Агата Кристи - Зло под солнцем

— Я не счел нужным сообщить ему, что у его жены есть алиби. Я хотел увидеть его реакцию. Его всего затрясло, а?

— Выставленные им аргументы кажутся мне более убедительными, чем самое надежное алиби, — откликнулся Пуаро.

— Я и так не верю в виновность его жены! Она не могла убить Арлену Маршалл. Физически не могла, как вы выразились. Маршалл мог бы быть виновным, но, по всей видимости, это и не его рук дело.

Инспектор Колгейт кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание.

— Я думал над его алиби, — сказала он. — А не мог ли он, решив убить свою жену, заготовить письма заранее?

— Неплохая мысль, — согласился Уэстон. — Надо будет этим заняться…

Он внезапно умолк: в комнату вошла Кристина Редферн.

Она выглядела, как всегда, очень спокойной, но держалась с легким налетом аффектации. На ней были белая теннисная юбка и голубой пиджак, подчеркивающий ее бледный, присущий блондинкам цвет лица. Она казалась очень хрупкой, но ее черты выражали решительность, храбрость и здравый смысл.

«Какая милая женщина, — подумал полковник. — Может быть, немного блеклая, но, во всяком случае, слишком снисходительная к своему ловеласу-мужу. Впрочем, он еще молод и успеет исправиться. Можно же один раз в жизни свалять дурака!»

Он предложил миссис Редферн сесть и сказал:

— Миссис Редферн, мы вынуждены соблюдать заведенный порядок и, согласно требованиям расследования, спрашиваем у каждого, что он делал сегодня утром. Прошу меня извинить…

— Я прекрасно понимаю, — ответила Кристина Редферн мягким, хорошо поставленным голосом. — С чего следует начинать?

Слово взял Пуаро.

— С самого начала. Что вы сделали, встав сегодня утром?

— Дайте мне собраться с мыслями. Прежде чем спуститься завтракать, я зашла в номер к Линде Маршалл, и мы договорились встретиться в холле в пол-одиннадцатого и пойти на Чайкину скалу.

— Вы не купались до завтрака?

— Нет. Я делаю это очень редко.

Улыбнувшись, она пояснила:

— Я люблю входить в хорошо прогретую воду.

— А ваш муж купается сразу же, как встает?

— Да, почти всегда.

— Было ли это в привычках у миссис Маршалл?

— О нет! Миссис Маршалл принадлежала к тем людям, которые появляются на всеобщее обозрение только поздно утром!

Ее голос стал холодным и резким.

Пуаро изобразил смущение и извинился.

— Простите меня за то, что я вас прервал, мадам. Итак, мы остановились на том, как вы зашли в номер Линды Маршалл. Который был час?

— Я думаю, в пол-восьмого… Нет, немного больше.

— Мадемуазель Маршалл была уже на ногах?

— Да. Она как раз в этот момент вернулась к себе.

— Как? Откуда? — спросил Уэстон.

— Она сказала мне, что ходила купаться.

Эркюль Пуаро заметил, что, прежде чем ответить, она слегка заколебалась.

— Что было дальше?

— Я позавтракала.

— А потом?

— Потом я поднялась к себе в номер, собрала принадлежности для рисования и взяла альбом. А потом мы ушли.

— Вместе с Линдой Маршалл?

— Да.

— Который был час?

— Наверное, пол-одиннадцатого.

— Куда вы пошли?

— На Чайкину скалу. Это маленький пляж на берегу острова. Там мы и устроились. Я рисовала, а Линда загорала.

— Во сколько вы ушли оттуда?

— Без четверти двенадцать. В полдень я должна была играть в теннис, и мне нужно было переодеться.

— На вас были часы?

— Нет. Я спросила время у Линды.

— А потом?

— Я собрала свои вещи и вернулась в отель.

— А мадемуазель Линда? — спросил Пуаро.

— Линда? Она пошла купаться.

— Вы были далеко от моря?

— Да, довольно далеко от края воды, у подножия скал. Я устроилась в тени, а Линда на солнышке.

— Когда вы уходили с пляжа, мадемуазель Линда была в воде?

Кристина наморщила лоб, припоминая.

— Дайте вспомнить… Когда я закрывала коробку с рисовальным принадлежностями, она бегала по берегу… Да, я услышала, как она бросилась в волны в тот момент, когда я начала подниматься по тропинке, ведущей наверх.

— Вы в этом уверены, мадам? Вы видели ее в воде?

— Да.

Она удивилась Пуаро, который так настоятельно расспрашивал ее об этой детали. Уэстон тоже был удивлен.

— Продолжайте, миссис Редферн, — попросил он.

— Я вернулась в отель, переоделась и присоединилась к остальным игрокам.

— К кому именно?

— Я играла с капитаном Маршаллом, мистером Гарднером и мисс Дарнли. Мы как раз закончили второй сет и начали третий, когда нам сообщили о… о смерти миссис Маршалл.

Пуаро опять вмешался.

— О чем вы подумали, мадам, узнав эту новость?

— О чем я подумала?

На ее лице проступило явное неудовлетворение.

— Да, о чем вы подумали? — настаивал Пуаро.

— Господи, — медленно сказала Кристина, — я подумала, что это ужасная смерть!

— Да-да, конечно… Но это реакция любого человека. Подобная смерть возмутит каждого! Я же хочу знать, какова была ваша личная реакция.

Она, казалось, не понимала его вопроса, и он добавил, глядя ей прямо в глаза:

— Мадам, я взываю к вашему уму, вашему здравому смыслу и способности суждения. За время вашего пребывания здесь, у вас наверняка сложилось определенное впечатление о миссис Маршалл, о том, какого рода женщиной она была.

Кристина осторожно ответила:

— Боже мой, когда живешь в одном отеле…

— Это вполне естественно, — сказал Пуаро. — Потому-то я и спрашиваю вас, мадам, действительно ли вас удивило то, как умерла Арлена Маршал?

— Мне кажется, теперь я понимаю, что вы хотите узнать, — медленно проговорила Кристина. — Что ж, я не испытала того, что можно назвать удивлением. Скорее, это было чувство отвращения. Она была одной из таких женщин, у которых…

— У которых может так сложиться судьба, — закончил за нее Пуаро. — Мадам, это самые верные слова из всех тех, что сегодня были сказаны в этой комнате. А теперь, не изволите ли вы, забыв о ваших личных чувствах, рассказать нам, что вы думаете о миссис Маршалл?

— Есть ли в этом теперь необходимость?

— Может быть…

— Что же вам сказать…

Она оставалась спокойной, но ее щеки слегка порозовели, и во всем ее облике наступила перемена. Теперь в ней было меньше светской женщины и больше просто женщины.

— Что ж, для меня она была презренным существом, неизвестно зачем живущим на свете, бессердечным и глупым. Она не думала ни о чем, кроме своих туалетов, мужчин и поклонников, которым они ее окружали. Она была совершенно бесполезной… привлекательной, да, очень привлекательной, но живущей пустой, бесцельной жизнью, одной из тех, которые могут плохо кончиться… Вот почему ее смерть не удивила меня! Эта женщина пробуждала самые низменные инстинкты во всех, кто приближался к ней… Она была из тех, которым хорошо только в скверне и низости, которые всегда оказываются впутанными в гнусные истории шантажа, ревности и преступления…

Словно выдохнувшись, она умолкла, и ее губы сложились в жесткую презрительную складку.

Полковник Уэстон подумал, что найти женщину, более непохожую на Кристину, было бы трудно, но заметил про себя и то, что будь он женат на ней или ей подобной, ему бы, рано или поздно, захотелось глотнуть свободы, и тогда Арлена Маршалл показалась бы ему крайне соблазнительной.

Из всего сказанного Кристиной его, тем не менее, поразило одно слово.

Он облокотился на стол.

— Миссис Редферн, почему, говоря об Арлене Маршалл, вы употребили слово «шантаж»?

Несколько удивившись, Кристина взглянула на полковника, словно не уловив с первого раза смысл его вопроса.

— Я полагаю, потому, что она была жертвой шантажа. В чем, впрочем, нет ничего удивительного.

— Уточните, пожалуйста, вашу мысль. Вы в этом уверены?

Она слегка покраснела и ответила с заметной неловкостью:

— Да, я в этом уверена. Видите ли, я… случайно услышала один разговор.

— Не расскажете ли вы нам о нем подробнее?

Щеки Кристины стали пунцовыми.

— Я не намеревалась подслушивать и оказалась свидетельницей этого разговора совершенно случайно. Это произошло два дня тому назад… Нет, три дня тому назад, вечером. Мы играли в бридж, вы помните, мсье Пуаро? Я играла с мужем, а вы были партнером мисс Дарнли. В комнате стояла удушающая жара, и, когда настала моя очередь пропустить ход, я вышла подышать свежим воздухом. Я сделала несколько шагов по направлению к пляжу и вдруг услышала голоса. Арлен Маршалл — я сразу же узнала ее голос — говорила: «Настаивать бесполезно. Я не могу сейчас достать большую сумму, иначе я вызову подозрения у мужа.» Другой голос — мужской — ответил: «Не рассказывайте мне сказок! Выкладывайте деньги!» Тогда Арлена сказала: «Вы гнусный шантажист!», а мужчина бросил ей в ответ: «Шантажист или нет, а платить-то надо!» Несколькими минутами позже Арлена обогнала меня. Она шла очень быстро и выглядела крайне взволнованной.

— Кто был этот мужчина?

— Я не знаю. Он говорил так тихо, что я его едва слышала.

— Его голос не показался вам знакомым?

— Нет. Это был грубый низкий голос, ничем другим не примечательный.

— Благодарю вас, — сказал полковник Уэстон.

Когда дверь за Кристиной Редферн закрылась, инспектор Колгейт удовлетворенно произнес:

— Наконец-то мы сдвинулись с места!

— Вы так думаете?

— В этом нет никакого сомнения, — ответил инспектор. — Другого ничего не скажешь. Значит, эту милую даму кто-то шантажировал!

— Но ведь умер не шантажист, а его жертва, — негромко заметил Пуаро.

— Я согласен с вами. Это действительно осложняет дело, — кивнул Колгейт. — В привычки шантажистов не входит убивать тех, на ком они наживаются. Но как бы то ни было, теперь мы знаем, куда направлялась сегодня утром миссис Маршалл и почему она хотела скрыть это от своего мужа и Редферна. У нее было свидание с типом, который шантажировал ее.