— За наш гребаный Касл! — сказал он.

— Твое здоровье, — ответил Галлоран и едва пригубил пиво. Ему не хотелось снова ужираться, как вчера, когда его подцепила та шлюха.

— Как тебе эта жарища? — осведомился Джимми. — Родной город устроил тебе роскошную встречу, а? Большой и горячий привет. Сдохнуть можно!

— Ага, — сказал Галлоран.

— И ты, значит, пришел повидать старика Джимми, а? — сказал Джимми, снова улыбаясь. — Ох, дружище, как же я рад тебя видеть!

Наступило продолжительное молчание.

— Мне нужна пушка, — сказал наконец Галлоран.

— Ого! — сказал Джимми, и глаза его сузились.

— Я подумал, что ты можешь знать, где ее раздобыть.

— А что ты задумал? Может, меня это тоже заинтересует?

— Не думаю.

— Потому как, я ж говорю, я выжидаю, когда подвернется стоящее дельце.

— Нет, это не для тебя.

— Нет, а все-таки, на что тебе пушка? В смысле, я, конечно, помогу тебе ее раздобыть — блин, да мы ее моментом добудем! Но только для чего она тебе?

— Надо повидать одного мужика.

— А-а, вот оно что!

— Ага.

— И какая же пушка тебе нужна?

— Чтоб живым не ушел, — ответил Галлоран.

— Кому ж это так повезло? — рассмеялся Джимми.

— Пожалуй, лучше тебе не говорить, — сказал Галлоран. — Так оно будет безопасней для тебя.

— Меньше знаешь — крепче спишь, а?

— Вот именно.

— Ну ниче, мужик, мы тебе добудем пушку, которая проделает дырку в этом пидоре! Здо-оровую дырку! Только дай я сперва кой-куда звякну, идет? Выясню, как обстоят дела на рынке в эту чудную летнюю ночку. Ты давай допивай свое пиво — это минутное дело.

Дела на рынке обстояли великолепно. Прежде чем они ушли из бильярдной, Джимми позвонил в три места, и к часу ночи они уже сидели у невысокого негра, на вид смахивающего на бухгалтера. Он был в белой рубашке с закатанными рукавами и расстегнутым воротом, в толстых очках без оправы и обильно потел. Джимми называл его просто Сэмом. На столе перед Сэмом был разложен целый арсенал — штук сорок пистолетов и револьверов.

Они находились в квартире на четвертом этаже дома на Карлтон-стрит. Много лет назад, во времена Великой депрессии, на первом этаже дома располагался бар, незаконно торгующий спиртными напитками. А в соседнем доме был бордельчик, где часто бывали белые, которые потом возвращались в центр, к своим мехам и бриллиантам. Но это все было во времена Депрессии. А сейчас это был просто многоквартирный дом, по которому бегали крысы. Сэм сидел у себя на кухне, и оружие, разложенное на белом кухонном столике, сверкало в свете лампочки без абажура, горящей под потолком. В соседней комнате кто-то тихо храпел. Должно быть, жена Сэма. Лицо и голые руки Сэма блестели от пота.

— Для чего вам, собственно, нужна пушка? — осведомился Сэм.

— Это неважно, — отрезал Джимми.

— Я имею в виду, что, ежели вам надо спрятать ее под пиджаком, тогда я посоветовал бы взять вот этот, курносенький, калибра 0,38.

— Ему нужна такая пушка, которая сделает свое дело за один раз, — сказал Джимми.

— Я ж только хочу знать…

— За один раз, и наверняка, — уточнил Джимми.

— То есть надо что-то помощнее, так?

— Да, — сказал Галлоран.

— И неважно, что она будет торчать, и все такое?

— Неважно.

— А дело дневное или ночное?

— Пока не знаю.

— Потому как если это будет днем, тебе, мужик, таки придется ее спрятать как следует, а здоровая пушка — вроде вот этого «раджер-магнума» — будет торчать, словно хер.

— Ну, тогда я, наверно, сделаю это ночью.

— Мощнее «раджера» ничего не найти, — сказал Сэм.

— Который из них «раджер»? — спросил Галлоран.

— Вот этот вот.

— Блин, да это же настоящий миномет! — заметил Джимми.

— Он и бьет как миномет, — сказал Сэм. — В некоторых штатах его даже фараонам носить запрещают. Потому как если фараон пальнет из него в какого-нибудь фраера, пуля прошьет этого фраера насквозь и еще убьет какую-нибудь брюхатую бабу в соседней лавочке. Эта пушка действительно охренительно мощная. Ты говоришь, тебе надо наверняка, — ну, так она сделает свое дело наверняка, и еще с запасом.

— И во сколько мне это обойдется? — спросил Галлоран.

— Только говори настоящую цену, слышь, мужик, — сказал Джимми.

Сэм решил, что они были любовниками в тюрьме. А что, обычное дело: мужик сходится с соседом по камере, и вскоре они начинают обращаться друг с другом, как муж с женой. Наверно, и эти из таких.

— Эта пушка стоит сто пятьдесят, — сказал он.

— Дороговато будет, — немедленно ответил Джимми.

— В магазине такая потянет на две сотни, — возразил Сэм. — А эта новенькая, с иголочки, ни разу не стреляная. Сто пятьдесят — это минимум.

— Сто двадцать пять, — сказал Джимми. — И патроны, сколько понадобится.

Сэм покачал головой.

— Патроны не проблема. Но за сто пятьдесят.

Джеймс, эта пушка мне самому обошлась в сотню, клянусь мамой! Пятьдесят сверху — это ж не навар!

— Ну че, как по-твоему? — спросил Джимми у Галлорана.

— У меня столько бабок не наскребется, — ответил Галлоран.

— А сколько у тебя есть?

— Около сотни.

— Не, так не пойдет! — сказал Сэм, встал и потянулся, показывая, что разговор окончен.

— Тебе эта пушка таки нужна? — спросил Джимми.

— Похоже на то, что она мне подходит, — сказал Галлоран.

— Эта пушка череп сносит на раз, — заметил Сэм.

— Так она тебе нужна или нет? — уточнил Джимми.

— У меня не будет ста пятидесяти, — вздохнул Галлоран. Он взял пистолет и взвесил его на ладони.

— Патроны — 0,44 «магнум» или 0,44 «спешиал», — сказал Сэм. — У меня есть и те, и другие, так что на этот счет не беспокойтесь.

— Хорошая пушечка, — сказал Галлоран.

— Дуло семь с половиной дюймов, — продолжал Сэм. — «Магнум» 0,357 по сравнению с этим — дерьмо собачье. Этот в два раза мощнее.

— Ага, — кивнул Галлоран.

— Эту пушку еще называют «черный коршун-супер», — говорил Сэм. — Калибр как у карабина! В любом магазине за нее возьмут не меньше двух сотен. А я прошу всего-то сто пятьдесят!

— Да у меня просто нет таких бабок! — сказал Галлоран.

— Если эта пушка тебе нужна, ты ее получишь, — отрезал Джимми. Он обернулся к Сэму. — Патроны прилагаются, я правильно понял?

— Сколько потребуется.

— Ну, тогда по рукам, старый мошенник! — Джимми рассмеялся и полез в карман. Он достал пачку банкнот, стянутую резинкой, стянул резинку, надел ее на руку и отсчитал три бумажки по пятьдесят. И, все еще смеясь, заметил: — Дороговато заламываешь, мужик! Надо было отвести его к Никки Гарджеру.

— У Никки «раджеров» нету! — возразил Сэм.

— Вот погоди, зайдешь ты ко мне в бильярдную! — пригрозил Джимми, протягивая ему деньги. — Я с тебя сдеру двадцать баксов за час игры!

— Джимми, я ж за него сам сотню выложил!

Галлоран еще раз взвесил пистолет на ладони. Посмотрел Джимми в глаза и очень тихо сказал:

— Спасибо тебе.

«Ну точно, любовники! — сказал себе Сэм. — Я так и думал!»

* * *

В спальне на третьем этаже тихо гудел кондиционер. В комнате было прохладно, но Клингу не спалось. Два часа ночи, а на работу ему только к четырем вечера. Но он собирался встать пораньше, чтобы выйти из дому вместе с Огастой. Он хотел проверить, не пойдет ли она снова к своему дружку на Хоппер-стрит. Хотел выяснить, неужели она ходит к нему каждый день вместо ленча, трахается вместо того, чтобы обедать где-нибудь в китайском ресторанчике. Клинг испытывал искушение выложить ей все как есть, рассказать, что он выследил ее на Хоппер-стрит, видел, как она входила в дом 641, и спросить, что ей там было надо. Покончить с этим раз и навсегда! Он вспомнил совет Кареллы.

— Огаста! — шепнул он.

— М-м?

— Гасси!

— М-м…

— Ты не спишь?

— Сплю… — ответила она и повернулась на другой бок.

— Гасси, мне надо с тобой поговорить.

— Давай спать, а? — сонно пробормотала Огаста.

— Гасси…

— Спи!

— Солнышко, это важно.

— Черт!

— Солнышко…

— Черт, черт, черт, черт! — сказала Огаста, села, включила ночник. — В чем дело? — спросила она и посмотрела на часы на столе. — Берт, сейчас два часа ночи! А мне на работу к половине девятого. Это что, так срочно?

— Мне нужно поговорить с тобой. Сейчас, — сказал Клинг.

— Мне вставать в полседьмого!

— Извини, Гасси, но это действительно важно.

— Ну ладно. В чем дело? — со вздохом спросила она. Взяла пачку сигарет, лежавшую рядом с часами, вытряхнула одну и закурила.

— Я беспокоюсь, — сказал Клинг.

— Беспокоишься? О чем?

— Насчет нас с тобой.

— Насчет нас?

— Мне кажется, мы с тобой потихоньку расходимся.

— Смешно!

— Серьезно.

— С чего ты взял?

— Ну, мы… Ну, хотя бы потому, что мы теперь занимаемся любовью куда реже, чем раньше.

— У меня месячные, ты же знаешь, — сказала Огаста.

— Знаю, но… раньше ведь это не мешало? Когда мы только что поженились?

— Ну… — Огаста помолчала. — Мне лично казалось, что у нас все в порядке.

Клинг покачал головой:

— Не думаю.

— Так, значит, все дело в сексе? В смысле, тебе кажется, что мы мало занимаемся сексом?

— Дело не только в этом… — начал он.

— Потому что, понимаешь, если тебе хочется…

— Да нет, нет…

— Мне казалось, что у нас все прекрасно, — повторяла Огаста, пожала плечами и затушила сигарету.

— Ты знаешь эту девушку, которая работает у вас в агентстве? — спросил Клинг. «Вот оно! — подумал он. — Добрались до сути дела!»