Агата Кристи - Желтый ирис

Эркюль Пуаро вытянул ноги поближе к встроенному в стену электрическому радиатору. Вид докрасна раскаленных параллельных спиралей радовал глаз Пуаро, во всем любившего симметрию и порядок.

— Пламя горящих углей, — размышлял он, — всегда хаотично. Симметрия в нем совершенно недостижима.

Раздался телефонный звонок. Пуаро встал и невольно взглянул на часы. Было около половины двенадцатого. Кто бы мог звонить в такой поздний час? Наверное, кто-то просто ошибся номером.

— Хотя, возможно, — вполголоса рассуждал Пуаро, насмешливо улыбаясь, обнаружен труп миллионера… газетного магната… в библиотеке собственной загородной виллы… с пятнистой орхидеей в левой руке… и приколотой к груди страницей из поваренной книги.

Продолжая улыбаться эксцентричности своего предположения, Пуаро снял трубку. Сразу послышался голос — слабый приглушенный женский голос, — в котором, однако, чувствовались настойчивость и отчаяние.

— Это мосье Пуаро? Мосье Эркюль Пуаро?

— Да, я слушаю.

— Мосье Пуаро… не смогли бы вы прийти? И немедленно! Немедленно… Я в опасности… в ужасной опасности… я это знаю…

— Кто вы? — отрывисто спросил Пуаро. — Откуда вы звоните?

— Немедленно… — голос прозвучал еще тише, но с еще большей настойчивостью. — Это вопрос жизни или смерти… «Jardin des Cygnes»[1]… Немедленно… Стол с желтыми ирисами…

Наступила пауза. Затем послышался странный, короткий вздох… Связь прервалась…

Эркюль Пуаро повесил трубку. Вид у него был озадаченный.

— Странная какая-то история. Очень странная, — процедил он сквозь зубы.

Когда он вошел в ресторан «Jardin des Cygnes», ему навстречу поспешил тучный Луиджи.

— Buona sera,[2] мосье Пуаро! Желаете столик? Да?

— Нет-нет, мой добрый Луиджи. Я ищу своих друзей и хочу оглядеться. Может быть, они еще не пришли. О! Погодите, кажется, вот за тем столиком с желтыми ирисами кто-то из них. Кстати, разрешите спросить, не сочтите за нескромность… На всех столиках у вас стоят тюльпаны… розовые тюльпаны… Почему же на этом — желтые ирисы?

Плечи Луиджи выразительно поднялись.

— Так было приказано, мосье! Должно быть, любимые цветы одной из дам. Стол заказан мистером Бартоном Расселом. Американец… Страшно богатый!

— Гм! С женскими прихотями следует считаться, верно, Луиджи?

— Мосье совершенно прав.

— Ба, да за тем столиком сидит мой знакомый. Пойду-ка поговорю с ним.

Осторожно обойдя танцующие пары, Пуаро направился к столику с желтыми ирисами. Он был накрыт на шесть персон, но сейчас за ним сидел только один молодой человек, который с задумчивым, даже меланхоличным видом пил шампанское.

Это был совсем не тот человек, которого ожидал увидеть Пуаро. Мысль об опасности или мелодраме никак не вязалась с Тони Чэпелом, в какой бы компании он ни находился.

Пуаро нерешительно остановился у стола.

— О! Кого я вижу, мой друг Энтони Чэпел!

— Силы небесные! Пуаро! Полицейская ищейка Пуаро! — воскликнул молодой человек. — Но, дорогой Пуаро, почему Энтони? Для друзей — я Тони.

Он предупредительно отодвинул стул, приглашая Пуаро к столу.

— Посидите со мной. Потолкуем о преступлениях! Даже больше!.. Выпьем за преступления… — Он наполнил бокал шампанским. — Однако, дружище, вы-то что делаете в этом прибежище веселья, танцев и песен? Трупов тут нет! Решительно ни одного трупа, который можно было бы вам предложить!

Пуаро отпил глоток шампанского.

— Похоже, вам очень весело, mon cher?[3]

— Весело?! Я погружен в печаль… погряз в унынии. Вы слышите мелодию, которую играет оркестр? Узнаете?

— Гм, кажется, что-то о том, — осторожно предположил Пуаро, — что ваша малышка вас покинула?..

— Почти угадали, — заметил молодой человек, — но не совсем. «Ничто, как любовь, не приносит несчастье». Вот как она называется.

— И что же?

— Это моя любимая песенка, — грустно сказал Тони Чэпел, — и мой любимый ресторан, и мой любимый оркестр… И здесь моя, любимая девушка, но танцует она с кем-то другим…

— И отсюда меланхолия?

— Вот именно. Видите ли, между мной и Полин, выражаясь вульгарно, произошла словесная баталия. Причем на каждую сотню слов у нее было девяносто пять против моих пяти. Мои пять были: «Но, дорогая… я могу объяснить…» Тут она выдает свои девяносто пять, и все начинается сначала! Похоже, — грустно добавил Тони, — мне остается только отравиться.

— Полин? — переспросил Пуаро.

— Полин Уэзерби. Юная свояченица Бартона Рассела. Молода, очаровательна и невероятно богата. Сегодня Бартон Рассел устраивает званый ужин. Вы знаете Рассела? Большой бизнес… гладко выбритый американец — ни бороды, ни усов… Полон энергии и собственного достоинства. Он был женат на сестре Полин.

— Кто еще приглашен?

— Как только кончится музыка, вы их всех сразу увидите. Лола Вальдес танцовщица из Южной Америки.

Она участвует в новом шоу в «Метрополе». Стив на дипломатической службе. У него все сверхсекретно. Известен под именем Стивен-молчун. Из тех, кто талдычит только одно: «Я не в праве утверждать…» Привет! Ну вот и они!

Пуаро встал. Тони представил его Бартону Расселу, Стивену Картеру, Лоле Вальдес — жгучей красавице-смуглянке — и Полин Уэзерби, юной, и очень хорошенькой, с глазами, синими, как васильки.

— Что я слышу? Сам великий мосье Эркюль Пуаро? — воскликнул Бартон Рассел, — Чрезвычайно рад с вами познакомиться, сэр! Не хотите ли к нам присоединиться? Разумеется, если вы не…

— По-моему, — вмешался Тони, — у него задание, связанное с убийством… или с финансистом, сбежавшим от суда. А может, речь идет об огромном рубине раджи Барриобулага?

— О, друг мой, по-вашему, я что же, все время при деле? Разве я не могу в виде исключения просто позволить себе развлечься?

— Может быть, у вас назначена встреча с Картером? Последнее сообщение из Женевы! Международная обстановка обостряется! Похищенные чертежи обязательно должны быть найдены, в противном случае — завтра будет объявлена война!

— Тони! Неужели обязательно выглядеть полнейшим идиотом? — резко вмешалась Полин Уэзерби.

— Извини, Полин.

Тони снова погрузился в унылое молчание.

— Как вы жестоки, мадемуазель!

— Ненавижу людей, которые все время строят из себя идиотов.

— Я вижу, мне следует поостеречься и говорить только на серьезные темы.

— О нет, мосье Пуаро! — Улыбнувшись, Полин повернулась к нему. — Вас я не имела в виду. Скажите, мосье Пуаро, вы и правда своего рода Шерлок Холмс и в совершенстве владеете методом дедукции?

— Гм… дедукция… В реальной жизни это не так просто, мадемуазель. Однако я попытаюсь. Я полагаю, мадемуазель, что ваши любимые цветы — желтые ирисы.

— Вы ошиблись, мосье Пуаро. Ландыши и розы. Пуаро вздохнул.

— Полное фиаско. Попробую еще раз. Совсем недавно вы говорили по телефону.

Полин засмеялась и захлопала в ладоши.

— Совершенно верно!

— Это было вскоре после того, как вы сюда приехали.

— И это верно! Я позвонила сразу, как только вошла.

— О! Это уже не так хорошо. Вы звонили до того, как подошли к этому столику?

— Да.

— Плохо. Очень плохо.

— О нет! По-моему, у вас все отлично получается. Как вы узнали, что я звонила по телефону?

— Это профессиональный секрет, мадемуазель. А тот, кому вы звонили… его имя начинается на П? Или, может быть, на Э?

Полин опять засмеялась.

— Опять ошибка! Я звонила своей служанке, чтобы она отослала ужасно важное письмо, которое я забыла вовремя отправить. Ее зовут Луиза.

— Какой конфуз, мадемуазель… Какой конфуз! Оркестр заиграл снова. Тони посмотрел на Полин.

— Потанцуем?..

— Я только что танцевала. Немного отдохну.

— Ну разве это не ужасно?! — с горечью произнес Тони, адресуя свою жалобу всему свету.

— Сеньорита, — тихо сказал Пуаро латиноамериканской красавице, — я не смею пригласить вас на танец. Я слишком стар.

— Ах! Это есть чепуха, то, что вы сказали сейчас! Вы еще молодой. Ваши волосы… Они еще черные! Пуаро втайне содрогнулся.

— Полин! — раздался властный голос Бартона Рассела. — Поскольку я твой зять и опекун, я намерен воспользоваться своим правом и заставить тебя потанцевать со мной. Это вальс, а вальс, пожалуй, единственное, что я умею.

— Ну конечно, Бартон! Пойдемте!

— Умница, Полин! Очень мило с твоей стороны. Они ушли. Тони откинулся на стуле и посмотрел на Стивена Картера.

— Вы разговорчивый парень, Картер, не правда ли? — заметил он. Развлекаете компанию веселой болтовней, да? Вы что-то сказали?

— Э… Чэпел! Не понимаю, о чем вы?

— Не понимаете… Ну конечно, — продолжал поддразнивать его Тони.

— Но послушайте…

— Пейте, старина! Пейте, если уж не хотите разговаривать.

— Нет, благодарю.

— Тогда выпью я.

Стивен Картер пожал плечами.

— Извините, — сказал он, — я должен переговорить с одним моим знакомым. Мы вместе учились в Итоне.[4] Поднявшись, он направился к столу, находившемуся в нескольких шагах от них.

— Кто-нибудь должен топить итонцев еще при рождении, — мрачно заявил Тони.

Эркюль Пуаро продолжал галантно беседовать с сидевшей рядом с ним красавицей.

— Хотелось бы знать, мадемуазель, какой ваш любимый цветок?

— А-а! Зачем вы хоти-ите это знать, — кокетливо протянула Лола.

— Мадемуазель, если я посылаю даме цветы, я должен быть уверен, что они ей нравятся.

— Это есть очень ми-ило, мосье Пуаро. Я скажу. Я просто обожаю большие темно-красные гвоздики… или темно-красные розы.