я и не знал, что вы живете среди нас инкогнито, месье Пуаро, – заметил он. – Для меня будет большая честь понаблюдать за тем, как вы работаете… А это что еще такое?

Пуаро стоял налево, рядом с дверью. Сейчас он неожиданно отошел в сторону, и я увидел, что, пока находился спиной к нему, он быстро выдвинул кресло, и теперь оно стояло на том месте, которое указал Паркер.

– Вы что, хотите, чтобы я сидел в этом кресле, пока будете брать у меня кровь на анализ? – с добродушным юмором поинтересовался Реймонд. – В чем, собственно, дело?

– Месье Реймонд, вчера вечером, когда мистера Экройда нашли убитым, это кресло стояло именно так. Потом кто-то задвинул его на место. Это были, случайно, не вы?

– Нет, не я, – ответил секретарь без малейшего колебания. – Я даже не помню, чтобы оно здесь стояло, но если вы так говорите… В любом случае на место его отодвинул кто-то другой. А что, таким образом была уничтожена важная улика? Это плохо!

– К убийству это не имеет отношения, – сказал детектив. – Абсолютно никакого отношения. В действительности я хотел спросить вас, месье Реймонд, о другом: за последнюю неделю какие-нибудь незнакомцы посещали мистера Экройда?

Секретарь нахмурил брови и задумался – как раз в этот момент в дверях появился Паркер.

– Нет, – ответил наконец молодой человек. – Не могу вспомнить. А вы, Паркер?

– Простите, сэр?

– Кто-нибудь незнакомый посещал мистера Экройда за последние семь дней?

Дворецкий тоже задумался.

– В среду был один молодой человек, сэр, – вспомнил он наконец. – Как я понимаю, он представлял «Кёртис и Траут».

Нетерпеливым жестом Реймонд отбросил это предположение в сторону.

– Ну да, я помню, но джентльменов интересуют совсем другие незнакомцы… – Секретарь повернулся к Пуаро и пояснил: – Мистер Экройд решил купить диктофон. Это позволило бы нам делать больше работы за меньшее время. Так вот, фирма прислала нам своего представителя, но из этого ничего не получилось. Мистер Экройд так и не решился на покупку.

Пуаро повернулся к дворецкому:

– А вы можете описать мне этого человека, мой добрый Паркер?

– Светловолосый, сэр, невысокого роста. Одет очень аккуратно, в синий костюм из шерсти. Для своего положения – очень респектабельный молодой человек.

Пуаро обратился ко мне:

– Человек, которого вы встретили около ворот, был высокого роста, не так ли?

– Да, – ответил я. – Где-то около шести футов[97].

– Тогда это ничего нам не даст, – объявил маленький бельгиец. – Благодарю вас, Паркер.

Дворецкий обратился к Реймонду:

– Только что прибыл мистер Хэммонд, сэр. Он спрашивает, чем может помочь, и еще хотел бы переговорить с вами.

– Я сейчас, – сказал молодой человек и быстро вышел из комнаты.

Пуаро вопросительно посмотрел на главного констебля.