Росс МакДональд - Живая мишень

— Ясно, — поморщился Трой. — Меня обычно окружают дураки и мошенники. Они так и ищут неприятности на свои головы, не правда ли? Ну и мы доставим им неприятности Падлер.

— Да, сэр.

— Шевелись! — приказал мне Трой.

Они подвели меня к машине. «Бьюик» Троя стоял рядом с ней. Грузовик уже уехал. Клод и коричневые люди исчезли. Оставалась темная ночь и печальная луна.

Падлер притащил из сарая веревку.

— Сложи руки за спиной! — приказал мне Трой.

Я не двигался.

— Руки за спину! — повторил он.

— Не мешайте мне выполнять свою работу. Если вы еще раз ударите меня, нашей дружбе придет конец.

— Вы слишком много болтаете, — проронил Трой. — Успокой его. Падлер.

Я обернулся к нему, но недостаточно быстро. Он ударил меня по шее ребром ладони. Боль пронзила мое тело, и вновь на меня обрушилась полная темнота. Очнувшись, я увидел, что лежу на полу своей машины между передним и задним сиденьем. Руки мои были связаны за спиной. На переднем сиденье, в отраженном свете фар, вырисовывалась широкая спина Падлера. Я попытался ослабить веревку, дергая и изгибая руки, пока не вспотел. Она была затянута туже, чем я думал. Оставив эту затею, я стал придумывать, как мне поступить.

Пустынными горными дорогами мы спустились к морю. Падлер поставил машину под брезентовый тент. Как только мотор заглох, стал слышен шум волн, набегавших на песок. Падлер поднял меня за воротник и поставил на ноги. Я заметил, что ключ зажигания он спрятал в карман.

— Не шуми, — предупредил он меня, — если еще не хочешь получить.

— Ты смелый парень, — ухмыльнулся я. — Нужно иметь немало мужества, чтобы избить человека, находящегося под дулом пистолета.

— Заткнись, паскуда.

Он ударил меня по лицу вспотевшей ладонью.

— Надо быть очень смелым, чтобы ударить человека со связанными руками.

— Заткнись, — угрожающе проговорил он, — или я заткну тебе пасть.

— Это не понравится мистеру Трою.

— Заткнись и пошевеливайся!

Он схватил меня за плечи, развернул и вытолкнул из-под брезента. Мы находились на прибрежном конце пирса, стоящего над водой на сваях. Позади нас на фоне неба вырисовывались темные силуэты нефтяных вышек. Ничто не двигалось, кроме волн и помпы на другом конце пирса. Мы направились туда. Падлер шел сзади меня. Доски под ногами были кривые и плохо подогнанные друг к другу. Сквозь щели просматривалась мрачная поверхность воды.

Когда мы отошли метров на сто от берега, я стал различать поднимающуюся и опускающуюся, словно коромысло, помпу. Рядом с ней находился сарай для инструментов, дальше было только море.

Падлер отпер дверь сарая, снял с гвоздя фонарь и включил его.

— Садись сюда, фраер.

Он качнул фонарем в направлении тяжелой скамьи, стоящей вдоль стены. С краю были привинчены тиски и находились разные инструменты: клещи, гаечные ключи и ржавый напильник.

Я уселся на скамью. Падлер закрыл дверь и поставил фонарь на бочку из-под масла. Его лицо, освещенное снизу, мало походило на человеческое. Его нельзя было винить в том, что он делает. Он был дикарем, случайно заброшенным в человеческие джунгли, машиной для драки. Но я обвинял его, и на это у меня были свои причины. Найдя способ, я должен был рассчитаться с ним.

— Тебе, наверное, немного неудобно? — обратился я к нему.

Он либо не услышал меня, либо не счел нужным ответить.

Он торчал у пирса, как пень, и не собирался отваливать. Словно груда мяса перегораживал он мне путь к двери. Слушая стук и скрежет помпы и шум воды, разбивающейся внизу у сваи, я обдумывал все, что было известно мне об этом первобытном человеке.

— Тебе, наверное, немного неудобно? — повторил я.

— Заткнись!

— Поступаешь, как с арестантом, да? Обычно все было наоборот, не так ли? Ты сидел в камере, а тебя стерегли.

— Я сказал заткнись!

— Как много тюрем ты повидал, кретин?

— Прекрати, ради Христа! — рявкнул он. — В последний раз предупреждаю.

Тяжело ступая, он приблизился ко мне.

— Нужна большая смелость, — продолжал я свое нытье, — чтобы бить человека, у которого связаны руки.

Он ударил меня ладонью по лицу.

— Твоя беда в том, что ты еще желторотый, — усмехнулся я. — Так говорила и Марти. Ты ведь и ее боишься, не так ли. Падлер?

Он стоял, загораживая свет.

— Я убью тебя, слышишь, убью, если ты будешь продолжать! Я прикончу тебя, слышишь?

Слова быстро слетали с его губ. В уголках рта появилась слюна.

— Но мистер Трой будет недоволен. Он сказал тебе, что я должен остаться цел и невредим, помнишь? Так что ты ничего не сможешь со мной сделать, понял. Падлер?

— Я оборву тебе уши! — пригрозил он.

— Если бы у меня были свободны руки, ты бы не смог этого сделать, сопляк несчастный.

— Это кто сопляк?

Он вновь отвел назад руку для удара.

— Ты, трижды проклятая скотина! Это ты и есть, кретин поганый! Ты годишься только для того, чтобы избивать связанного человека!

Он не стал бить меня, а достал из кармана складной нож и открыл его. Его маленькие свинячьи глазки покраснели и извергали искры. Разговаривая, он брызгал слюной.

— Вставай! — приказал он. — Я покажу тебе, кто скотина и кто кретин.

Я повернулся к нему спиной. Он перерезал веревки, стягивающие мне кисти, и спрятал нож. Затем развернул меня к себе лицом и встретил быстрым ударом правой, который, к счастью, миновал мою голову. Я понимал, что силы у нас неравные. Изловчившись, я ударил его в зубы, и он отлетел в другой конец сарая.

Пока он возвращался, я схватил со скамьи напильник. Конец его был тупым, но выбирать не приходилось. Держа его в правой руке, я ударил Падлера в висок. Попятившись, он недоуменно пробормотал:

— Ты меня ударил…

— Сейчас ты ослепнешь, Падлер. Финский моряк в доках Сан-Педро научил меня, как ослепить противника.

— Я убью тебя!

Он двинулся на меня, как бык. Я бросился на пол и проскользнул мимо него, ударив в напильником в пах. Он нагнулся и стал шарить руками. Я бросился к двери. Падлер кинулся за мной и поймал меня в дверях сарая. Мы выскочили на пирс и упали в пустоту. Еще до падения в воду я успел сделать глубокий вдох. Мы медленно погружались в воду. Падлер яростно размахивал руками, но он уже успел нахлебаться воды. Я схватил его за ремень и держал, не отпуская. Он отбивался, словно раненый зверь. Я видел, как у него изо рта выходят пузырьки воздуха. В голове у меня звенело. Падлер вскоре затих.

Оттолкнувшись от него, я вынырнул на поверхность, сделал глубокий вздох и снова нырнул, погружаясь вниз в холодную воду, пока не зашумело в ушах. Падлера я не нашел. Шесть раз я нырял за ним, затем бросил поиски тела. Ключи от моей машины находились у него в кармане.

Когда я выбрался на берег, ноги меня не держали. Я очень устал и физически, и морально. Обессиленный, я растянулся на песке. Потом я поднялся на ноги. Нефтяные вышки все также вырисовывались на фоне светлеющего неба. Я влез по песчанок насыпи на дорогу и медленно направился к своей машине.

На раме, поддерживающей брезент, был прикручен кусок медной проволоки. Я оторвал его и соединил им провода зажигания. Двигатель завелся сразу.

Когда я добрался до Санта-Терезы, солнце уже поднялось над горами. С дороги, проходящей по каньону, дом Сэмпсонов казался игрушечным. Подъехав к нему, я ощутил зловещее молчание, которое царило над этим местом. Мне пришлось отцепить проволоку, чтобы заглушить мотор.

На мой стук дверь открыл Феликс.

— Мистер Арчер?

— А что, разве есть какие-нибудь сомнения?

— Вы попали в переделку, мистер Арчер?

— Как видишь. Моя сумка все еще в кладовой? У меня там смена одежды и запасные ключи от машины.

— Да, сэр. У вас разбито лицо, мистер Арчер. Вызвать врача?

— Не беспокойся, я обойдусь душем, если таковой имеется.

— Да, сэр, в гараже.

Он проводил меня в свои апартаменты и притащил мою сумку. Я принял душ в маленькой ванной и побрился, сбросил мокрую одежду. Это все, что я смог себе позволить, хотя мне очень хотелось растянуться на постели и поспать.

Когда я вернулся на кухню. Феликс расставлял на серебряном подносе сервиз для завтрака.

— Хотите что-нибудь перекусить, сэр?

— Бекон и яйца, если можно.

Он кивнул круглой головой.

— Как только управляюсь с этим, сэр.

— Для кого ты это готовишь?

— Для мисс Сэмпсон, сэр.

— Так рано?

— Она будет завтракать в своей комнате.

— С ней все в порядке?

— Не знаю, сэр. Она очень мало спала. Было уже за полночь, когда она возвратилась домой.

— Откуда?

— Не знаю, сэр. Она уехала сразу после вас.

— Она сама была за рулем?

— Да, сэр.

— На какой машине?

— На открытом «паккарде».

— Погоди, это кремовая машина?

— Нет, сэр, красная. Ярко-красная. Она проехала на ней около трехсот двадцати миль.

— Ты очень внимательно наблюдаешь за членами семьи, правда. Феликс?

Он вежливо улыбнулся.

— В моя обязанности входит следить за бензином и маслом в машинах, сэр, потому что тут нет постоянного шофера.

— Но тебе не очень нравится мисс Сэмпсон?

— Я ей предан, сэр.

Его непроницаемые черные глаза приняли обычное выражение.

— Она с тобой плохо обращается. Феликс?

— Нет, сэр. Но мои родственники — известные люди у нас на родине. Я приехал в США, чтобы поступить в Калифорнийский университет. Меня обидело подозрение мистера Грэйвса, потому что оно, по-моему, вызвано цветом моей кожи. Садовники также обиделись.