Уильям Уилки Коллинз - Женщина в белом

Она загородила мне дорогу всей своей тушей, обхватила двери огромными красными лапами и кивнула безмозглой головой.

— Приказ хозяина, — сказала она и кивнула опять.

Мне пришлось собрать все свои силы, чтобы удержаться и не высказать, что я думала о ней и о ее хозяине. Я вовремя вспомнила, что должна обратиться за разъяснениями к нему самому. Я сейчас же пошла вниз искать его. К стыду своему, должна признаться, что мое решение держать себя в руках и не раздражаться на сэра Персиваля было начисто забыто. После всего того, что я вытерпела и подавляла в себе в этом доме, мне было прямо-таки приятно чувствовать, как сильно я рассердилась.

В столовой и гостиной никого не было. В библиотеке я застала сэра Персиваля, графа и мадам Фоско. Они стояли вместе. Сэр Персиваль держал в руках какой-то клочок бумаги. Открывая дверь, я услышала, как граф сказал ему:

— Нет, тысячу раз нет!

Я подошла к нему и посмотрела прямо ему в лицо.

— Правильно ли я поняла, сэр Персиваль? Комната вашей жены — тюрьма, а ваша служанка — тюремщик, который сторожит ее? — спросила я.

— Да, вам придется это понять, — отвечал он. — Берегитесь, как бы моему тюремщику не пришлось сторожить двух, берегитесь, чтобы ваша комната тоже не стала тюрьмой!

— Берегитесь вы сами! Как смеете вы так обращаться с вашей женой и угрожать мне! — вскричала я в бешенстве. — В Англии существуют законы, чтобы защитить женщину от жестокого обращения и оскорбления! Если вы тронете хоть один волосок на Лориной голове, если вы осмелитесь посягнуть на мою свободу, — будь что будет, но я обращусь к этим законам.

Вместо ответа он повернулся к графу.

— Что я вам говорил? — спросил он. — Что вы теперь скажете?

— То, что говорил раньше, — отвечал граф. — Нет.

Даже сейчас, несмотря на свой гнев, я чувствовала на себе спокойные, холодные, стальные глаза графа. Как только он проговорил свое категорическое «нет», он оторвал свой взгляд от меня и многозначительно посмотрел на жену. Мадам Фоско немедленно придвинулась ко мне и, стоя рядом со мной, обратилась к сэру Персивалю прежде, чем мы успели произнести хоть единое слово.

— Будьте любезны выслушать меня, — сказала она ледяным тоном. — Благодарю вас за гостеприимство, сэр Персиваль, я вынуждена отказаться от него в дальнейшем. Я не останусь в доме, где с дамами обращаются подобно тому, как сегодня обошлись с вашей женой или с мисс Голкомб.

Сэр Персиваль попятился и уставился на нее в мертвом молчании. Он буквально замер от удивления, услышав декларацию мадам Фоско, на которую, как хорошо было известно и ему и мне, она никогда не отважилась бы без разрешения своего мужа. Граф стоял подле сэра Персиваля и смотрел на жену с нескрываемым восхищением.

— Божественная женщина! — сказал он вполголоса. С этими словами подошел к ней и взял ее под руку. — Я к вашим услугам, Элеонора, — проговорил он со спокойным достоинством, которого я никогда раньше не замечала в нем. — И к услугам мисс Голкомб, если она окажет мне честь принять всяческое содействие, которое я ей предлагаю.

— Черт возьми! Что это значит? — вскричал сэр Персиваль, когда граф вместе с мадам Фоско спокойно направился к двери.

— В другое время это значило бы то, что я хотел сказать, но в данную минуту это значит то, что сказала моя жена, — отвечал непостижимый итальянец. — Мы впервые поменялись местами, Персиваль, и решение мадам Фоско — мое решение.

Сэр Персиваль скомкал клочок бумаги, который держал в руке, и, с проклятьем оттолкнув графа, стал перед ним у дверей.

— Будь по-вашему! — сказал он глухим от ярости голосом. — Будь по-вашему, но вот посмотрите, к чему это приведет! — И с этими словами он вышел из комнаты.

Мадам Фоско вопросительно взглянула на мужа.

— Он так внезапно ушел, — сказала она. — Что это значит?

— Это значит, что нам с вами удалось образумить самого вспыльчивого человека в Англии, — отвечал граф. — Это значит, мисс Голкомб, что леди Глайд спасена от грубой несправедливости, а вы — от повторения столь дерзкого выпада. Разрешите мне выразить мое восхищение перед вашим мужеством и вашим поведением в очень трудную минуту.

— Искреннее восхищение, — подсказала мадам Фоско.

— Искреннее восхищение, — отозвался, как эхо, граф.

Силы мои иссякли, гнев утих, моя решимость победить всякое сопротивление больше не помогала мне. Невыносимая тревога за Лору, чувство беспомощного неведения о том, что произошло с ней в беседке, лежали на мне непосильной тяжестью. Чтобы соблюсти приличие, я хотела ответить графу и его супруге в том же высокопарном тоне, в котором они говорили со мной, но не могла говорить и, задыхаясь, молча смотрела на двери. Граф понял мое состояние, распахнул двери, вышел и закрыл их за собой. В ту же минуту послышались тяжелые шаги сэра Персиваля, который спускался по лестнице. Я услышала, как они зашептались. В это время мадам Фоско с самым невозмутимым и любезным видом говорила мне, как она рада за всех нас, что ни ей, ни ее супругу не пришлось покинуть Блекуотер-Парк из-за поведения сэра Персиваля. Прежде чем она закончила свою речь, перешептывание прекратилось, дверь открылась, и в комнату заглянул граф.

— Мисс Голкомб, — сказал он, — я счастлив уведомить вас: леди Глайд снова хозяйка в своем доме. Считая, что вам будет приятнее услышать об этой перемене к лучшему от меня, чем от сэра Персиваля, я вернулся, чтобы доложить вам об этом.

— Восхитительная деликатность! — сказала мадам Фоско, возвращая своему супругу комплимент, который он перед этим ей сделал.

Граф улыбнулся и отвесил поклон, как будто получил официальное одобрение со стороны какого-нибудь постороннего лица, а затем подвинулся, чтобы дать мне дорогу.

Сэр Персиваль был в холле. Когда я бежала вверх по лестнице, я слышала, как он нетерпеливо просил графа выйти из библиотеки.

— Чего вы там ждете? — сказал он. — Я хочу говорить с вами!

— А я хочу поразмыслить в одиночестве, — возразил тот. — Позже, Персиваль, позже!

Ни он, ни его друг ничего больше не сказали. Я была уже наверху и бежала по коридору. Я так спешила, что забыла закрыть за собой двери из коридора в переднюю, но захлопнула двери спальной, как только вбежала туда.

Лора сидела одна в глубине комнаты, уронив руки на стол и склонив на них голову. Она вскрикнула от радости при виде меня.

— Как ты сюда вошла? — спросила она. — Кто тебе разрешил? Неужели сэр Персиваль?

Но мне так хотелось поскорей расспросить ее о том, что с ней случилось, что я не могла отвечать ей, — я могла только сама задавать вопросы. Однако желание Лоры узнать, что произошло внизу, было сильнее моего нетерпения. Она настойчиво повторяла свой вопрос.

— Конечно, граф, — с нетерпением отвечала я. — Благодаря его влиянию…

Она прервала меня гневным жестом.

— Не говори мне о нем! — вскричала она. — Граф самый гнусный из людей, гнуснее всех на свете! Граф — жалкий шпион!..

Не успела она закончить свою фразу, как раздался тихий стук в дверь.

Я первая подошла к двери, чтобы посмотреть, кто там. За дверью я увидела мадам Фоско. Она стояла передо мной с моим носовым платком в руках.

— Вы обронили его внизу, мисс Голкомб, — сказала она. — Я решила занести его вам по дороге в свою комнату.

Лицо ее, всегда бледное, было покрыто сейчас такой мертвенной бледностью, что я отшатнулась при виде ее. Руки ее, обычно такие уверенные и спокойные, заметно дрожали, а глаза хищно смотрели мимо меня прямо на Лору.

Прежде чем постучать, она подслушивала за дверью! Я поняла это по ее бледному лицу, по дрожанию рук, по взгляду, устремленному на Лору.

Постояв так, она молча отвернулась от меня и медленно пошла прочь.

Я снова закрыла дверь:

— О, Лора, Лора! Мы обе проклянем тот день, когда ты назвала графа шпионом!

— Ты сама назвала бы его так, Мэриан, если бы знала то, что я теперь знаю. Анна Катерик была права. Вчера кто-то действительно следил за нами, и это был…

— Ты уверена, что это был граф?

— Совершенно уверена. Он шпион сэра Персиваля, он его осведомитель. Он послал сэра Персиваля сторожить и ждать с утра меня и Анну Катерик!

— Анну нашли? Ты виделась с ней на озере?

— Нет. Она спаслась благодаря тому, что не пришла. Когда я вошла в беседку, там никого не было.

— Ну? Ну?

— Я села и подождала несколько минут. Но нетерпение мое было так велико, что я встала и решила немного походить. Когда я вышла из беседки, я заметила у входа следы на песке. Я нагнулась, чтобы рассмотреть их, и увидела, что на песке большими буквами написано какое-то слово. Это слово было «смотри».

— И ты стала разрывать песок на этом месте и выкопала ямку?

— Откуда ты это знаешь, Мэриан?

— Я сама видела это углубление, когда пришла за тобой в беседку. Продолжай, ради бога!

— Ну вот, я разрыла песок и очень скоро наткнулась на клочок бумаги, на котором было что-то написано. В конце стояли инициалы Анны Катерик.

— Где записка?

— Сэр Персиваль отнял ее у меня.

— Ты можешь припомнить, что там было написано, и повторить?

— Я помню смысл и могу передать его тебе, Мэриан. Записка была очень коротенькая. Ты запомнила бы ее слово в слово.

— Прежде всего расскажи мне ее содержание, а потом будешь рассказывать, что было дальше.

Она исполнила мою просьбу.

Записываю ее слова в точности.